— Вы очень добры. И ваш папенька не мог лучше утешить меня.
Вдруг она опустила платок и посмотрела на Люсьена суровым взглядом.
— Но я не могу оставить Терезу.
— Кто это?
— Моя кузина, я уже говорила вам о ней, месье де Монтень. Она умирает.
— Я думал, у вас нет других родственников.
Откуда, черт побери, взялась эта кузина? Люсьен начал раздражаться.
— Тереза Д’Обер. Очень дальняя родственница с материнской стороны. Моя компаньонка. Она заразилась скарлатиной, ухаживая за отцом. Я не могу бросить ее.
— Очень похвально.
Тереза вдруг сама почувствовала, как это благородно с ее стороны. Ведь бедняжка Адель в своем завещании даже не вспомнила о Терезе. Все свои деньги она оставила церкви, на нужды сиротских приютов. «Они нуждаются в этом, Тереза, — сказала она ей тогда, — а ты всегда сможешь худо-бедно устроить свою жизнь».
— Это не продлится долго, — сказала Тереза Люсьену, — возвращайтесь в Париж, месье де Монтень, а я смогу присоединиться к вам, вероятно, через неделю.
Когда Люсьен ушел, Тереза от радости захлопала в ладоши и уселась перед камином. Она подумала, что в конце концов все это не так уж сложно, и самый трудный момент позади — вряд ли Люсьен де Монтень еще раз приедет сюда. Ведь в деревне эпидемия скарлатины.
— И да простит тебе Боже наш всемогущий и милосердный грехи, тобой совершенные.
— Аминь, — еле слышно прошептала Адель.
Тереза, сиделка и все домашние перебирали четки, пока святой отец исповедовал и причащал Адель. Терезе вдруг стало холодно. Мурашки побежали по ее телу, когда она подумала, что это ведь как бы ее смерть, ее самой. Завтра она похоронит Терезу, хороня тело Адели Скаррон.
— Я есть воскрешение и жизнь, и всякий, кто истинно поверит в меня, не умрет, но будет жить вечно…
Все еще шел дождь. Возле могилы Жюля Скаррона была вырыта еще одна, и свежая земля, намокая, становилась черной. Цветы на могиле Скаррона уже начали блекнуть от сырости.
— Упокой, Господи, ее душу…
Гроб опустили в могилу. По его крышке застучали мягкие комья мокрой земли. Тереза в который раз ощупывала пальцами письмо. Ее письмо. Она постояла немного возле могилы. К Терезе повернулся адвокат и душеприказчик Адели и взглянул на нее с сочувствием и симпатией.
— Вам не следует так сильно горевать.
— О, уверяю вас, я не стану этого делать.
Адвокат вздохнул.
— И вам не стоит сердиться. Она поступила так, как велела ей совесть.
Тереза спокойно посмотрела на него.
— Она сказала, что я всегда смогу найти место в жизни. И я надеюсь, что уже нашла его. Всего доброго.
И она направилась к дому вниз по холму в сопровождении слуг Скарронов.
— И куда вы теперь поедете? — спросила Терезу экономка, даже не потрудившись прибавить «мадемуазель».
— Меня ждут. Я нашла место, — кратко ответила Тереза.
Экономка фыркнула.
— Прошу меня извинить, — заявила Тереза, которой не терпелось отвязаться от экономки, — но я должна собирать вещи. Завтра придет адвокат и даст распоряжения по имуществу.
Когда собрав свой скарб, слуги разошлись, Тереза прошла наверх. В комнате Адели она взломала замок верхнего ящичка бюро. Там лежало несколько монет, и Тереза забрала их себе. Коробка с драгоценностями была заперта, но у нее имелся ключ, который она спрятала от адвоката. Тереза некоторое время размышляла. Если она возьмет что-нибудь очень ценное, поднимется шум, и у нее могут возникнуть проблемы, но оставались еще разные мелочи и безделушки, не названные в завещании: маленькое кольцо с рубином, медальон с топазами, несколько дешевеньких золотых браслетов. Тереза собрала все это и сунула в карман. Из гостиной она прихватила маленькую вазочку и серебряную табакерку, позолоченную рамку для картины, где раньше был портрет Жюля Скаррона, позолоченный нож для разрезания бумаги. В секретере библиотеки тоже было немного денег, и Тереза забрала большую их часть, оставив лишь несколько франков. Все деньги забирать было нельзя, чтобы не вызвать подозрения адвоката.
Вернувшись в свою комнату, она засунула все это в свой чемодан, аккуратно упакованный преимущественно платьями Адели. Адвокат сам заставил ее взять их, так как знал, что сиротским приютам они ни к чему.
Тереза вытащила чемодан, коробки и другую ручную кладь в прихожую и в ожидании заказанного фаэтона стала надевать шляпку. Шляпку Адели. Завязав черные ленты бантом под подбородком, она внимательно посмотрела на себя в зеркало. Потом кокетливо улыбнулась, покивала головой. Вполне сойдет за двадцатилетнюю…
Послышался стук колес по каменному тротуару. Фаэтон прибыл. Тереза Д’Обер села в фаэтон, а в Париже из него вышла Адель Скаррон.
— Посев закончен, — довольно сказал Дэнис. — В этом году мы сделали его как раз вовремя.
Февральское солнце пробивалось сквозь низко стелющийся туман и золотило свежевспаханную землю. Сеятели, чернокожие рабы, следовавшие за плугом, работали быстро, бросая семена в борозды уверенными движениями. Это было самое легкое и приятное время года, после утомительной вырубки старого тростника и круглосуточной изнурительной помолки и выпаривания прошлогодних стеблей.
Дэнис наблюдал за посевом, поглаживая холку своей лошади.
— Если нам удастся задобрить Андре Перо, у нас будет отличный год.
По традиции управляющие-посредники из Нового Орлеана давали деньги своим клиентам- землевладельцам вперед, исходя из расчета процентного содержания предполагаемой прибыли от продажи тростника в следующем году.
Дэнис усмехнулся.
— Не забыть бы мне напомнить Люсьену, какой сорт виски любит Андре.
Поль засмеялся:
— У тебя определенно есть задатки бизнесмена.
— Мне хотелось бы поговорить с тобой, отец. Если ты хочешь выиграть кампанию, тебе придется потратить на это массу времени. А это значит, что нам нужно нанять нового надсмотрщика.
— Я полагаю, ты прав. Я уже думал об этом. Говоря откровенно, мне нравилось все делать самому.
Надсмотрщик, который работал на Поля много лет, умер несколько месяцев назад.
Поль задумчиво наблюдал за посевом. Земля в этих краях была очень плодородной. Единственную опасность для урожаев представляла река, которая в бурную погоду выходила из берегов и заливала поля.
— Ты прав, Дэнис, — повторил Поль. — Скажи Андре, пусть поищет кого-нибудь. Эй, Дэниел!
Одна из фигур, склоненных над бороздами, выпрямилась. Дэниел, увидев Поля, положил мешок с семенами на землю и подбежал к хозяину.
— Да, сэр, мистер Поль?
— Дэниел, я собираюсь поискать нового надсмотрщика. С сегодняшнего дня я не могу выезжать каждый день, но чтобы найти подходящего человека, потребуется некоторое время. Поэтому пока что я рассчитываю только на тебя. Присмотри, чтобы все было в порядке.
— Да, сэр, конечно.
Дэниел был высоким, широкоплечим, сильным мужчиной с самым спокойным характером среди всех работающих на плантации, и он очень хорошо знал свое место.
