уже были. Вспомним хотя бы хрущевскую программу КПСС с точно намеченной датой построения коммунизма, брежневско-горбачевскую Продовольственную программу, другие эпохальные прожекты. Где гарантия того, что и труд гайдаровской команды не постигнет такая же печальная участь? Если хотите знать мою точку зрения, то я абсолютно уверен — это очередная маниловская затея. Люди, хотя и молодые, и напористые, но ничем, кроме малолюдных вузовских кафедр и лабораторий, не руководившие, страной эффективно управлять не смогут. Здесь уже звучало имя Пияшевой. Оно заслуживает отдельного разговора. Могу, кстати, заодно вспомнить Геннадия Бурбулиса и других политиков постперестроечной волны.
— Это придало бы беседе персонифицированный характер, что особенно ценно.
— Тогда слушайте. Горбачевская перестройка, как известно, разделила политиков на два непримиримых лагеря. В один вошли противники рыночной экономики, во второй — ее сторонники. Лариса Пияшева выступала за рынок еще задолго до исторического поворота советской экономики на этот путь. Она смело выступала за него на научных собраниях, «круглых столах», в печати. Ее публикации, особенно в средствах массовой информации, были доступны и понятны любому рядовому человеку. Пияшева убеждала: не надо бояться рынка, это благо для всех, основа благоденствия и процветания каждого. Рынком пугает консервативная партийно-государственная номенклатура, которая боится потерять свои должности и связанные с ними привилегии.
Давайте обратимся к тому, каким представляется рынок ученому-экономисту Пияшевой. По ее мнению, если все цены на мясо сделать свободными, то оно будет стоить четыре-пять рублей за килограмм, но появится во всех районах и на всех прилавках. Масло будет стоить также рублей пять. Творог — три- четыре рубля, яйца — не выше полутора. Молоко будет парным, без химии, во всех молочных магазинах в течение дня и по полтиннику. Цены на картофель и морковь будут точно уже не выше рыночных, но и не по 10 копеек. Где-нибудь 30-40, что по мнению Ларисы Ивановны, вполне доступно.
Сколько будут стоить женский плащ или ботинки, хрусталь, спрашивает она, зовя осторожный народ в рынок? Да сколько стоил, столько и стоить будет, так же, как ковры да телевизоры...
— Неужели это ее прогноз?
— Дословный. Цитирую: «Упадут цены на тракторы и другую неработающую технику. А уж коммерсанты-предприниматели позаботятся о том, чтобы завалить рынок мини-тракторами — и, надеюсь, не по «коммерчески-аукционным» монопольным, а по вполне доступным «демократическим» ценам открытого и свободного рынка...». Пойдемте дальше: «Встанут дома, проложатся дороги. Наладится нормальное снабжение между сельскими производителями, торговцами-посредниками, заготовительными да городскими и сельскими магазинами. Сельские жители перестанут в Москву за колбасой и макаронами мотаться. Им из города и тракторы, и шелка в магазины завезут. Теплички начнут расти, как на дрожжах...». Хотите еще сладкой маниловщины?
— С трудом верится, что это Пияшева...
— Она, она, миленькая. Образца 1990 года. Вот ее умилительно-ласковые, с фольклорными интонациями, рассуждения в «Литературной газете». 30 мая напечатаны. И про блюдечко с золотой каемочкой, на котором Запад принесет нам долгожданные кредиты, и про помощь специалистами да советами, ежели что не ясно будет. Ну, и, само собой, присутствует достойная отповедь антирыночникам, которые уже тогда прогнозировали рост цен в 10 — 12 раз в случае немедленно проведения реформ. «Откуда насчитали наши специалисты по рынку скачок цен в 12 раз? — удивленно вопрошает ученая- экономистка. — Лаваш на каждом перекрестке 50 коп. стоит. Отчего же булка в магазине в 12 раз повысится в цене?» Реальный рост цен, по ее скромным подсчетам, составит максимум 100 процентов, то есть цены вырастут в три, но никак не в 12 раз. Это не страшно, успокаивает читателей автор, так как вырастет многократно цена за труд — заработная плата наша.
