Язов.
Мы рассчитывали на то, что есть какие-то товары, где-нибудь какие-нибудь резервы, запасы, для этого мы специально вызвали Щербакова. Он сказал: то, чего вы хотите, всего этого не существует. Все это есть у союзных республик, а у нас полностью отсутствует. Того не имеем, другого, нам отказали в кредитах. Через пять дней завоем как волки
Следователь.
А что за причина болезни Павлова?
Язов.
Думаю, злоупотребление алкоголем. Может быть, он сделал это нарочно, чтобы устраниться от игры. Я видел его два или три раза — пьяным в стельку. Когда он позвонил, я уже по голосу почувствовал, он сказал: «Арестовать всех». Это было после заседания Кабинета Министров, т. е. 19-го вечером.
Следовател
ь. Зачем вы вообще это все затеяли?
Язов.
Так всегда бывает с авантюрами: плана нет, никакой подготовки, и хорошо, что у нас не было никакого плана и что все рухнуло. То, что произошло теперь с нами, это мы переживем, расстреляют ли нас, повесят или заставят мучиться. Это лучше, чем позор, который мог бы случиться. Из людей, совершавших государственный переворот, ни одного не было на службе: один заболел, другой пьяный...
Следователь.
Теперь надо задернуть гардины. Мы должны пойти на это, как возможную меру безопасности.
Язов.
Неужели кто-то думает, что кто-то предпримет штурм?
Следователь.
Неизвестно. Но провокацию нельзя исключать. Может быть, и такую, с целью вашего освобождения?
Язов.
Раньше об этом надо было думать.
Следователь.
Какой сейчас вы видите свою роль?
Язов.
Лучше всего провалиться бы мне сквозь землю, чувствую себя бесконечно несчастным. Хотел бы попросить прощения и у Горбачевой, и у Михаила Сергеевича. Осознаю свою вину перед народом. Единственное, что сейчас можно было бы сделать, — предпринять все для того, чтобы в Вооруженных Силах никто больше не повторил такой глупости. Я хочу сказать, этот пример должен послужить уроком для всех нас.
Следователь.
Хотел бы поверить, что вы все осознали, в какую драматическую ситуацию вы завели страну.
Язов.
Не могу исключить, что в это время оборона нашей страны находилась не в лучшем виде — когда президент и Верховный Главнокомандующий лишен связи, информации и не может передать ее сам.
Следователь.
Ракетные войска и все остальное — сейчас снова в порядке?
Язов.
Да, все коды находятся в Генеральном штабе, у Главнокомандующего Ракетными войсками, все приборы и установки с десяти часов сегодняшнего утра в Горбачева. Ракетные войска, стратегическое и гражданское ПВО, а также флот, никто из них никоим образом не имел каких-либо дел с этой авантюрой. Они были не в курсе и даже не поддерживали контакта с нами.
Следователь.
У вас есть сейчас возможность направить послание президенту Горбачеву.
Язов.
В ноябре исполнится 50 лет моего пребывания в Вооруженных Силах, а я, старый дурак, участвовал в этой авантюре. Сейчас я сожалею и осознаю, какой кошмар я вам приготовил. И сейчас сожалею. Наверное, это чересчур поздно — обо всем, что я сделал, чтобы вывести войска на улицы Москвы. Я знаю, что вы человек с добрым сердцем и что по возможности проявляете столько понимания. Я воевал, дважды ранен. Хотел бы попросить вас, чтобы меня не предавали суду военного трибунала, а просто отправили на покой. Я осуждаю эту авантюру. И буду осуждать до конца жизни то, что я причинил вам, нашей стране и нашему народу.
Допрос Владимира Крючкова. 22 августа
Следователь.
Опишите, пожалуйста, детально, когда, при каких обстоятельствах было решено лететь к президенту в Крым?
Крючков.
Мы собрались открыто сказать Горбачеву, что после его отъезда в отпуск мы пришли к выводу: страна парализована. Например, урожай не собирается. И сахарная свекла. Полная безответственность, никаких поставок, и если сейчас не принять мгновенных мер по стабилизации нашего государства, то следует рассчитывать, что вскоре государство рухнет. Мы хотели его проинформировать. К тому же мы хотели выслушать позицию Горбачева и затем, мы считали, нужно принять меры по стабилизации. Это были жесткие меры, которые мы собирались предложить, но другого пути мы не видели. Мы хотели все предпринять для того, чтобы поменьше предприятий было закрыто. Положение нам казалось настолько критическим, что тянуть до сентября — октября невозможно. И мы собирались сказать Горбачеву, чтобы на какое-то время он, возможно, сложил бы с себя полномочия, и когда он затем мог бы вернуться...
Следователь.
Вы хотели предложить ему, чтобы он объявил о своей отставке.
Крючков.
Чтобы он на время делегировал свои полномочия вице-президенту Янаеву. Но мы знали, что Горбачев вскоре... Согласно статье 127 пункт 7 он мог бы передать свои полномочия кому-то другому.
Следователь.
Значит, речь не шла о какой-то болезни. Горбачев воспротивился делегировать кому-то свои полномочия?
Крючков.
Он сказал, что вы можете попытаться, но ничего не выйдет. Он также заявил, что чувствует себя неважно. Но сегодня, конечно, никто не может сказать, что он чувствовал себя хорошо. Мы отключили связь, чтобы создать порядок в нашем смысле, а также усилили охрану побережья.
Следователь.
Послушать вас, так все звучит несколько наивно: как будто собрались несколько юнцов и решили затеять игру.
Крючков.
Отключение связи и отстранение от должности сами по себе являются деянием, предусмотренным Уголовным кодексом.
Следователь.
На случай, если Горбачев не согласится...
Крючков.
На этот случай мы должны были все еще раз поговорить в Москве.
Следователь.
Кто сообщил Горбачеву, что линия связи отключена, а охранников заменили?
Крючков.
Не заменяли. Мы договорились лишь усилить охрану... Там ведь небольшая территория
Следователь
. Конкретно обсуждалась изоляция Горбачева?
