Патрик хорошо изучил все тропы, соединяющие поместья Саутгемптона, поэтому пустил коня по наиболее короткой. Женщина оставалась сидеть на лошади впереди него, и Патрик чувствовал, как содрогалось ее тело. Его озадачило и напряженное молчание: Джулия ничего не объясняла, хотя множество вопросов роилось в голове Патрика.
Что она делала на полуострове? Почему не заметила опасности?
Мисс Лоуренс казалась больной, усталой и измученной и выглядела намного хуже, чем на выступлении девочек в манеже. Правда, Мерри говорила, что у мамы грипп. Но если Джулия болела или даже уже поправлялась, то почему оказалась в таком месте в холодный день, да еще во время шторма?
Здесь что-то было не так. Бивший ее озноб скорее всего не являлся следствием гриппа, не был вызван он ни дождем, ни охлаждением.
Произошло что-то гораздо более страшное.
«Может, все дело в Мерри?» – размышлял Патрик, приближаясь к Бельведеру. Окна элегантного особняка были темны, и Патрику вдруг показалось, что он привез Джулию не в теплый, приветливый дом, а бросает в пасть злобному чудовищу. Возможно, ее муж все еще в Лондоне, но где же может находиться Мерри в такой день? Не случилось ли чего-то с девочкой?
Когда конь вступил на дорожку, ведущую к дому, Патрик соскочил на землю и осторожно спустил Джулию. Поначалу она нетвердо стояла на ногах – ее качнуло, и все же она улыбнулась Патрику робкой благодарной улыбкой.
– Спасибо вам, Патрик. Вы спасли мне жизнь.
Но, глядя в ее затравленные глаза, Патрик подумал: «Нет, твоя жизнь все еще в опасности». Он хотел предложить Джулии помощь, но она уже шагнула к дому.
– Спасибо вам, – повторила Джулия перед тем, как исчезнуть в темноте особняка.
Патрику хотелось последовать за ней, спросить, что ее тревожит, может быть, чем-то помочь, но Джулии явно хотелось остаться одной. А он должен позаботиться о коне – их спасителе.
Впрочем, совершивший героический поступок конь был в хорошем состоянии и даже не замерз. Когда они подъехали к конюшне, Патрик насухо вытер его, прежде чем самому принять душ и переодеться.
Вечер он провел в своей маленькой квартирке. Стихия за окнами немного успокоилась, шторм на время прекратился, но наступившее затишье не сгладило его тревожных воспоминаний. Патрик не мог забыть затравленный взгляд Джулии, ее дрожь, лик смерти, мелькнувший перед ними, темный особняк.
Наконец к десяти вечера Патрик не выдержал. Он пошел в контору конюшни, разыскал список членов клуба, выписал телефоны Джеффри и Джулии Лоуренс и вернулся к себе с намерением позвонить ей.
Джулия была в спальне. Однако она не спала, уставившись в темноту, прислушивалась к наступившей тишине. Телефонный звонок удивил ее. Что-то с Мерри? Нет, тут же успокоилась Джулия, Мерри была с Пейдж, значит, все в порядке. Если бы сегодня днем она утонула, если бы Патрик не спас ее, Мерри осталась бы у любящих ее людей. Пейдж и Эдмунд, крестные родители девочки, позаботились бы о ней. Пейдж стала бы ей любящей матерью, Эдмунд – любящим отцом, и у Мерри даже появилась бы сестра.
Если бы она погибла, у Мерри появилась бы настоящая семья – мама, папа и сестра. И это было бы гораздо больше, чем она могла ей дать. Настойчивые звонки прервали ее размышления.
– Алло?
– Миссис Лоуренс? Это Патрик.
– Патрик…
– Я просто хотел узнать, все ли у вас в порядке.
– Да, все хорошо. Спасибо вам. Большое спасибо.
– Замечательно, но…
– Спасибо вам, – вежливо повторила Джулия, но ее слова звучали неубедительно.
– Может, что-то… С Мерри ничего не случилось?
– Что? Ах нет, с ней все в порядке.
– А-а. Ну хорошо. Я просто хотел узнать… Спокойной ночи.
Повесив трубку, Патрик подумал: «Нет, с тобой далеко не все в порядке».
А Джулия, опустив трубку на рычаг, тихо прошептала:
– Спасибо тебе за заботу, Патрик.
– Как ты себя чувствуешь, мамочка? – спросила Мерри, вернувшись домой на следующий день.
– Мне уже лучше, дорогая.
– Прекрасно! А папа уже дома?
– О, Мерри… – Джулия тихонько вздохнула. Погладив золотистые волосы дочери, она опустилась перед ней на колени. – Детка, папа больше не будет жить здесь с нами.
– Что? Но почему?
Джулия увидела в карих глазах девочки понимание. Понимание, в котором было столько печали.
– Мы решили, что нам лучше не жить вместе.
– Вы с папой разводитесь?
– Думаю, что так.
– И это все из-за меня?! – воскликнула девочка.
– Господи, Мерри, нет, конечно! С чего ты взяла?
– Потому что кое у кого из моих друзей родители разводятся именно из-за детей.
– Нет, детка, к тебе это не имеет отношения. Папа очень тебя любит. И всегда будет любить.
Джулии пришлось приложить усилие, чтобы произнести эти слова убедительно, хотя она столько уже раз повторяла эту ложь. Потому что от всего сердца верила, что Джеффри в конце концов станет любящим отцом для своей дочери.
– Так ты из-за этого болела, мамочка?
– Ты очень умная девочка, – с любовью проговорила Джулия и улыбнулась. «Такая умная, такая чувствительная». – Наше с папой решение очень меня печалит, но со мной все будет хорошо. С нами все будет хорошо. Мы можем говорить об этом в любое время, всегда, когда у тебя будут ко мне вопросы, ладно?
Мерри кивнула. У нее не будет много вопросов, а только один, заданный тысячу раз: «Почему? Почему? Почему?»
– Ну, детка, как прошел ваш вечер? Девочки были рады, что завтра вы идете в третий класс? Если хочешь, можешь пойти в школу послезавтра.
– Я бы хотела остаться с тобой.
– Хорошо, – кивнула Джулия, чувствуя, как ее глаза наполняются слезами. – Я так люблю тебя, Мерри.
– Я тоже люблю тебя, мамочка. – Обняв Джулию за шею, Мерри крепко прижалась к ней.
А потом, внимательно посмотрев на дочь, Джулия поняла, что Мерри очень хочется спросить ее о чем- то, но она не решается.
– Спрашивай меня, дорогая, – ласково сказала Джулия. Она знала, что вопросы, которые трудно произнести вслух, чаще всего бывают самыми важными.
– А мы по-прежнему будем смотреть на папу по телевизору?
– Конечно, если ты этого хочешь.
– Думаю, нам стоит это делать, – серьезно заметила девочка. – Я уверена, что папа вернется к нам.
В воскресенье Джулия с Мерри играли в карты перед камином, смотрели фильмы, готовили шоколадное печенье и разговаривали. На следующее утро, часа через два после того, как Мерри впервые пошла в третий класс, Джулия положила с дюжину огромных печений в жестянку с ручной росписью и отправилась в клуб.
Теперь, когда в школе начались занятия, а на улице моросил мелкий дождик, в конюшне было так же пустынно, как и в тот день, когда Пейдж с Джулией впервые пришли сюда. Только на этот раз Джулия шла уверенно, зная, где находится контора. Патрик не слышал ее шагов – она ступала почти беззвучно в своих мягких теннисных туфлях.
