Владимир внимательно смотрел в лицо соперника, пытаясь уловить истину. К удивлению Роева, поведение князя казалось естественным. Верховского явно обескуражила новость об исчезновении Нади. Более того, она его видимо смертельно напугала. Он побледнел, и крупные капли пота выступили у него на лбу.
— Сударь, если мы правильно вас поняли, вы в последнее время не встречались с госпожой Роевой и не знаете, где она может находиться в данную минуту? — строго спросил следователь.
— Понятия не имею, — сдавленным голосом ответил Верховский и налил себе из графина воды, сильно расплескав на скатерть.
— Не верьте ему, Сердюков! Это отъявленный лжец и мастер притворяться! — Роев стремительным шагом почти обежал комнату, словно ища кого-то.
— Сударь, позвольте нам усомниться в ваших словах! — Сердюков сделал решительный шаг к двери. — По нашим сведениям, в доме помимо прислуги в данный момент присутствует женщина. Мы должны осмотреть дом.
— Это неслыханно! Впрочем, делайте, что хотите! Все равно ее тут не было и нет! К сожалению!
Последние слова Верховский почти прокричал. Роев понимал, что эти гнусности сказаны для него, но сейчас он не мог позволить себе обращать на это внимания. Хозяин резко позвонил, и вошел лакей.
— Скажи, голубчик, — обратился к вошедшему следователь, — присутствует ли в доме дама? Учти, я не имею в виду прислугу, именно дама?
— Конечно-с, — последовал вежливый ответ, — княжна Татьяна Аркадьевна. Прикажете доложить?
— Княжна дома? — каким-то странным голосом воскликнул Евгений. — Ты уверен?
Лакей с недоумением воззрился на хозяина.
— Барыня у себя пребывают.
— А что удивительного в том, что ваша тетушка оказалась дома? — осторожно осведомился Сердюков.
Но Евгений, казалось, не слышал его вопроса. Он напряженно вглядывался в дверь, за которой послышались шаги и высокий визгливый, чрезвычайно неприятный голос произнес:
— Евгений! Можно к тебе? — и, не дожидаясь ответа, княжна вошла.
Мгновение Верховский и Татьяна Аркадьевна смотрели друг на друга, но эти взгляды невозможно было понять остальным присутствующим. Евгений как будто узрел для себя нечто ужасное. Хотя княжна вовсе не выглядела столь отвратительной. Ухоженная, чуть усталая, скорбно и спокойно взирала она на племянника с порога.
— Ты?! Это ты! — прохрипел Евгений и стал задыхаться.
Княжна сделала шажок вперед и протянула к нему руки. Верховский отпрянул, как от гремучей змеи. Лицо его исказилось. Он замотал головой и замахал руками, словно что-то отгоняя от себя.
— Нет! Это немыслимо! Это чудовищно! Невозможно! Опять я…
Он не договорил. Взор его стал мутным, он криво усмехнулся и вдруг, резко обернувшись, одним прыжком бросился к окну. Присутствующие в комнате разом ахнули, потому как в следующий миг он взлетел на высокий подоконник и, проломив своим телом стекло, выпал из окна. С его предсмертным воплем смешался другой крик. Татьяна Аркадьевна метнулась к подоконнику, глянула наружу и упала без чувств.
Глава 34
Все эти события произошли в прошлом году. И весь этот год, последовавший за исчезновением жены и странным самоубийством ее любовника, Роев провел в бесполезных поисках и мучительных надеждах. И вот она нашлась, верней, то, что было Надюшей. Теперь нечего ждать. Надо набраться сил и пережить потерю. А потом? Потом снова искать, но теперь не Надю, а убийцу.
Сердюков уже совершенно оправился от недомогания и приступил к своим обязанностям. Дело об убийстве Роевой он продолжил с присущим ему рвением и скрупулезной дотошностью. Полицейский врач исследовал тело и обнаружил пулевые ранения, следы переломов и других травм. Факт насильственной смерти был налицо. Но что могла делать Надежда Васильевна одна, на пустынной дороге, в лесу? Перебрали по мельчайшим частицам полуистлевшие вещи покойной, и в маленькой сумочке обнаружилась бумажка с расплывшимся от влаги текстом. Сердюков долго бился над этой бумажкой и понял несколько слов. Может, именно этим письмом Роеву заманили на дорогу? Но кто? Верховский? А ведь он именно в это время отсутствовал в столице, мог и убить. Но зачем, если безумно любил? От ревности? Обреченности?
Константин Митрофанович снова вернулся в дом к Роевым и опять приступил к допросу прислуги.
— Не помните ли вы, — спросил он у горничной, вышагивая длинными ногами по комнате, подобно гигантскому циркулю, — не получала ли хозяйка накануне своего исчезновения некого письма или записки?
Горничная Тося испуганно таращилась на полицейского, а потом с усилием произнесла:
— Получали-с.
— Что за письмо? — Сердюков замер посередине комнатного пространства.
— Обыкновенное! — Она повела плечами и задумалась, — только, нет, не обыкновенное! Вспомнила! Там на конверте подписи не было!
— А как же ты узнала, что письмо надо передать именно Надежде Васильевне? — следователь изогнулся над горничной, которая вжалась в стул.
— Так сказали! — пролепетала она.
— Кто сказал? — напирал полицейский.
— Посыльный, что принес письмо!
— А может, ты и посыльного знаешь? — в глазах и голосе Сердюкова вспыхнула надежда зацепки.
— Как не знать! Сын нашего дворника! — последовал ответ.
— Господи, боже ты мой! Так отчего же ты этого ничего не сказала еще в прошлом году! — взревел следователь и снова начал мерить комнату шагами.
— Как я могла сказать, ведь я не знала, что барыня умерла! А ежели бы она вернулась? Задала бы мне трепку! Я все ее тайны хранила, она строгая была! — Тося начала слегка всхлипывать.
— О каких тайнах ты говоришь? — насторожился Сердюков.
— О господине, который навещал ее. Один раз сюда приходил, я его разглядела, очень красивый такой господин! А опосля в квартире маменьки, Катерины Андреевны, они встречались. Это тут же на Троицкой, недалеко. Я точно знаю, дворник ихний видел. Но я никому ничего про барыню не говорила, не моего ума дело. Скажешь, места хорошего лишишься!
— Да … — протянул Сердюков. — Ведь я тебя допрашивал, а ты мне таких важных вещей не сказала! Глядишь, может и нашли бы уже тогда барыню-то вашу! — он досадливо махнул на девушку худой длинной рукой.
— Кабы я знала! Я боялась… — Тося заплакала.
— Ну, поди, поди, — скривился следователь. — Нечего теперь реветь-то, поздно!
Вечером того же дня нашелся и сын дворника. Он показал, что письмо ему вручила дама, хорошо заплатила и приказала передать горничной барыни. Даму не разглядел. Дама как дама, лица не видать, вуаль, широкое пальто, шляпка затейливая, не поймешь, молодая или старая. Никаких особых примет. Нет! Запомнил! Голос такой неприятный, высокий, противный, как железкой по стеклу!
Пока Сердюков в Петербурге бился над разгадкой смерти госпожи Роевой, в далеком маленьком городишке Н-ске, что в богоспасаемой Курской губернии, разворачивались следующие события. Местное общество находилось в состоянии необычайного возбуждения по случаю грядущего бракосочетания дочери предводителя дворянства с местным помещиком Еремеевым. Собственно, что тут необыкновенного, изумятся некоторые? Конечно, барышня была первой невестой среди прочих. Хоть и не слишком яркой
