Каролины пробирался через толпу гостей к сыну.
— Никки устал и возбужден, — сказала Эмма. — Его давно надо было уложить спать. По-моему, его еще рано пускать к гостям.
— Я вижу, ты в этом разбираешься, — одобрительно сказал Колин. — Я полностью предоставлю тебе воспитание детей.
— Нет уж! — отозвалась Эмма. — Влияние отца тоже играет важную роль. Посмотри, как умело его укротил лорд Ротем.
Отец подхватил Никки и посадил его к себе на плечо. Мальчик тут же прекратил реветь и оглядел комнату красными от слез глазами.
— Я сейчас, — сказал лорд Ротем жене и пошел к двери. Нянька поспешила за ним. — Осторожнее, Никки, не ударься головой.
И они исчезли в арочном проеме, ведущем в холл.
— Видишь? — сказала Эмма Колину.
Тут опять раздался рев Никки, но его заглушила захлопнувшаяся дверь.
— Ты права, — заметил Колин.
Подали чай, и Каролина принялась его разливать. Одна из барышень села за пианино и стала тихонько перебирать пальцами клавиши. Тетя Силия командным тоном позвала Колина, и он послушно сел рядом с ней.
— Я смотрю, твои дела идут неплохо, — как обычно без предисловий начала она. — Доволен, небось, собой?
— В какой-то степени, — поддразнил ее Колин.
— Гм. Она имеет успех.
Оба знали, кого тетя Силия имеет в виду. Они посмотрели на Эмму, которая мило беседовала с одной из дам.
— Только вот что…
Колин вопросительно посмотрел на двоюродную бабку.
— Ты не можешь ее уговорить избавиться от этого пирата, или кто он там такой, который повсюду за ней таскается?
— От Ферека?
— Не знаю, как его зовут, но о нем идут сплетни. Дескать, иностранец да еще такой чудной с виду — совсем неподходящий слуга для баронессы. — Тетя Силия вонзилась взглядом в Колина. — Говорят, он до смерти напугал Джулию Винтерс.
Колин спокойно сказал, не отводя взгляда:
— Не знаю, кто она такая, но…
— Тебе она не понравилась бы. Глупа как пробка, склонна к истерикам. Однако…
Колин хотел перебить двоюродную бабку, но она стукнула тростью о пол.
— …однако сплетница первой руки. И умеет смешно преподнести анекдот.
— Вот как?
— Ну, неужели ты не можешь от него избавиться? Назначь ему пенсию. Или пусть что-нибудь делает в доме, но не ходит по пятам за Эммой по Лондону.
— Он ее слуга, а не мой, — сухо ответил Колин. — Я не волен им распоряжаться.
— Что за вздор ты несешь? Ты хозяин. Скажи ей, что ему у тебя в доме не место.
— Но это не так. Ферек оказал ей… неоценимую услугу. Я не могу его выгнать.
— Какую еще услугу?
Колин молчал.
— Ну, чего молчишь? Какую услугу?
— Я вам не скажу.
Тетя Силия вперила в него взгляд, от которого у большинства членов семейства начинали дрожать коленки. Но Колин выдержал его совершенно спокойно, и она сдалась.
— Как хочешь, но я тебя предупредила, — сердито сказала она. — Если тебе не нужна моя помощь, то нам больше не о чем разговаривать.
— Я вам от души благодарен за помощь. Однако тут я ничего сделать не могу…
— Да ну тебя. Может, к нему со временем привыкнут. Хочешь осложнить себе жизнь — дело твое. Позови Каролину. Поговорю с кем-нибудь, кто больше прислушивается к моим советам.
— И кого вам легче терроризировать? — с улыбкой спросил Колин, вставая.
— И нечего ко мне подлизываться! Я тобой недовольна.
— Тогда я постараюсь держаться от вас подальше.
Но прежде чем отправиться сообщить Каролине, что ее ждет выволочка, Колин ласково положил руку на плечо старухи.
…Вечер в целом прошел без происшествий. Музицировали, играли в карты, беседовали. К одиннадцати часам большинство гостей разъехалось. Колин с Эммой тоже собрались домой, как вдруг в дверь резко позвонили. В прихожей раздались взволнованные голоса.
— Кто это там в такой час? — вслух подивилась Каролина.
В следующую секунду в гостиную влетела ее мать.
— Случилось нечто ужасное! — вскричала она. — Завтра об этом узнает весь Лондон!
— Что? — спросила Каролина. — Мама, у тебя совсем растрепались волосы.
Это само по себе уже было ужасно. Каролина привыкла видеть мать идеально причесанной.
Колин усадил мать на диван. Лорд Ротем принес бренди.
— Нет-нет. Я ничего пить не стану. Нам надо решить, что делать.
— Что же произошло? — со страхом в голосе спросила Каролина.
— Вы не даете мне сказать, — огрызнулась ее мать и свирепо воззрилась на Эмму.
Другие тоже вопросительно поглядели на нее. Не зная, в чем дело, Эмма спокойно выдержала взгляд свекрови.
— Старшая дочь герцога Морленда сегодня вечером надела белое платье, легла в постель поверх одеяла и приняла смертельную, по ее мнению, дозу лауданума.
Эмма похолодела.
— Я говорю по ее мнению, потому что она заранее позаботилась о том, чтобы ее тут же нашли и привели в чувство, — добавила баронесса. — А перед этим она разослала письма трем своим близким подругам, объясняя, что побудило ее на этот отчаянный шаг.
У всех был озадаченный вид.
— Это, конечно, ужасно, — сказала Каролина, — но…
— …но мы-то здесь при чем? — закончил за нее муж. — Скверная, конечно, история, и очень жаль девушку и ее родителей…
— В письмах она утверждает, что расстается с жизнью, потому что Колин нарушил обещание жениться на ней.
— Что?! — воскликнул Колин.
— Она также пишет, что говорила с новой баронессой Сент-Моур, и что эта встреча ее убила. Что вы с ней сделали? — спросила она Эмму.
Все повернулись к Эмме.
— Нарушил обещание жениться? — сказал Колин. — Я ее даже не помню.
И он тоже посмотрел на Эмму, припомнив их разговор в библиотеке.
— Не помнишь? — негодующе спросила баронесса. — Ты не помнишь леди Мэри Дакр?
Колин скривился:
— Она что, одна из тех многочисленных девиц, что ты мне подсовывала?
Баронесса встала, подошла к сыну и вперила в него негодующий взор.
— Леди Мэри Дакр, — отчеканила она, тыча пальцем ему в грудь, — одна из тех девушек, за которыми ты, чтобы досадить мне, делал вид, что ухаживаешь. Ты катал ее в коляске, посылал ей цветы, танцевал с ней. И не притворяйся, что ты ее не помнишь.
Колин с несколько смущенным видом отступил на шаг.
