с ним, то Сеттон прикажет лучникам стрелять. И это на рыночной площади, где жертвами могут стать невинные люди.
Бернард разъярился. Он оглядел широкую прямую улицу, выбирая путь к бегству.
– Держись крепче, Клэр. Мы уезжаем.
– Слава богу!
Бернард выдернул из ножен саблю и крикнул Сеттону:
– Отойдите! Я хочу осмотреть выкуп, который вы мне предлагаете.
Он пришпорил Кабала, и конь тут же бросился вперед. Охранники и Сеттон едва успели отскочить в сторону, прежде чем Бернард, нагнувшись, разрубил мешок. Заднее копыто Кабала подбросило мешок, и из него высыпалась коричневая мука, испачкав и охранников, и Сеттона. Бернард развернул коня.
Сеттон не удержался на ногах и чуть не упал носом в землю.
– Пока вы на коленях, Сеттон, молитесь, чтобы Господь сжалился над вами, потому что я больше не намерен вас жалеть.
Бернард поднял высоко над головой саблю и заставил Кабала встать на дыбы.
– За Черную розу!
Толпа радостно загудела. Клэр изо всех сил вцепилась в лошадиную гриву.
– Осторожно! Здесь лучники! – крикнул Бернард толпе. Он снова пришпорил Кабала, и тот стремглав понесся по Хайгейт. – Дорогу! Дорогу!
Его пронзила боль, тело дернулось вперед, а в глазах потемнело. Он услыхал собственный стон. Такой ужасной боли он ни разу не испытывал. Он боялся, что не удержится на Кабале и не удержит Клэр.
– К Саймону… Возьми поводья.
– Господи! – произнесла Клэр, но не растерялась. – Дорогу! – закричала она. – Дорогу!
Только бы не потерять сознание! Бернард полагался на Клэр, а она смело управляла Кабалом. Он хотел было обернуться и посмотреть, не гонятся ли за ними, но понял, что при этом упадет с лошади.
На окраине города, у дома, стоящего около переулка Воров, Клэр резко натянула поводья. Бернард едва не вывалился из седла.
– Бернард? – со страхом произнесла она.
– Прости, Клэр… Мы от них убежали.
Начала собираться толпа. Из дома выбежало несколько человек во главе с высоким темноволосым мужчиной, и Бернард понял, что он теперь в умелых дружеских руках.
– Я же велел тебе держаться подальше от неприятностей, – пожурил его Саймон. – Привет, мой друг.
Саймон вынул из рук Бернарда саблю и ее слуге.
– Давай-ка осторожно снимем тебя с седла, пока ты не залил кровью всю улицу.
Когда Саймон приблизился, Кабал фыркнул и стал боком отступать.
– Тихо, – приказала Клэр. – Ты замечательное животное и свое дело сделал. Теперь дай нам сделать свое. Тихо, тихо.
Саймон одобрительно улыбнулся, глядя на Клэр.
– Осторожней. Не заденьте стрелу, – давал он указания слугам. – Ну-ка, Бернард, сам слезай с лошади.
При помощи Саймона Бернард медленно соскользнул на землю, опираясь о плечи Саймона и дородного слуги. Сознания он не терял, но с каждым шагом стрела все глубже впивалась в спину. До его слуха доносились приказы: «Позаботьтесь о даме», «Займитесь лошадью», «Приведите врача».
Он едва вынес спуск вниз по лестнице.
– Клэр, – с трудом выдохнул он.
– Твоя дама идет следом. С ней ничего не случилось.
Услышав эти утешительные слова Саймона, Бернард потерял сознание.
Он пришел в себя от прикосновений нежных пальчиков, гладящих его по голове. Бернард открыл глаза и сразу увидел перед собой глаза Клэр. Драгоценные янтарные глаза.
– Я в раю, – произнес он.
– Нет, – улыбнулась она. – Ты на походной койке в келье. А до рая отсюда далеко.
Он лежал на животе, голый до пояса, с широкой белой повязкой вокруг тела. Койка была ему коротка и стояла слишком низко на грязном полу. Клэр сидела рядом, чтобы не пропустить момента его пробуждения.
– Ты здесь. Значит, это рай.
Он поднял руку, чтобы коснуться ее ангельского личика. Она остановила его.
– Ты не должен двигаться. Стрелу вытащили, но врач сказал, что ты должен лежать неподвижно несколько часов.
Спина у него болела, но уже не так сильно.
– Мне кажется, что я смог бы проспать весь день.
Она засмеялась.
– Ну и денек выдался.
– А что с Кабалом?
Клэр покраснела.
– Твой конь просто невозможен. Я с трудом уговорила его пойти со слугами шерифа.
– Уговорила?
– Это выглядело глупо. Пока шериф и его люди вносили тебя сюда, я стояла на дороге и убеждала твою лошадь в том, что сейчас к тебе придет врач, и все будет хорошо, как только вытащат стрелу и зашьют рану. Дурацкая сценка, но я его убедила.
Жаль, что он этого не видел, подумал Бернард. Кабал настолько привык к ним обоим, что теперь повиновался приказам Клэр. Для боевого коня это немыслимо, но Бернард был рад, что Кабал оказался таким послушным.
– Где Саймон?
– Наверху. Ждет, когда ты проснешься. Если он услышит наши голоса… А вот и он – уже на лестнице.
– Он мною недоволен, так как предупреждал, чтобы я не лез в неприятные истории.
В келью вошел Саймон.
– Ты все равно не послушался бы.
Два дня я был послушен. Кто-нибудь на площади пострадал?
Лицо Саймона озарилось улыбкой.
– Никто. Леди Клэр, могу ли я принести вам кресло? Вам не следует сидеть на грязном полу.
Клэр отрицательно замахала рукой.
– Мне вполне удобно, милорд. Продолжайте, пожалуйста.
Саймон опустился на пол рядом с Клэр.
– Послушай, Бернард, вы оба – герои дня. Когда я появился на рыночной площади, жители Дерли были страшно возбуждены. Все только и говорили о смелом, удивительном рыцаре и о прекрасной даме, которые выехали на площадь на потрясающем коне.
– И кто это мог быть? – криво усмехнулся Бернард.
– Успокойся. Рассказываю я.
– Ты приукрашиваешь.
Саймон покачал головой.
– Нет. Как я уже говорил, этот рыцарь собирался отдать прекрасную леди обратно ее отцу за выкуп. Выкуп должен был составить вес дамы в золотых монетах. И вот этот рыцарь отказывается от богатства и требует только справедливого обращения с прекрасной дамой со стороны подлого господина. Простите, леди Клэр. Этот господин не только отказывается дать клятву. Кроме того, все видят, что вместо золота в мешок насыпана мука. Мало этого: когда рыцарь оскорбился, что весьма справедливо, – бесчестный господин попытался убить рыцаря, не думая о том, что прекрасная дама или невинные горожане Дерли могут пострадать. Правильно?
Бернард вздохнул.
