возможности наблюдать это лицо в движении.
Он добрался до штаб-квартиры «Хайлан» за полчаса с небольшим. Она занимала старинное поместье со странным названием «Царство теней», расположенное на правом берегу реки, напротив холма Платтсвег, напоминающего по форме сахарную голову Центральная усадьба – огромный дом с многочисленными резными подпорками и украшениями – была построена в середине девятнадцатого века по эксцентричному проекту разочарованной матроны, которая извела все нечестно нажитое состояние своего мужа на возведение этого монстра. Концы крыши резко загибались кверху, напоминая молельню викингов. Леди- основательница назвала поместье «Царством теней» из-за того, что окружающие его холмы преграждали путь солнечному свету и отбрасывали разнообразные причудливые тени, которые она любила наблюдать. Пространство над рекой, однако, было залито ярким светом и открывало грандиозный вид вверх и вниз по Гудзону.
Старинное здание имело, однако, вполне современную приемную с деревянными панелями и охранником за круглым столом. Стоило Стрикланду войти и назваться, как к нему тут же поспешила миссис Маннинг, симпатичная и довольно колоритная женщина лет сорока, несомненно принадлежащая к высшему обществу.
– Господин Стрикланд! – воскликнула она. – Я Джойс Маннинг. Добро пожаловать в «Хайлан».
– Благодарю вас, мэм, – скромно произнес Стрикланд.
– Очень жаль, что у Мэтти так все получилось. Встреча с вами доставила бы ему огромное удовольствие. Ведь он большой поклонник вашего выдающегося таланта.
– Да, – согласился Стрикланд. – Очень жаль.
– Он просто не смог. Сейчас такая неразбериха вокруг.
– А что так?
– Совещания. Приезды и отъезды. Всевозможные экскурсии.
Стрикланд вежливо улыбнулся.
Джойс Маннинг проводила его к человеку, чья фамилия – Торн – часто мелькала в серьезных публикациях о «Хайлан». По слухам, вице-президент корпорации Гарри Торн, круто проявивший себя в бостонских войнах за строительные подряды, был ментором и компаньоном Хайлана. Журналисты любили противопоставлять зловещую манеру Торна простецкой словоохотливости его молодого приятеля.
Торн, энергичный шестидесятилетний мужчина неприятной наружности, принял Стрикланда в кабинете Мэтью Хайлана. На его лице нельзя было заметить ничего, кроме функционально необходимого в данный момент. Нетерпеливый косой взгляд, безгубая псевдоулыбка и нескрываемая скука в глазах. «Выдающийся головорез», – решил Стрикланд. Белоснежная рубаха и костюм Торна, хотя и великолепного покроя, больше подошли бы покойнику.
– Как делишки? – с едва заметной усмешкой спросил он. Его голос напоминал крик чаек над Индийской верфью. По этой манере Стрикланд без труда узнал в нем человека, для которого документальные фильмы значили не больше, чем сувенирные салфетки или воздушные шарики. У таких на уме совершенно другие вещи. «Кроме того, – подумал Стрикланд, – Торн выглядит явно уставшим и раздраженным, словно наша встреча доставляет ему особое беспокойство». Стрикланд предпочел не обижаться.
– Лучше не бывает, сэр. А как у вас?
Джойс Маннинг поспешила вмешаться в разговор, чтобы разрядить напряжение.
– Гарри, – решительно заявила она, – вы должны позволить господину Стрикланду полюбоваться видом из кабинета Мэтти. Возможно, он захочет использовать его.
Торн уставился на нее.
– Использовать?
Она засмеялась.
– В фильме, Гарри.
Торн поджал губы и отступил в сторону. Обойдя его, Стрикланд стал осматривать кабинет, огромный, с высоченными потолками. Раньше здесь, очевидно, был зал для торжественных приемов. Из окон открывался великолепный вид на реку, по стенам висели удачно подобранные акварели, полы из ценных пород дерева покрывали ковры, сотканные индейцами навахо. На светлых полках вдоль каждой стены размещались фотографии великолепных яхт и образцы гончарного искусства Акома.
