консервативном здании на Парк-авеню. «Интересно, — подумала Мэг, — через какое время компаньоны избавятся от фамилии Эйвери?» Она решила, что с этим никто торопиться не будет. Сколько бы Данни ни называл ее «козырной картой», Мэг было ясно, что даже после смерти Эйвери его имя и репутация будут продолжать привлекать в фирму новых богатых клиентов.
Открытки с соболезнованиями Джанина отложила из общей кучи в сторонку.
— Пусть все видят, — пояснила она.
Мэг взяла в руки пачку открыток и стала их быстро просматривать. Одна открытка задержала на себе ее внимание. Рука ее замерла, и она уставилась на конверт. На месте обратного адреса было впечатано «Сенат Соединенных Штатов».
«Это, может быть, от него, — подумала она. — Впрочем, вчера на похоронах было несколько сенаторов. Открытку мог прислать любой. — Она колебалась. — Но может быть, и он». Вот если бы достать эту открытку и посмотреть на почерк…
Мэг украдкой огляделась по сторонам — никто в ее сторону не смотрел, Джанина готовила себе кофе. Мэг вскрыла конверт. Стандартная белая открытка, письмо золотом. «Примите глубокие соболезнования от сенатора Говарда Левина и его штата». Мэг сунула открытку обратно в конверт и вновь принялась просматривать пачку. Вскоре ей попался на глаза второй конверт с адресом отправителя «Сенат Соединенных Штатов». Она вытащила открытку, которая ничем не отличалась от первой за исключением подписи, и прочитала: «Примите глубокие соболезнования от сенатора Стивена Райли и его штата». Ниже подпись: «Стивен К. Райли». Интересно, откуда появилась эта «К»? Господи, да ведь она ни разу не спрашивала его второе имя!..
— Ты готова, Мэг? — раздался рядом мужской голос. Вздрогнув от неожиданности, она подняла глаза и увидела в дверях конференц-зала Ллойда Пакстона. — Давай, нам многое надо обсудить.
— Сейчас.
Мэг быстро кинула открытку от Стивена к своей собственной почте, забрала ее и сумочку и вошла в конференц-зал.
Компаньоны сидели за длинным овальным столом на своих обычных местах. За исключением Джорджа Баскомба, который восседал во главе стола, на месте Эйвери. Мэг почувствовала, как ее охватывает возмущение. С фамилией на табличке они, положим, еще погодят, но во всем остальном… Было ясно, что отныне Эйвери Ларсон — уже история.
— Так, ребята, давайте начинать, — начальственным тоном сказал Джордж Баскомб, привлекая к себе внимание присутствующих.
Мэг еще ни разу не приходилось работать над одним делом вместе с Джорджем. Она его едва знала. Если Эйвери был верзилой, то Джорджа можно было назвать коротышкой. Он был моложе Эйвери: где-то под пятьдесят. Толстенький, начинающий лысеть. Мэг знала, что на Багамских островах у него стоит на якоре восьмифутовая яхта, что у него жена с хорошими связями и состояние, доставшееся по наследству.
Перед ним лежала стопка папок с очередными делами. Джордж стал их просматривать: судебная тяжба по налоговым вопросам, страховка, растрата… Компаньоны вставляли какие-то реплики, но было видно, что парадом командует именно Джордж. Мэг сидела молча и чертила круги в своем желтом блокноте.
— Арнольд Бэнкс, — наконец проговорил Джордж. — Убийство первой категории.
Мэг напряглась. Шестидесятипятилетний хранитель музея Арнольд Бэнкс обвинялся в том, что задушил собственную престарелую мать, а до этого на протяжении многих лет избивал ее. Бэнкс жил в роскошном особняке на Парк-авеню, который принадлежал его предкам в трех коленах. Домашняя прислуга состояла из пяти человек. Двое выступали свидетелями обвинения, двое — свидетелями защиты. Пятый молчал. Ходили слухи о том, что Доминик Данн уже получил немалый аванс от журнала «Вэнити Фэр» за рассказ об этой темной истории. А один из свидетелей уже подписал с телевидением эксклюзивный контракт по тому же поводу. Дело обещало быть сенсационным. Америке уже наскучила тема насилия в отношении супругов и детей. Народ ждал скандалов, связанных с издевательствами над старшим поколением. Мэг не имела ни малейшего желания участвовать в этом спектакле.
