От заграждения, взвыв сиреной, отъехала полицейская машина.
Рейнхарт двинулся назад.
Не доходя квартала до автобусной станции, Рейнхарт завернул в «Отдых спортсмена», где косая буфетчица беседовала с двумя мужчинами в красных спортивных рубашках. Он прошел прямо к краю стойки и сел под часами.
У косой буфетчицы были каштановые волосы и сломанный нос; она подошла, чтобы принять заказ у Рейнхарта,
— Ночь полна раненых женщин,— сказал он ей.
Она знала Рейнхарта, хотя он ее не помнил. Она посмотрела на него с пытливым участием, рот ее сверкнул подсолнухом.
— И раненых мужчин. Как она жизнь?
Рейнхарт разглядывал белую косточку на ее переносице. Казалось, он уже смотрел на нее когда-то раньше.
— Я выжил. Твердый духом, я покидаю сии равнины и отбываю в Денвер, Заоблачный город.
— Ну что ж,— сказала буфетчица. Она продала ему бутылку виски на дорогу и поставила перед ним еще стакан с виски.— А что вы будете делать, когда приедете в Денвер?
Рейнхарт посмотрел на нее в замешательстве и выпил.
— Ах,— сказал он, чуть не подпрыгнув на табуретке от грубой ласки спиртного,— гадом быть, это великолепно. Нет, правда,
Он уплатил, и девушка налила ему еще порцию.
— Так что же вы будете делать в Денвере?
— Я найду самое высокое место в городе, влезу наверх и буду смотреть оттуда вниз.
— На что? — спросила девушка.
Двое в красных рубашках, прибывшие в город на беспорядки, услышав интонации Рейнхарта, подошли поближе.
— А-а,— сказал Рейнхарт,— на все, чем этот славный мир богат. Как чудесно быть юношей в этой республике,— сказал он двоим в спортивных рубашках, когда они уселись по обе стороны от него.— И вы этого не забывайте.
Они переглянулись.
— Точно? — немного погодя сказал один.
— Точно,— подтвердил Рейнхарт.— И когда я приеду в Денвер, я сяду наверху и буду смотреть вниз.
— Где это ты так говорить научился? — спросил сидевший слева.
— Слушайте,— сказала буфетчица со сломанным носом, глядя на Рейнхарта добрыми косыми глазами,— вы будете скучать по нас, когда уедете?
— Да,— ответил Рейнхарт,— очень. Когда я приеду в Заоблачный город, я почувствую утрату. Господи, конечно,— сказал он девушке и двоим в красных спортивных рубашках.— Когда я туда приеду, мне будет о чем погрустить.
— Иди ты?— сказал один из мужчин.
— Вы прямо как из комикса,— сказала буфетчица, пытаясь разрядить атмосферу.— Пришел в бар, и обязательно надо выложить все свои неприятности.
— Да,— признался Рейнхарт,— я — герой комикса.
— Хм,— сказали двое в спортивных рубашках. Буфетчица пошла вдоль стойки бара.
— Не приставайте к нему. Он просто любит рассказывать про свои неприятности в баре. У вас, что ли, не бывает неприятностей?
Они позволили девушке увести себя от Рейнхарта и сели поодаль от него.
Рейнхарт поставил стакан и встал.
— Слушайте,— крикнул он им.— Слушайте! Они убили мою подругу. Я разнесу пивную.
Оба мужчины встали.
— Оставьте его,— сказала буфетчица.— Уходите, шеф,— сказала она Рейнхарту.
— Они убили мою подругу,— сказал Рейнхарт.— Я разнесу пивную.
— Ничего ты не сделаешь,— сказал один из мужчин.— Ни хрена ты не разнесешь. Самого тебя понесут.
— Отстаньте от него, слышите,— сказала буфетчица.— Он уезжает.
— Нет, я сделаю, старик,— сказал Рейнхарт мужчине, который загородил ему дорогу.— Они убили мою подругу, и я разнесу пивную.
Он обогнул мужчину, держась за стену, дошел до двери и остановился.
— Подождите,— сказал он.— Одну секундочку. Где мой кларнет?
— Вы его потеряли,— сказала буфетчица.— Идите.
Он вышел на тротуар. Никто его не преследовал. Вокруг были темные дома, звезды и впереди — большая изогнутая стрела, указывавшая дорогу к автобусной станции.
Рейнхарт посмотрел, как мигает головка стрелы.
Путь открыт, подумал он. Он выжил.
— Они убили мою подругу,— сказал Рейнхарт, идя по улице.— Я разнесу пивную.
О романе Р. Стоуна «В зеркалах»
Действие захватывающего романа Стоуна, с журнальным вариантом которого познакомился советский читатель и за который автор получил в Соединенных Штатах Америки одну из крупных литературных премий, происходит в Новом Орлеане в 1962 году. Автор как бы приподнимает крышу над разложением и моральной деградацией Америки — страны, полной противоречий, которые долгое время не выходили наружу, а в 60-х годах вылились в кризис. Начало 70-х годов уже показало, что взрывы народного возмущения далеко не исчерпали себя. Нужно яркое перо, проницательный глаз, чувствительность сейсмографа, чтобы запечатлеть на полотне природу и запах загнивания в нашей стране. Всеми этими качествами в значительной степени обладает Стоун. Кошмар, в котором живет Америка, отражается в зеркалах. И ты не можешь бежать от этого кошмара, который смотрит на тебя и преследует тебя на каждом шагу. Все кажется искаженным, точно в страшном сне.
Но в произведении подлинного искусства это приводит к тому, что искаженные детали складываются в реальную картину, куда более правдивую, чем фотографический снимок. Это картина мрачная, нарисованная мощными мазками реалистической кисти, умело сочетаемыми с поэтическими и даже лихорадочными взлетами в области сюрреализма. Даже тот, кто никогда этого сам не испытал, почувствует правду в кошмаре, созданном Стоуном. А те из нас, кто жил в этом кошмаре, слишком хорошо знают его, ибо мы живем с открытыми глазами среди всего этого ужаса.
Какой кошмар сравним со страшной американской реальностью сегодняшнего дня, с этой волной убийств, которой были отмечены 60-е годы и которая перекатилась сейчас в 70-е: братья Кеннеди — президент и сенатор, доктор Мартин Лютер Кинг, Малькольм Экс, 28 руководителей «черных пантер», 43 негра и пуэрториканца, убитых в тюрьме в Аттике, 4 студента Кентского университета, руководитель профсоюза горняков Джозеф Яблонский, его жена и дочь, убитые у себя дома 1 января 1970 года, Джозеф Калеб, другой профсоюзный лидер и борец за гражданские права негров, павший от руки наемного убийцы 8 февраля 1972 года, Айрис Коунс, молодая секретарша импресарио Сола Юрока, убитая сионистами, бросившими бомбу в его конторе.
На протяжении многих лет Америка представала миру как промышленный гигант, который мог производить автомобили в таком количестве, в каком в других странах производят одежду, она представала
