душистый разноцветный поток на параде в честь Нового года, венок из гвоздик для чистокровной лошади, победившей в Санта-Аните.
– Проявляю и печатаю. Последние два года я печатала все свадебные фотографии. Просто не я их снимала.
– Тогда вы знаете, что нужно.
– Да, я знаю, какими, как считается, они должны быть. – Эмили нахмурилась. – Мне они всегда казались натянутыми. Бесчисленные групповые снимки, на которых люди расставлены в определенных позах.
Эллисон не смогла определить, нахмурилась Эмили как художник – художник, которому не нравятся отрежиссированные снимки, или просто как взволнованный человек – застенчивая молодая женщина, озабоченная тем, как собрать группу, попросить следовать ее указаниям, заставить всех смотреть в объектив и по команде улыбнуться. Особенно такую группу – самое блестящее общество Голливуда, самых богатых и могущественных людей Бель-Эйр, финансистов с Уолл-стрит и аристократов из Гринвича, которые в конце концов все же приехали на свадьбу.
– Думаю, главное – сделать нечто вроде списка всех присутствующих. Вероятно, групповые фотографии не так уж важны.
Эллисон тоже находила групповые фотографии неинтересными, но они были традиционны для Бель-Эйр и, разумеется, для Гринвича. Эллисон представила ужас Мэг и свое собственное признание: «Да, Мэг, я действительно сказала Эмили, что групповые фотографии не так уж важны. Но не думала, что она не сделает ни одного снимка твоей свекрови. Да, Мэг, я знаю, это печальный недосмотр».
– Я действительно очень благодарна, что вы меня подвезли, – внезапно сказала Эмили, как будто вспомнила заранее отрепетированную вежливую фразу, о которой забыла.
– Пустяки. Я и назад вас отвезу. Прием продлится несколько часов, но я не собираюсь оставаться до конца. Мы сможем уехать, как только вы закончите.
– А мне хватит времени, чтобы заснять всех?
– Хм… Думаю, хватит.
Было видно, что, несмотря на озабоченность, Эмили хотела хорошо выполнить свою работу. Большинство фотографов, включая Джерома Коула, делали обязательные снимки – веселое свадебное торжество, скромно приподнятое атласное платье, чтобы явить взорам подвязку, жених и невеста режут торт, свадебный поцелуй, светское общество во всем блеске, последний танец невесты со своим отцом и первый танец с мужем – и отбывали.
Эмили была готова остаться столько, сколько нужно. Она хотела подарить Мэг самые лучшие свадебные фотографии, какие могла сделать.
Эллисон раздумывала, окажутся ли фотографии Эмили хорошими. И надеялась, как ради Эмили, так и ради Мэг, что они получатся отменными.
Глава 2
– Возлюбленные чада! Мы собрались здесь…
Здесь. Ванесса Гоулд одобрительно улыбалась, вслушиваясь в знакомые слова свадебного обряда, и думала о том, какие определения она использует в своей колонке в понедельник.
Все обычные клише и превосходные степени, не колеблясь решила она. Клише и превосходные степени были ее старыми друзьями – надежными, удобными, проверенными временем. Взгляд Ванессы устремился в небо, поверх возвышавшихся сосен, и она мысленно отметила: безупречно лазурное небо. К этому она добавила: ласковый океанский бриз, аромат тысячи дивных роз, торжественные обеты, данные под отдаленное воркование голубей и мягкий плеск золотистого шампанского, льющегося из серебряного фонтана.
Сидя в четвертом ряду на стороне невесты, в этом прелестном месте, напоенном ароматом роз, Ванесса решила посвятить этой свадьбе свою понедельничную колонку «Все, что блестит». Решения принимала Ванесса. «Все, что блестит» принадлежала ей вот уже последние сорок лет.
– Согласна ли ты, Мэг…
Мэг. С любовью глядя на невесту, Ванесса улыбнулась гордой и нежной улыбкой матери. Не матери, напомнила себе Ванесса. Скорее бабушки!
