миру как Америка тончайшей туалетной бумаги и роскошных ванн, где можно сидеть в мягком кресле и читать многостраничное воскресное издание «Нью-Йорк тайме», как страна широких возможностей, где любой может стать богачом. Шестидесятые годы и особенно грязная война во Вьетнаме, а также восстания в черных гетто разрушили эту лживую картину и обнажили подлинное лицо (а вернее, подлинных два лица) Америки: одно — в образе лейтенанта Колли, а другое — в образе Анджелы Дэвис. Война во Вьетнаме выявила гниль, долгое время скрывавшуюся под налетом широковещательных разглагольствований об изобилии и демократических правах. Она показала основные противоречия: доступность (хотя и не для миллионов) автомобилей, с одной стороны, и позорной могилы во Вьетнаме — с другой; Декларация независимости, с одной стороны, и Сонгми — с другой; Билль о правах, с одной стороны, и грязная война внутри страны против самих же американцев, борющихся за мир и выступающих против расизма,— с другой. Ленин говорил о загнивании империализма. Мы сегодня в Соединенных Штатах живем в этом загнивающем мире.
Одним из самых существенных аспектов социального кризиса, который сенатор Роберт Кеннеди охарактеризовал как величайший кризис, когда-либо переживавшийся Соединенными Штатами со времен Гражданской войны,— является кризис морали. Никогда прежде такое количество американцев (а долгое время это чувствовало лишь незначительное меньшинство) не сознавало, как бездушна, пуста, бесчеловечна и лжива жизнь в капиталистической Америке, несмотря на получаемые ежегодно миллиардные прибыли. Никогда прежде американцы, включая множество людей, принадлежащих к средним слоям населения, и в особенности молодежь, не выступали так решительно против мнимых ценностей общества, готового потратить миллиарды на то, чтобы стереть с лица земли города и селения Вьетнама, но не находящего денег на оплату труда учителей или на то, чтобы наши школы работали с полной нагрузкой. Это моральное загнивание отравляет жизнь тем, у кого есть совесть. Оно превращает Соединенные Штаты в самую уродливую в мире страну. Вот почему столь многие выступают против «американского образа жизни».
Стоун написал свою книгу до волны убийств, до Сонгми, до опубликования документов Пентагона, однако он как бы предчувствовал весь этот кошмар. В романе не просто отражено разложение американского общества. Стоун не вскрывает жизнь антисептическим скальпелем бесстрастного хирурга. Он осмысливает обнаженный вскрытием ужас. Раны, увиденные им, кровоточат, он взволнованно кричит, как кричат американцы, которые любят свою страну — Америку, провозгласившую «справедливость и свободу для всех» и убитую в Сонгми, в Аттике. Стоун испускает гневный вопль вместе с теми американцами, которые перестали верить своим президентам, которые не просто возмущаются, а активно выступают против политики своего правительства, и вместе с тем это патетический крик Америки, которая еще не нашла своего пути. В этом крике отражена ностальгия великого американского писателя Томаса Вулфа, так хорошо уловившего лихорадочный пульс своей страны во время кризиса 30-х годов. Подобно Вулфу, Стоун тоже чувствует, как его крепко держит «паутина земли».
В Рейнхарте, «антигерое» книги, Стоун создает образ, страшный своей ужасающей реальностью, ибо перед нами циничный представитель интеллигенции, «продающий свои мозги», извращенный, заботящийся лишь о собственной шкуре и вместе с тем неуклонно шагающий к самоуничтожению. В пропитанном алкоголем мозгу Рейнхарта живо золотое правило, которому следует «практичный» американец в нашей «свободной» стране: «Да здравствую я!» «Всяк за себя, и пусть черт поберет всех прочих». Вскормленный этой философией, руководствуясь ею в своей жизни и в своих политических воззрениях, Рейнхарт и глазом не моргнув продает себя Бингемону, чудовищу без всяких моральных устоев, финансирующему расистские, фашистские движения. На протяжении всей книги, особенно когда какие-то человеческие чувства грозят выбить его из седла «практицизма», Рейнхарт повторяет: «Мне надо выжить». И оказывается, что «выжить» можно, по его представлению, лишь притупляя совесть с помощью виски и наркотиков.
