— Объясните, почему вы хотите на мне жениться — перебила его Эмма — это и было главным вопросом, на который он до сих пор не дал ответа.
— По-моему, это очевидно.
Нет, не очевидно, — сказала Эмма и замолчала, ожидая ответа.
Колин попытался выдвинуть разумные доводы в пользу своего намерения, но в данный момент он был слишком рассержен, чтобы собраться с мыслями.
— Может быть, вы и правда сошли с ума, — помолчав минуту, предположила Эмма. — Но я-то не сошла. Я не выйду замуж только потому, что вам пришла в голову полоумная фантазия, или потому, что вы вообразили себя обязанным это сделать. Пожалуйста, уходите. Если вы не уйдете сами, я попрошу Ферека вас выпроводить.
С этими словами Эмма почти выбежала из комнаты. И вдруг почувствовала ноющую боль в сердце, словно на него опустилась невыносимая тяжесть.
Колин пошел было за ней, но, услышав, что она с кем-то разговаривает в коридоре, остановился. Стиснув кулаки, он смотрел в мутное зеркало над камином. Не так надо было с ней разговаривать! Но когда тебе швыряют в лицо одно обвинение за другим, теряешь способность разумно рассуждать. Он глубоко вздохнул, стараясь успокоиться. Нет, она все-таки необыкновенная женщина! Признав, что у нее нет на денег, ни пристанища, ни друзей, она все равно отказывается от блестящей партии, от брака, который даст ей богатство и положение в обществе.
Принципы для нее важнее денег, и она стоит на своем с мужеством и твердостью, которые Колину редко приходилось встречать даже в мужчине. Он вспомнил огонь в ее в глазах, гордую посадку головы. У него уже не оставалось сомнений — именно такую женщину он и хочет в жены, и он заставит ее выйти за него замуж во что бы то ни стало.
Скрип двери вывел Уэрхема из задумчивости. Подняв глаза, он увидел чрезвычайно разочарованную Арабеллу Таррант. Она, судя по всему, подслушивала.
— Любым способом помешайте ей уехать сегодня, — сказал Колин. — Я вернусь завтра утром и хочу, чтобы она была здесь.
— Хорошо, милорд, — посветлев лицом, ответила леди Арабелла.
— Вы можете задержать ее до утра? — спросил он.
— О, да!
В глазах тетушки опять загорелся хитрый огонек. Она не стала говорить ему, что Эмма уже опоздала на последний дилижанс, и что до утра ей все равно уехать не удастся. Пусть он лучше думает, что она нашла способ задержать упрямицу, и пусть испытывает соответствующую благодарность.
— Можете на меня положиться, милорд, — добавила она.
— Договорились, — бросил Колин, после чего простился с леди Арабеллой кивком головы и вышел.
Арабелла Таррант радостно потерла руки. Может быть, еще не все пропало. Может быть, ей еще удастся породниться с бароном Сент-Моуром. Она постарается за вечер образумить Эмму. Ну а если это не удастся, придумает еще какой-нибудь ход.
В эту же самую минуту мать Колина колотила полным кулачком по подлокотнику своего удобного кресла.
— Он меня избегает! — бесновалась она. — Я знаю, что он получил мои записки, но все равно не кажет глаз. Эта женщина, видно, околдовала его.
Ее дочь Каролина, сидевшая на диване и мечтавшая о том, как бы сбежать домой, не стала ей напоминать, что Колин никогда не спешил явиться на ее зов. И уж, конечно, она не сказала, как Колина раздражали безапелляционные приказания матери.
— Ему просто стыдно, — заявила баронесса. — Он не смеет предстать передо мной и признать, что его заманила в свои сети беспринципная интриганка. Но это не важно. Я все равно спасу его от нее. В этих делах мужчины совершенно беспомощны.
Так уж и спасешь! — подумала Каролина. — Ох, хоть бы Колин не появился, пока она здесь!
Баронесса посмотрела на дочь с торжествующей улыбкой:
— Я хочу узнать об этой женщине всю подноготную. Колин наверняка многого не знает о ее прошлом. А когда узнает, он сам мгновенно избавится от этого наваждения.
— Что вы надеетесь узнать, мама?
— Что-нибудь да узнаю, — отмахнулась от нее баронесса. — Иногда ты бываешь невыносимо тупа, Каролина.
— Но почему вы думаете…
— Я убеждена, что у нее темное прошлое, — отрезала баронесса. — Колин отказывался от всех приличных девушек, с которыми я его знакомила. Может быть, он в армии привык к женщинам такого пошиба. Но я открою ему глаза.
Каролина живо представила реакцию Колина на подобное вмешательство в его жизнь и внутренне содрогнулась.
— Мама, мне пора домой. Не забудьте, что Никки болен. И сегодня из поместья возвращается Фредерик.
— Ничего, полдня Ротем без тебя перебьется.
— Но я хочу быть дома, когда он приедет.
Увидев, что дочь уперлась, баронесса сменила тактику:
— Если ты решила бросить меня одну в трудную минуту, что ж, поезжай. — Баронесса откинула голову на спинку кресла и притворилась, что она чуть ли не в полуобмороке. — Как-нибудь и одна справлюсь. Я не привыкла себя щадить. На карту поставлена честь семьи.
Решив воспользоваться представившейся ей возможностью сбежать и не чувствуя за собой никакой вины, Каролина вскочила на ноги.
— Спасибо, мама, — бросила она и опрометью выбежала из гостиной, пока ее мать не передумала.
Баронесса выпрямилась в кресле и поглядела вслед дочери с почти комичным выражением и негодования, и изумления. Осознав, что дочь действительно сбежала, она вновь откинулась на спинку кресла и стала нетерпеливо постукивать пальцами по подлокотнику. Баронесса Сент-Моур не любила оставаться без аудитории.
Но, к счастью, через несколько минут в дверях появилась камеристка.
— Вы меня звали, миледи?
— Ты уже вернулась, Крейн?
— Да, миледи.
— Что-нибудь узнала?
— И немало, — самодовольно отозвалась та.
— Рассказывай.
Баронесса наклонилась вперед. Она послала свою шпионку в подземный мир высшего света — переплетенную сеть слуг, обслуживавших аристократию. У ее камеристки были знакомые во всех аристократических домах, и она всегда узнавала неблаговидные сплетни раньше, чем ее хозяйка. Баронесса не сомневалась, что Крейн узнала об Эмме Таррант все, что та наверняка старалась скрыть.
Камеристка стояла перед ней, склонив голову и сцепив руки. Прямо-таки воплощение покорности, но баронесса знала, чего молча требовала камеристка.
— Ладно, садись, — сдалась она. — Ты, наверное, устала.
Даже не снизойдя до ухмылки, Крейн села на стул напротив хозяйки. Она обожала получать подобные небольшие вознаграждения за свои шпионские услуги. Это утверждало ее во мнении, что, пользуясь этими услугами, баронесса ставит себя с ней на одну ступень.
— Ее муж был беспутный человек, хотя и аристократ, — начала она.
— Ага! — воскликнула баронесса, у которой был вид кошки, сидящей перед плошкой со сметаной.
— Его звали сэр Эдвард Таррант, — продолжала Крейн. — Его отец проиграл все свое состояние на лошадиных бегах в Ньюмаркете, а сын чуть ли не с детства был известен как заядлый игрок. Этим пороком заражена вся семья. Что стало с ее мужем, никто не знает, но, скорее всего, он умер.
— От чего?
Крейн с сожалением признала, что этого она не узнала.
