ничего не сказала, ибо все остальное отразилось во взгляде ее больших черных глаз.
…Алисса прошла в гостиную и вытянулась на диване, прикрыв ладонью глаза от света.
На мгновение в памяти возникли образы Полли и Лю-Анн. Они использовали Алиссу. Она была для них чем-то вроде ключа к гардеробу тети Хельмы. Человек всегда использует ближнего в своих собственных целях. Так принято у людей, разве нет? Так было и так будет.
Роберт использовал ее многие годы. Гостеприимная хозяйка, очаровательная жена — прекрасная ширма.
Теперь она решила использовать Зу и Мэг. Ну и что в этом такого? Разве она не заслужила маленького счастья? Небольшого самоутверждения?
Вздохнув, она села на диван и закурила сигарету. «Все нормально». Сегодня вечером они втроем пойдут в ресторан. Поболтают, посмеются. Она войдет к ним в доверие, по-настоящему сдружится с ними, а к осени ждите необычного события — гала века!
Алисса сделала еще одну затяжку, моля Бога о том, чтобы у нее прошла голова.
Кресла в педикюрном салоне были особенные. В них было встроено специальное устройство для массажа поясничного отдела спины, а ноги покоились в маленькой ванночке-джакузи с мыльной водой. При этом ноги отдыхали, по выражению Алиссы, «от пяточек до самых кончиков пальчиков». Но Мэг не дали насладиться: едва только она опустилась в кресло, как в салон вбежала уже знакомая ей девушка из обслуживающего персонала.
— Мисс Купер? — спросила она, оглядываясь по сторонам и отыскивая глазами Мэг. — Вас к телефону. Он сказал, что это срочно.
Мэг насторожилась:
— Он?
Должно быть, Эйвери. Скажет что-нибудь вроде: «Просто проверяю, дорогая».
— Он просил передать, что это Данни. Из Нью-Йорка.
«Данни?»
Мэг удивленно уставилась на свои ноги, покоящиеся в мыльной воде. С чего это вдруг он позвонил? Ей стало жарко. Данни просто так звонить не будет. Случилось что-то важное…
— Хотите, я принесу вам радиотелефон? — предложила девушка.
Мэг быстро обвела глазами салон, до отказа заполненный посетительницами. Нет, слишком много любопытных взоров.
— Нет, — проговорила она, вынимая ноги из ванночки. — Переведите звонок в мой номер.
— Все нормально? — спросила Зу, сидевшая в соседнем кресле.
Мэг пожала плечами.
— Увидим, — ответила она твердым голосом, хотя внутренней уверенности не чувствовала.
Выйдя из салона, Мэг бегом устремилась в западное крыло здания. Если звонит Данни, значит, что-то стряслось. Возможно, появилось дело, о котором, как он полагает, ей нужно знать. Видимо, крупное дело. Эйвери в связи с этим в запарке, иначе сам бы позвонил. Но почему такая срочность? Мэг и так уже через два дня планировала вернуться домой.
Кровь стучала в висках. Открыв дверь своего номера, Мэг вбежала в комнату. Как бы Алисса и Зу ни убеждали ее в обратном, Мэг очень ценила свою работу и карьеру. Карьера имела определяющее значение в ее жизни. Собственно, до сих пор Мэг и жила-то именно для карьеры.
Зазвонил телефон. Она устремилась к столу, на котором стоял аппарат, и сорвала трубку.
— Данни?
— Мэг, рад, что достал тебя.
— Что случилось? — проговорила Мэг, тяжело дыша.
— Плохие новости.
— Что, черт возьми?!
— Дело касается Эйвери.
— Что он натворил?
На том конце провода повисла пауза. Затем она услышала его ровный голос:
— Только спокойно, девочка.
Мэг попыталась успокоиться, сделала глубокий вдох-выдох.
— О'кей, я в порядке, — сказала она и еще раз глубоко вздохнула. — В чем дело?
— Эйвери умер.
Мэг инстинктивно до боли втиснула трубку в ухо и уставилась в пол. Она будто окаменела. Ей показалось, что она ослышалась.
— Что ты сказал?
Данни прокашлялся:
— Эйвери умер. Сердечный приступ. Сегодня утром.
Мэг без сил опустилась на диван.
— Черт!..
После небольшой паузы Данни добавил:
— Я чувствовал, что тебе надо сказать сразу.
Она представила себе Эйвери, ее босса и старшего компаньона фирмы. Как часто он по-отечески улыбался, глядя на нее поверх своих очков…
— Да, да, спасибо… Где это случилось?
— Дома.
— Черт возьми… — Эйвери, как и она, жил один. Его жена умерла много лет назад. После ее кончины он посвятил все свое время фирме, которой отдавал все силы. Днем работа, вечером знакомства с потенциальными клиентами. Он был всегда на людях и вместе с тем одинок. — Кто его нашел?
— Экономка.
Все могло быть и хуже. Если бы он вдруг умер на какой-нибудь вечеринке с коктейлем в руке в окружении влиятельных персон… Это было бы унижением для Эйвери. Смерть снимает с человека маску. Все увидели бы, что Эйвери Ларсон, в сущности, обычный человек…
— Когда ты возвращаешься? — спросил Данни.
— Послезавтра.
— Постарайся успеть завтра вечером, хорошо? Послезавтра утром уже похороны. Отпевание в Святом Патрике.
Мэг молчала. Ей с трудом верилось во все услышанное от Данни. С трудом верилось в то, что Эйвери никогда больше не будет инструктировать ее перед очередным процессом, никогда не похвалит и не обругает. Эйвери являл собой своего рода кладезь жизненной мудрости, из которого Мэг больше никогда не почерпнет.
— Лимузин заедет за тобой в девять тридцать, о'кей? Домой.
Лимузин. О Боже. Компаньоны. Эйвери был чем-то вроде буфера между Мэг и остальными компаньонами, которые смотрели на нее свысока, потому что она была женщиной, которые возражали Эйвери, когда тот сделал ее равноправным партнером фирмы.
— Нет, Данни, — проговорила она. — Я не поеду в лимузине. Я хочу с тобой.
— Я всего лишь наемная сошка, дорогая. А тебе надо быть вместе с компаньонами.
Она знала, что он прав. Размяв шею, Мэг сказала:
— Похороны будут шумные.
— Да, большое событие. Для самых богатых и самых могущественных.
— Там все будут?
— Все. И еще политики. Начиная с офиса окружного прокурора и заканчивая Белым домом. Набьются до отказа.
Мэг вздохнула:
— Эйвери как-то говорил мне, что его голубая мечта — назначение в Верховный суд.
— И его, возможно, назначили бы туда, если бы республиканцы остались у власти.
Они поговорили еще несколько минут. Повесив наконец трубку, Мэг принялась расхаживать по