Лишенные корней, деклассированные элементы вроде Рейнхарта представляют собой серьезную угрозу для сегодняшней Америки. Запрограммированные преувеличенными представлениями о ценностях нашего общества, которых они не утрачивают, даже опускаясь на самое дно, выученные упаковывать и продавать эти ценности, рейнхарты являются готовым орудием для бингемонов. И, зная это, бингемоны вытаскивают рейнхартов— даже из сточных канав. Я встречал рейнхартов в 50-е годы во время «охоты на ведьм», которую вел Маккарти. Циничные и образованные репортеры типа Рейнхарта готовили сочные бифштексы антикоммунизма и «холодной войны» против Советского Союза и скармливали их своим менее осведомленным согражданам-американцам. Они называли в своих статьях коммунистов — рабочих и интеллигентов, зная, что одно такое упоминание влечет за собой потерю работы и тюрьму. Их очерки на первых полосах газет уничтожали жизни и разбивали карьеры. Но, как и Рейнхарт, они делали это не задумываясь. Как и Рейнхарту, им надо было «выжить».
В романе Стоуна показана страшная картина реакционных, расистских течений, существующих в нашей стране наряду с радикальными течениями и возникших в связи с неслыханной волной выступлений, требующих коренных перемен. Вместе с советскими корреспондентами я наблюдал ужасающие сцены фашистского и расистского разгула во время предвыборной кампании 1968 года, когда выступал Джордж Уоллес,— сцены эти очень напоминали «патриотическое собрание», устроенное Бингемоном в заключительной части романа. Со времени выхода книги Стоуна в Америке не раз уже бывали такие спровоцированные выступления — в Джексоне, штат Миссисипи, в Кентском университете и т. д. Сегодня они такая же неотъемлемая часть американской жизни, как нью-йоркские небоскребы. Бингемон — образ, вовсе не придуманный. Подобные ему люди лишили жизни Мартина Лютера Кинга и пытаются убить его Мечту. Поскребите Бингемона, и вы увидите отвратительное лицо техасского мультимиллиардера и нефтяного короля Ханта, финансирующего Джорджа Уоллеса и немало других расистских и фашистских движений, яд которых распространяет армия рейнхартов через мощные радиостанции, телевидение и газеты.
Стоун нарисовал правдивую, живую и в известной мере пророческую картину, которая входит составной частью в сложную мозаику сегодняшней, захлестываемой кризисом Америки. К сожалению, здесь отсутствует немало существенно важных моментов, которые необходимы для того, чтобы получилось полное и более точное изображение сегодняшней американской действительности. Пожалуй, самым серьезным недостатком книги является то, что к концу у читателя возникает ощущение невероятной безысходности. Америка Бингемона, Рейнхарта и Фарли нарисована ярко и страшно. Но Америки, заслужившей звание великой страны, Америки Мартина Лютера Кинга, Америки Анджелы Дэвис, Америки ветеранов вьетнамской войны, швырявших свои позорные медали к подножию Капитолия, Америки бастующих рабочих, выступающих против баронов большого бизнеса,— этой Америки в романе Стоуна почти нет.
В итоге герои и героини Стоуна, если их можно так назвать, кажутся такими хрупкими и крошечными перед лицом всепобеждающего фашизма и реакции. В образе Джеральдины Стоун показывает жалкую, избитую жизнью женщину/ потерявшую почву под ногами, из последних сил старающуюся поддержать свое человеческое достоинство. Я видел таких джеральдин, когда проходил военную службу в Алабаме и Джорджии в период второй мировой войны, и Джеральдина Стоуна, пытающаяся бороться с порочным миром, которому нужно лишь ее тело, вызывает в моей памяти определенные образы. Джеральдина, как и Рейнхарт, опускается на самое дно. Но хотя она цепляется за жизнь, «выжить» для нее не главное. К сожалению, Джеральдина — любимое создание автора — выглядит жалкой по сравнению с циником Рейнхартом и безжалостным Бингемоном. Попытка Стоуна наделить ее героическими чертами весьма неубедительна.
Еще менее убедительно выглядит «герой» Стоуна — Рейни. Да, многие честные сыновья и дочери богатых родителей выступают против ложных ценностей, которыми живут их семьи и общество, пополняют ряды борцов против расизма и реакции, против войны во Вьетнаме — это действительно одна из характерных черт нынешнего периода американской действительности. Но Рейни у Стоуна—человек эксцентричный и, следовательно, далеко не типичный для этой части американцев. То же самое можно сказать и о неграх в романе Стоуна. В нем не показаны мужественные, преданные, талантливые лидеры негритянского движения, столь много сделавшие для того, чтобы поднять свой многострадальный народ на борьбу, которая приобретает все больший накал, несмотря на убийства И преследования лучших сынов и дочерей негритянского народа. Негры представлены в романе образом Клото, человеком циничным и продажным, играющим — независимо от того, что он про себя думает,— на руку белым боссам. Такие, как Клото, существуют. Но для борьбы за освобождение негров в 60-х и 70-х годах более характерны другие
