— У Алиссы в настоящий момент возникли очень серьезные неприятности.
Джей вновь отложил вилку.
— Значит, все-таки серьезные.
— Собственно, неприятности не у нее, а у ее дочери, — быстро поправилась Зу.
— Что стряслось?
Зу приложила салфетку в красно-белую клетку к уголкам губ. Интересно, кривится ли у нее сейчас рот?..
— Произошло нечто вроде несчастного случая, — ответила она.
Он подался вперед всем телом:
— Несчастный случай?
— Именно. Случайность. Дочь Алиссы случайно убила человека.
— Автомобильная авария?
— Нет, она его застрелила.
Джей снял очки и положил их перед собой на стол. Протер глаза.
— Ничего себе, — пробормотал он. — Представляю, в каком состоянии сейчас Алисса.
— Да. Но, кроме этого, мне больше ничего не известно. — Ей не хотелось вдаваться в подробности, не хотелось рассказывать про Роберта. — Надеюсь, теперь вы простите ей то, что она не смогла прийти на встречу?
Джей улыбнулся своей удивительной улыбкой:
— Мне жаль, что у Алиссы возникли неприятности. Я ей сочувствую. Но если говорить честно, я простил ее в тот самый момент, когда вы согласились отужинать со мной вместо нее.
Зу тоже улыбнулась. За столом повисла пауза. На несколько мгновений их взгляды встретились. И тут Зу вспомнилось, как блестели глаза Алиссы, когда она делилась с ней: «И кажется, то, что я нашла Джея, — это самое лучше, что происходило со мной за все эти годы». Зу быстро отвела глаза от Джея.
— Вы замужем, Зу? У вас есть дети?
— Недавно овдовела, — ответила она. — Сыну четырнадцать лет. А как у вас?
Джей рассмеялся:
— Никак. Когда Алисса бросила меня, я решил остаться холостяком на всю оставшуюся жизнь. К тому времени, когда я понял, что это была с моей стороны глупая ошибка, стало уже поздно: я вовсю разъезжал по свету и уже просто физически не имел возможности привязаться к какой-нибудь женщине или, что еще хуже, привязать к себе какую-нибудь женщину. Хоть и жалел об этом… — Он замолчал.
Значит, не Джей предал, а его предали. Как и Зу. Как и Мэг.
— Все мы о чем-нибудь жалеем в этой жизни, — проговорила она и, вновь вспомнив об Эрике, чертыхнулась про себя.
— Давайте поговорим лучше о вас, — предложил Джей, вновь оживившись. — У меня такое ощущение, будто я знаю вас много лет.
Она перевела взгляд со скатерти на столе на его лицо:
— Это комплимент?
Он шутливо пожал плечами:
— Нет, просто наблюдение. Наверно, это потому, что я смотрел все фильмы с вашим участием.
Она улыбнулась:
— Я тоже вас видела. В выпусках новостей. Так что мы квиты.
— Ничего подобного. Я видел ваши фильмы в разных странах. Вы даже представить себе не можете, как забавно мне было слышать, как с ваших уст срывается, например, японская речь.
Она рассмеялась. Как хорошо проводить время с человеком, с которым интересно поговорить и можно посмеяться!
— А вас везде узнают? — спросила она.
— Нет, не везде, но узнают.
— Тяжело?
— Да, но я не придаю этому большого значения. — Он вновь стал наматывать на вилку спагетти. — Я хоть завтра мог бы стать совершенно никому не известным человеком и ничего от этого не потерял бы.
Зу сделала еще глоток вина. Ей нравилось, что Джей не смотрел на нее круглыми глазами из-за того, что она вся такая знаменитая, была знаменитой и, возможно, еще вернет себе славу. С другой стороны, Джей и сам должен был ощущать на себе бремя известности. Зу чувствовала себя с ним на равных и ей это было приятно.
«Алисса, — вдруг пронеслось у нее в голове. — Это ее мужчина».
Она сняла салфетку с колен и положила ее рядом с тарелкой.
— Благодарю вас за прекрасный ужин, — сказала она, — и за этот чудесный вечер, но мне пора.
— В самом деле?
Прежде чем Зу успела сообразить, что произошло, Джей накрыл ее руку своей. Она посмотрела ему в глаза. Джей снова улыбался. Не той мрачной, хотящей улыбкой Тима Данахи, а мягко и искренне. Этой улыбкой он словно хотел сказать, что хоть и вполне доволен самим собой, ему тем не менее очень приятно ее общество.
— Неужели вы уйдете из «Ди Нардо», не отведав местного десерта и не выпив чашечки эспрессо?
Зу не ответила.
Тогда Джей подозвал официанта.
— Питер, — сказал он, — два эспрессо и забаглионе с двумя ложками. — Он обернулся к Зу. — Теперь вы не можете уйти. Ваш десерт уже заказан, и если вы сейчас подниметесь из-за стола, это будет совсем не по-итальянски.
Зу рассмеялась:
— Я не итальянка, а еврейка.
— Ну так что же? Я, к примеру, англичанин.
Ей хотелось, чтобы он убрал свою руку с ее руки, но одновременно она надеялась и на то, что он этого не сделает.
Когда официант принес кофе, Джей наконец освободил ее руку. Увидев, как он выдавливает в свою маленькую чашку лимон, Зу последовала его примеру. Она пригубила этот густой темный напиток и тут же почувствовала, как ей ожгло горло. Она отставила от себя чашку.
Джей рассмеялся:
— Не пейте, если не понравилось.
Зу улыбнулась:
— Я так давно не притрагивалась к алкоголю.
К их столику вновь подошел официант с блюдом десерта.
— А вот это обязательно попробуйте, — сказал Джей, давая ей ложку. — Горько не покажется, обещаю.
Зу взяла на ложку немного воздушного заварного крема, который просто таял во рту.
— О… вы правы, — проговорила она. — Очень вкусно.
Они случайно соприкоснулись ложками, и от этого Зу почувствовала прилив возбуждения. Они посмотрели друг на друга. Джей улыбался.
— Я рад, что вам нравится, — сказал он. — А теперь рассказывайте, что вам еще нравится в этой жизни.
Зу улыбнулась в ответ и взяла на ложку еще крема.
— Хотите угадаю? — предложил он. — Как бы вы посмотрели на поездку вдоль побережья?
Крем таял на языке. Поездка вдоль побережья… Они с Эриком совершили одну такую сразу же по приезде в Лос-Анджелес. На чаевые, которые он получал, работая помощником официанта в ресторане, они сделали первый взнос за старенький «фольксваген» с откидным верхом и устремились вдоль побережья. Полные надежд, любви и невинности. Зу всегда было приятно вспоминать это. Но это было именно воспоминанием, не больше. То, что навсегда осталось в прошлом.
— Я давно не каталась вдоль побережья, — ответила она Джею.
