зависимости.
Джейсон услышал звук сирен вдалеке. Он открыл входную дверь. Его сердце тревожно билось. Спускаясь по каменным ступенькам, Джейсон увидел полицейские машины. Сирены были вовсе не далеко, машины ехали по дорожке, ведущей от въезда в имение Уиндермир к вилле. Свист ветра, барабанная дробь дождя заглушали вой сирен.
Но никакой необходимости слышать звук сирен не было, не стоило спешить. Они всегда приносили неприятные новости. Вой сирен просто идеально подходил к бурному ненастью сегодняшнего дня – пронзительному и карающему. Вой сирен служил предостережением и сигналом.
Предупреждением о чем-то ужасном.
Сигналом того, что что-то чудесное закончилось.
Офицеры включили сирены в знак сердитого протеста против яростного шторма и против того, что он сделал с человеком, которого они все знали и уважали, с человеком, чья жизнь не была безоблачно счастливой и который после трагической потери красавицы жены считал своим единственным счастьем обожаемого сына Джейсона.
Джейсон в колледже. Он не может оказаться дома. Ему лучше не слышать вой сирен. Он не должен слышать вой сирен.
Но Джейсон был дома. И полицейские сообщили ему, стоя под дождем, что его отец мертв. И их слезы смешивались с холодными каплями дождя. Эллиот плавал на яхте в океане, когда внезапно разыгрался шторм. Он утонул в бурных волнах. Они только что обнаружили его тело. На Эллиоте был жилет безопасности.
– Но если на нем был жилет безопасности… – поспешно возразил Джейсон.
– Наверное, он получил удар в голову и упал за борт, – тихо объяснил офицер полиции. Он знал, что это правда. Он видел тело. И рану на голове.
Джейсон долго молчал, уставившись на полицейских. Его глаза выражали неверие и ужас. Они стояли молча какое-то время – офицеры полиции, принесшие ужасное, трагическое известие, и Джейсон, обожаемый сын, невинная жертва. Еще одна невинная жертва карающего шторма. И пока они стояли, молча, не шевелясь, дождь становился все сильнее, он промочил их насквозь, и было холодно, но они не чувствовали ни дождя, ни холода, потому что в душе у них была ледяная пустота.
Чарлз ехал в Уиндермир в машине через плотную завесу ливня и заставлял себя сосредоточиться на опасной, скользкой от дождя дороге и не думать о том, почему он оказался в Саутгемптоне. Чарлз не знал почему. Точно такое же чувство поспешной необходимости, из-за которого он уехал из Кении, заставило Чарлза покинуть уютную, теплую роскошь его пентхауса в Манхэттене, выйти в неистовый летний ливень и мчаться на бешеной скорости в Уиндермир к Эллиоту и Джейсону…
Приблизившись к кирпичным столбикам перед въездом в Уиндермир, Чарлз увидел стоявшие там полицейские машины из Саутгемптона. Он остановил свой автомобиль на некотором расстоянии от виллы и бросился к дому через лес, продираясь через заросшие проходы, где они с Джейсоном проводили удивительные часы в разговорах и играх. Когда Чарлз вышел из леса на изумрудно-зеленую лужайку, его одежда была насквозь мокрой и разорванной, а лицо и руки – поцарапанными.
Чарлз прищурил глаза из-за лившего стеной дождя и посмотрел на виллу, построенную в георгианском стиле. Перед входом в дом находились еще несколько полицейских машин. На пороге под дождем среди полицейских стоял Джейсон.
– Сынок, – полицейский дотронулся до плеча Джейсона, – пойдем внутрь. Должно быть, нам придется кому-то позвонить…
– Мой брат в Африке, – в оцепенении прошептал Джейсон.
«Ах да, – вспомнил офицер, – ведь есть еще один сын».
Но тот сын, темный близнец, исчез из Уиндермира. Никто в Саутгемптоне не знал почему, но ходили слухи, что Чарлз, должно быть, совершил что-то ужасное.
Полицейский взглянул на Джейсона, обожаемого сына Эллиота. Джейсон был раздавлен горем, а единственный родственник, который у него остался, сейчас был в Африке. Офицер попытался отвести Джейсона в дом. Но Джейсон начал сопротивляться, вывернулся и почему-то уставился в сторону леса. Далеко, расплывчато из-за стены дождя…
– Чарлз, – прошептал Джейсон.
– Мы постараемся связаться с ним, сынок, – участливо сказал полицейский. – На это может уйти несколько дней.
– Чарлз! – Джейсон бросился навстречу приближающемуся силуэту. Полицейский последовал за ним.
– Джейсон, – тяжело дыша, промолвил Чарлз, когда братья встретились внизу лестницы из красного кирпича. – Что случилось?
– Отец…
– Что?
– Он мертв, Чарлз.
– Нет! Господи, нет…
Полицейский наблюдал за ними с профессиональным интересом, в его голове крутились вопросы и разные версии. Разве не странно, что этот сын, от которого отрекся отец, чудесным образом появился – из Африки – всего несколько мгновений спустя после смерти Эллиота? Почему одежда Чарлза насквозь мокрая и разорвана? Почему все его лицо исцарапано? Почему он шел сюда через лес? Где он был сегодня, например, в тот момент, когда Эллиот Синклер получил смертельный удар в голову?
Казалось, Чарлз действительно потрясен известием о гибели отца. И, тем не менее, полиции нужно проверить алиби Чарлза. Они смогут начать проверку сегодня же… Через день или два, если будет необходимо, они зададут ему вопросы. А пока что, поскольку нет оснований подозревать Чарлза, он останется в имении вместе со своим братом, который и расскажет ему подробнее о смерти отца.