— Действительно, какая-то странная идиллия. Утопия в духе Кампанеллы, Оуэна...
— Пример Пияшевой — не единственный. И у других крестных отцов реформы — те же мечтания и идиллии. Не избежали их даже самые известные. В одном из интервью было сказано, что магазины после январского отпуска цен станут напоминать музеи — в них будет все. Прогноз подтвердился — действительно в «комке» чувствуешь себя словно в музейной экспозиции. Глазеешь, сколько влезет, а купить не можешь.
Ведь за чертой бедности очутилось более 80 процентов населения. Цены на хлеб выросли в 20 раз, на соль и спички — в 100 раз. Женское демисезонное пальто в среднем стоит 3,5 тысячи рублей, цветной телевизор, холодильник — 15 тысяч, легковой автомобиль — полмиллиона, однокомнатная квартира — 300 — 500 тысяч. И это при средней зарплате в мае в 3,5 тысячи рублей. Есть ли надежды на улучшение? Посмотрите, что делается в промышленности! Темпы прироста суммы взаимных неплатежей достигли 25 миллиардов рублей в день. Молоко из-за дороговизны сливается в канализацию и скармливается скоту. Ежемесячно приостанавливают работу около тысячи промышленных предприятий. И это только в одной России! К концу года здесь ожидается 25 миллионов безработных. Спад производства составит не менее 30 процентов.
— Господин Краснов, как бы назвали нынешнюю экономическую ситуацию в странах Содружества? Ваши прогнозы?
— Эта ситуация не имеет аналога в истории. И не имеет названия. Мне она представляется нежизненной. И знаете, почему? О ней нет анекдотов. Значит, народ ее не принял. Анекдоты были даже в сталинские времена. С уходом Горбачева они почему-то кончились. Во всяком случае, о новых властях и их реформах мне слышать не приходилось. Когда народ перестает смеяться, — это тревожный симптом.
А если серьезно, то мы еще не прошли высшую точку кризиса. Нам еще неизвестен вкус горького хлеба безработицы, на нас еще не обрушился второй мощный ценовой скачок, связанный с освобождением цен на энергетические ресурсы. И, что немаловажно, мы еще не съели все продовольственные запасы, не сносили одежду, приобретенную в застойные годы. Когда все это произойдет, думаю, что число сторонников реформ может стать чисто символическим, а их нынешние программы постигнет участь тех, с которыми мы, смеясь, расставались.
Сергей Станкевич готовит сюрприз. Роженицам
Начиная с конца этого года, каждую москвичку, покидающую роддом, при выписке будет ожидать сюрприз. Это стартовый набор для новорожденного из 35 предметов. Стоить он будет 3 тысячи рублей.
Вручение такого набора предусмотрено программой помощи матерям и детям, которая разработана по инициативе госсоветника президента России Сергея Станкевича и фирмой «Рантек». Осуществление этой программы обойдется в 202 миллиона немецких марок. Ее генеральным попечителем выступила ассоциация коммерческих банков Москвы.
В детское приданое войдут отечественные пеленки, распашонки, чепчики и ползунки, которые уже начала выпускать фабрика «Малютка», а также китайский комплект «Все для младенца», состоящий из спального мешка, непромокаемых трусиков, присыпок, кремов, детского питания. Есть договоренность с Московской патриархией, что она дополнит этот ассортимент Библией, нательным крестиком, иконкой.
Ларисе Долиной предложили квартиру. за три миллиона
Воистину беда одна не ходит. Сначала у нее угнали автомобиль. Впрочем, такие же неприятности случились и у Ирины Аллегровой, Владимира Преснякова, Алексея Глызина, Дмитрия Маликова. Как будто машины исчезали по тому же списку, по которому артисты их получали. Но это уже другая тема.
Проснувшись одним прекрасным утром, Лариса Долина узнала, что номер, который она с мужем и дочерью снимает в отеле «Россия», стоит уже три тысячи рублей в сутки. Это повергло известную певицу в растерянность. По ее признанию, таких денег у нее нет. В отеле ее семья живет уже два года, оплачивали