К моменту рождения Мэг Монтгомери Ванесса уже прочно утвердилась в Голливуде как первоклассный автор колонки, посвященной знаменитостям. Ванесса и сама была знаменитостью, ее побаивались и почитали как хроникера бурных и сказочных жизней и любовных историй богатых и известных людей. Война сделала ее вдовой, детей у нее не было, и Ванесса уже давно оставила надежду обзавестись собственной семьей. Весной 1960 года она переехала в Бель-Эйр и поселилась в бунгало на Сент-Клод. Акр пышных садов отделял новый дом Ванессы от поместья Монтгомери, а по ту сторону извилистой дороги располагалась усадьба Фитцджеральдов.
Ванесса была с радостью принята своими новыми соседками – Джейн Монтгомери и Патрицией Фитцджеральд. Лучшие и необыкновенно богатые подруги, Джейн и Патриция были на пятнадцать лет моложе Ванессы. Обе они прекрасно знали, какую ответственность накладывает богатство, и были относительно невосприимчивы к опасностям, которые подстерегают недавно разбогатевших и внезапно ставших известными. И Джейн, и Патриция были заинтригованы провокационной колонкой Ванессы и нисколько не боялись выставлять свою жизнь напоказ.
Через год после приезда Ванессы в Бель-Эйр у обеих молодых женщин родились дочери. Мэг Монтгомери появилась на свет без осложнений, третий ребенок из пяти, а вот за Эллисон Фитцджеральд пришлось побороться. Врачи сказали, что Шон и Патриция никогда больше не смогут иметь детей. Эллисон стала их драгоценным единственным ребенком.
Благодаря своей дружбе с Джейн и Патрицией Ванесса Гоулд обрела огромное удовольствие и бесконечную радость наблюдать, как две очень живые девочки – Мэг и Эллисон – превратились в красивых молодых женщин.
Невеста, Маргерит Монтгомери, была удивительно хороша в платье цвета слоновой кости от… Ванесса слегка прищурилась, вспомнив, как вчера днем подтрунивала над ней Джейн Монтгомери. «Рассмотри хорошенько платье, Ванесса. Уверена, ты узнаешь модельеров!» Разумеется, она узнала. Платье Мэг было, без сомнения, создано Дэвидом и Элизабет Эммануэль, британской парой, авторами сказочного платья, которое было на леди Диане Спенсер в день ее бракосочетания с принцем Уэльским. Свадебные платья для принцесс… для Дианы, для Мэг.
Мэг училась в привилегированной Уэстлейкской школе для девочек, а год назад окончила Колледж Барнарда. Находясь в Нью-Йорке, она встретила своего жениха, Кэмерона Эллиотта из Гринвича, штат Коннектикут. Кэмерон являлся вице-президентом инвестиционной фирмы «Эллиотт и Лоув» на Уолл- стрит.
– В счастье и несчастье…
В несчастье. Мэг и Кэм будут процветать в счастье и выживут в несчастье, решила Ванесса. Мэг и Кэм были великолепной парой. Молодец Мэг, она нашла счастье и любовь.
Взгляд Ванессы переместился на другую девочку, за чьей жизнью она наблюдала с таким интересом и участием. Почему Эллисон разорвала помолвку с Дэниелом Форестером? Они тоже были идеальной парой – Бель-Эйр и Хиллзборо, наследница торговца недвижимостью и наследник газетного магната, с той и с другой стороны старые деньги, очень милая молодая женщина и очень милый молодой человек…
Ванесса была уверена, что у Эллисон имелись на то причины. Гибкая, тоненькая, игривая девочка превратилась в поразительную красавицу, но, вероятно, так и не переросла и никогда не перерастет сильную волю и решимость, которые сделали ее чемпионкой. Возможно, Эллисон искала то, что сможет заменить ей разбитые мечты. И может быть, как раз вовремя обнаружила, что Дэниел Форестер не мог стать той самой заменой.
– В богатстве и бедности…
В бедности. Для участников данного бракосочетания этот вопрос даже не стоял. Да и для всех собравшихся, коль на то пошло. Ванесса мысленно прошлась по гостям и прикинула, кто же из них самый богатый. Ответа она, разумеется, найти не могла, но занятие это тем не менее оказалось увлекательным. И Ванессе все время приходило на ум одно и то же удивительное имя… Уинтер Карлайл.
Когда пять лет назад умерла Жаклин Уинтер, все унаследовала ее восемнадцатилетняя дочь. Все, включая украшения от Тиффани, Уинстона и Картье – тысячи каратов бриллиантов, изумрудов, рубинов и
