врачей.
Нат Бизли наживает в Бангкоке состояние на торговле гашишем, женится на хорошенькой проститутке из Чианг Мэй и летит обратно в Америку с паспортом Генри Харпера.
Слышно, как на заднем сиденье тяжело вздыхает Пан Йин или какая-то другая стюардесса.
В аэропорту Детройта Нат Бизли берет напрокат машину и едет в Гросс Пойнт, усадив рядом красавицу- проститутку из Чианг Мэн. Майклу казалось, что он видит его воочию за рулем арендованной машины, как он поворачивается к жене, указывая ей на огромный белый дом судьи Харпера в конце ухоженной зеленой лужайки.
Кроме этих образов, Майкла Пула преследуют и другие: с тысяча девятьсот шестьдесят седьмого года Пулу не приходилось так долго находиться в воздухе, и наряду с приключениями негодяя Ната Бизли ему все время вспоминались подробности того злосчастного перелета во Вьетнам, во время которого ему было так плохо.
Было очень странно лететь на войну обычным коммерческим рейсом. Это чувство не покидало Майкла все время полета. Примерно три четверти пассажиров были новобранцами, такими же, как он сам. Остальные – либо кадровыми офицерами, либо бизнесменами. Стюардессы разговаривали с ним, стараясь не встречаться глазами, а улыбки их казались какими-то неестественными, ускользающими.
Майкл помнил, как смотрел на свои руки и думал, какими они будут, когда он полетит назад – может быть, холодными и мертвыми? И почему он не поехал в Канаду? В Канаде не стреляют. Почему он просто не остался в колледже? Что за глупый фатализм присутствовал постоянно в его жизни?
Конор Линклейтер напугал Майкла, неожиданно сев в кресле. В глазах его стоял туман.
– Эй, да ты вцепился в эту книгу, как в молитвенник, – сказал он и упал обратно в кресло, заснув еще до того, как закрылись его глаза.
Нат Бизли проникает в дом судьи Харпера. Осматривает содержимое холодильника. Моется в ванной судьи. Примеряет его костюмы. Жена его валяется на постели судьи, щелкая пультом дистанционного управления телевизора на шестьдесят каналов.
Пан Йин встала над Майклом, протянув руки, и накрыла пледом Конора Линклейтера.
Тогда, в шестьдесят седьмом, изящная блондинка с “каре” трясла его за руку, чтобы разбудить, а добившись своего, улыбнулась, глядя куда-то через плечо Майкла, и сообщила, что пора приготовиться к высадке. Майкла замутило. Когда стюардесса открыла дверь и душный влажный воздух наполнил салон, его немедленно прошиб пот.
Нат Бизли достает из багажника “Линкольна” тяжелый коричневый пластиковый пакет и опускает его в глубокую яму между двумя пихтами. Затем достает еще один мешок, полегче, и бросает его поверх первого.
Майкл знал, что жара спалит его ботинки прямо на ногах.
Пан Йин выключила свет над креслом Майкла и закрыла книгу.
3
Бывший генерал, который был теперь проповедником в Гарлеме, на несколько минут оставил Тино один на один с Мэгги в своей шумной, причудливо разукрашенной гостиной в доме на углу Бродвея и Сто двадцать пятой улицы. Генерал был другом отца Мэгги, который, как неожиданно выяснилось, тоже был генералом китайской армии. После того как убили генерала Ла и его жену, генерал привез Мэгги в Америку, и девочка выросла в этих душных апартаментах. Это было для Пумо загадкой, вызывало одновременно чувство облегчения и раздражение.
С одной стороны, его подружка оказалась генеральской дочкой. Это объясняло многое в Мэгги – ее, как оказалось, совершенно естественное высокомерие, манеру поступать всегда по-своему, ее привычку говорить так, будто она передает военную сводку, и даже то, что Мэгги была уверена, будто знает практически все о солдатах.
– А ты не подумала, что я беспокоюсь о тебе? – начал Тино.
– Беспокоюсь – не то слово, скажи лучше – ревную.
– И что тебе в этом не нравится?