Джордж пролистал папку и посмотрел на присутствующих поверх стекол своих очков:
— Как вам известно, этим делом занимался лично Эйвери.
За столом все молчали.
Джордж оставил папку в покое.
— Наша фирма находится с Бэнксом в тесном контакте по его финансовым делам вот уже несколько лет. Он хочет, чтобы дело перешло к одному из старших компаньонов.
Мэг почувствовала облегчение. Слава Богу, Джордж не будет настаивать на том, чтобы именно она защищала этого Арнольда Бэнкса: Бэнкс «старый добрый малый» и должен иметь дело с таким же «старым добрым малым», без вмешательства молодой энергичной леди.
— Однако, — продолжал Джордж, — у меня на этот счет другое мнение. — Его маленькие глазки впились в Мэг. — Бери это дело.
У Мэг вывалился из рук карандаш:
— Что?
— Ты будешь защищать Арнольда Бэнкса.
Она обвела глазами погруженную в тишину комнату. Потом вновь оглянулась на Джорджа:
— Я не хочу.
Кто-то из компаньонов заерзал на стуле, кто-то прокашлялся.
— Никто не спрашивает тебя, адвокат, хочешь ты или не хочешь. На первом месте для всех нас должны стоять интересы фирмы. Ты почему-то особенно приглянулась репортерам. Если мы правильно распорядимся нашими козырями, дело прогремит еще мощнее, чем процесс над Холли Дэвидсон. Чем больше наша фирма получит рекламы в прессе, тем лучше.
«Если мы правильно распорядимся нашими козырями».
Громко вздохнув, Мэг уставилась на свои каракули в блокноте. Данни сказал тогда: «Теперь ты их козырь». Боже, значит, закон и право отныне превратились в карточную игру.
— А если я откажусь? — проговорила Мэг.
Джордж треснул кулаком по столу. Мэг на мгновение съежилась, но тут же устыдилась того, что позволила Джорджу Баскомбу напугать себя.
— Ты берешь это дело. И точка. Сейчас не время строить из себя примадонну. Думай не только о себе, но и о фирме. Возьми это дело и отработай его в память об Эйвери.
Мэг подняла упавший карандаш и начертила в блокноте несколько аккуратных треугольников. «Чем сложнее дело, — подумала она, — тем радостнее триумф». Но стоит ли триумф того, чтобы идти на поводу и покоряться Джорджу Баскомбу? Она соединила треугольники сплошной линией. Можно встать и уйти. Хоть сейчас. Уйти отсюда и уйти из фирмы. Мэг без проблем найдет себе другую работу. Она заштриховала пробелы, и треугольники исчезли. Но на новом месте едва ли будет лучше. Новое начальство будет ждать от нее того же, чего ждут и здесь: поддержки созданного к этому времени профессионального имиджа. Она ткнула острием карандаша в бумагу.
— Судебные заседания начинаются через несколько недель, так что приступай к работе уже сегодня, — продолжал Джордж. — Я распоряжусь, чтобы материалы Эйвери перенесли в твой кабинет.
— Мне кажется, что Эйвери по крайней мере выслушал бы мои доводы, — проговорила Мэг.
Джордж опустил глаза и стал собирать со стола бумаги. Потом поднялся, взял свой портфель и сказал:
— Эйвери умер, Мэг. И теперь я твой начальник.
С этими словами он вышел из конференц-зала.
* * *
На столе перед Мэг лежали материалы по делу Бэнкса. Она отодвинула их в сторону, села и подняла с пола свою сумку.
Со вздохом достала из сумки почту. Среди конвертов была и золоченая открытка от сенатора Стивена Райли. Мэг взяла ее в руки и провела пальцем по подписи. «Стивен К. Райли». Он не поставил впереди