Рабочий стол, сдвинутый в сторону, стоял сиротливо, словно боялся оскорбить своим видом богатую обстановку кабинета. Маленький, изготовленный из неопределенных сортов дерева, захламленный и жалкий, он мог бы принадлежать какому-нибудь мелкому чиновнику или бухгалтеру. Возле него у Стрикланда сложилось самое первое четкое представление о «Хайлан корпорейшн» как о нездоровом и безрадостном заведении, заброшенном своим хозяином. Дела в нем, должно быть, шли из рук вон плохо. Он стал обходить кабинет, прикидывая, как его лучше запечатлеть на пленке.
– У вас еще не было возможности посмотреть фильмы господина Стрикланда? – спросила Джойс у Гарри Торна. – Не показать ли вам что-нибудь?
Гарри, с раздражением наблюдавший, как Стрикланд расхаживает по кабинету, отказался от предложения. Стрикланд повернулся к нему.
– Очень плохо, господин Торн, что отсутствует ваш мистер Хайлан. Это было бы полезно и конструктивно для дела, если вы понимаете, что я имею в виду. Мне бы очень хотелось поговорить с… с…
Торн равнодушно наблюдал, как Стрикланд бьется над тем, чтобы закончить фразу.
– Нам бы тоже очень хотелось поговорить с ним, – сказал наконец Торн. – Но у него и для нас совершенно нет времени сегодня. – Он повернулся к Джойс Маннинг. – Не так ли, Джойс?
У секретарши вырвался легкий смешок.
– Раз уж я здесь, – улыбнулся и Стрикланд, – хотелось бы знать, что вы можете предложить мне.
– Как насчет ленча? – спросила Джойс Маннинг. Торн посмотрел на часы.
– Я обойдусь без ленча, – продолжая улыбаться, ответил Стрикланд. – Я здесь, чтобы работать.
– Покажите ему лодочное хозяйство, – посоветовал Торн. – Покажите яхту. И скажите, чтобы ко мне зашел Ливингстон.
Стрикланд и Джойс Маннинг вышли в приемную. Здесь, за дверями кабинета, безмолвно толпилась дюжина богато одетых мужчин и женщин с угрюмыми, напыщенными лицами. «Размеры корпорации могли бы представлять интерес, – подумал Стрикланд, оглядывая ожидающих. – Десять мужчин, две женщины…»
Направляясь за миссис Маннинг к эллингу на реке, он смотрел, как по обширным лужайкам кочевали тени скользивших по небу туч, столь милые сердцу основательницы поместья.
А в главном здании Гарри Торн смотрел, как в кабинет Мэтью Хайлана входили служащие корпорации. Ливингстон, его правая рука, стоял рядом – краснолицый, потный и настолько же переполненный жизнелюбием, насколько Торн – желчью.
– Подравняйтесь, – распорядился Торн.
На некоторых лицах мелькнули печальные улыбки.
– Что за куча зомбированных истуканов? – Торн обвел взглядом собравшихся. – А, Ливингстон?
Ливингстон вздохнул.
– Мы исходим из следующего, – провозгласил Торн, когда они выстроились в шеренгу. – Все мы здесь экзистенциалисты. Мы идем вперед. – Он вытянул руну, изогнув ее в запястье, словно форвард в футболе, показывающий, что он владеет мячом. – Мы мобильны. Мы находимся в движении. Мы идем к цели.
Присутствующие несколько оживились. Раздались жидкие аплодисменты.
– Как вы скоро убедитесь, – продолжал Гарри, – я проинформировал прессу о том, что мы активно занимаемся бизнесом и рассчитываем, что положение стабилизируется. О том же самом я проинформирую и правление. Завтра.
При упоминании о правлении тишина в кабинете стала гробовой.
– Вопросы? – спросил Гарри.
Вопросы, похоже, витали в воздухе, но ни один из них не прозвучал вслух.
– Мы рассчитываем на поддержку со стороны правления, – ответил Гарри на эти витающие в воздухе вопросы. – Нас убедили, что мы получим поддержку правления. Еще вопросы?
– Где Мэтти? – спросил какой-то шутник, изменив свой голос. Некоторые обернулись, чтобы посмотреть,