– А то, что я не твоя собственность, Тино. И потому, что все это происходит только тогда, когда я ухожу и ты не знаешь, где меня искать. Ты как маленький мальчик, тебе это известно?
Пумо пропустил последнюю реплику мимо ушей.
– Потому что когда я живу с тобой, Тино, ты обращаешься со мной, как с маленькой полусумасшедшей девчонкой, увлекающейся панками, которая путается под ногами и мешает думать о бизнесе и выпивать с друзьями.
– Все это говорит только о том, что ревнуешь из нас двоих ты, Мэгги.
– Что ж, возможно, ты не такой уж и глупый, – с улыбкой произнесла Мэгги Ла. – Но с тобой связано слишком много проблем.
Девушка сидела на кушетке, обитой цветной парчой, поджав под себя ноги. На ней было какое-то просторное шерстяное одеяние, видимо, китайское, как и все в комнате. Улыбка Мэгги вызвала у Тино непреодолимое желание обнять ее. Волосы ее были теперь другими – не такими взъерошенными, походили скорее на гладкую полированную соломку. Тино хорошо помнил, каковы были на ощупь густые шелковистые волосы Мэгги под его пальцами, и сейчас ему очень хотелось погладить Мэгги по голове.
– Ты хочешь сказать, что не любишь меня? – спросил Пумо.
– Так сразу не перестаешь любить человека, Тино, – ответила Мэгги. – Но если бы я опять переехала к тебе, очень скоро ты начал бы изобретать способы отделаться от меня – у тебя такой комплекс вины, что ты никогда не позволишь себе жениться. И даже сблизиться с кем-нибудь по-настоящему.
– А ты хочешь выйти за меня замуж?
– Нет, – Мэгги пристально наблюдала за реакцией Пумо. – Я же сказала, с тобой связано слишком много проблем. Но дело даже не в этом. Дело в том, как ты себя ведешь.
– Что ж, я не идеален. Ты это хотела услышать? Мне хочется, чтобы ты вернулась ко мне, и ты это знаешь. Но я могу сейчас встать, повернуться и уйти, и это ты тоже знаешь.
– Скажи мне вот что, Тино. Помнишь, когда я печатала для тебя объявления в “Виллидж Войс”?
Пумо кивнул.
– Тебе приятно было их видеть? Пумо опять кивнул.
– Но тебе ведь даже не пришло в голову напечатать свое объявление, правда?
– Так вот в чем дело!
– Уже хорошо. Я думала, ты скажешь, что слишком стар для таких вещей.
– Мэгги, у меня сейчас столько неприятностей!
– Городские власти закрыли “Сайгон”?
– “Сайгон” закрыл я. Оказалось, что невозможно одновременно готовить и бить тараканов. Поэтому я решил сконцентрироваться на тараканах.
– Смотри не перепутай все на свете и не начни готовить тараканов, – пошутила Мэгги.
Пумо раздраженно покачал головой.
– Я теряю на этом целую тонну денег. Ведь жалованье людям приходится платить по-прежнему.
– И ты жалеешь, что не отправился в Сингапур со своими парнями?
– Скажем так: поехав, я получил бы гораздо большее удовольствие, чем получаю сейчас.
– Прямо сейчас?
– Вообще сейчас. – Пумо смотрел на Мэгги с любовью и злостью одновременно. Девушка нежно взглянула на него. – Я и не думал, что ты хотела, чтобы я тоже печатал объявления в “Войс”; если бы знал, напечатал бы, но мне даже не пришло в голову.
Мэгги вздохнула и подняла руку.
– Забудь об этом. Но помни, что я знаю тебя гораздо лучше, чем ты когда-либо сможешь узнать меня. – Еще один нежный взгляд. – Беспокоишься о них?
– Да, я беспокоюсь о них. И наверное, поэтому жалею, что я не с ними.
Мэгги медленно покачала головой.
– Не могу поверить, что после того, как тебя чуть не убили, ты надеешься жить по-прежнему, как будто ничего не случилось.
– Случилось очень многое, и я не стесняюсь в этом признаться.
