обязан Лори уберечь. Осторожно сняв ее руку со своего плеча, я выскользнул из постели. Когда я на ощупь искал свои носки и врезался в торшер, Лори проснулась на шум и сонно спросила, чем это я занимаюсь. Я сказал, что мне надо вернуться в пансионат.
– А который час?
Я взглянул на светящийся зеленый циферблат:
– Половина второго.
Она включила лампу и села, потирая лицо:
– Я бы тебя отвезла, но так устала, что, боюсь, не смогу вести машину.
– Ничего, вызову такси.
– Не глупи. Возьми другую машину Стюарта – она стоит в гараже. Потом придумаем, как пригнать обратно. Поскольку ты определенно вернешься сюда, Нэд, давай не будем спорить.
Я подошел к кровати и поцеловал Лори. Простынка собралась у нее на груди, и в приглушенном свете ее тело казалось тускло-золотистым.
– Позвони завтра, хорошо? – Лори выключила торшер, как только я закончил одеваться.
«Другой» машиной Стюарта оказался цвета слоновой кости двухместный «мерседес-5005Ь», что изумило бы меня, не хлебни я уже сегодня изумлений сполна. Включив зажигание, я осмотрел приборную доску, включил заднюю передачу, выехал на полкорпуса из гаража и остановился. Несколько мгновений понадобилось мне, чтобы разобраться, как переключать дальний и ближний свет. Затем, включив дальний и оставив «мерседес» тихонько урчать на «нейтралке», я сходил к машине Лори и забрал с заднего сиденья мамин пакет.
В отличном настроении я вел машину к центру Эджертона, подпевая джазу, который транслировала эджертонская радиостанция, и, подъехав к пансионату на Гарри-стрит, припарковался напротив.
59
Поднимаясь по лестнице, я услышал доносящийся из дальнего конца коридора моего этажа шум вечеринки. Группа молодых людей заполняла коридор в задней части здания. Большинство девушек были в мини, парни – коротко стриженные и в рубашках с короткими рукавами, каждый держал в руке пластиковый стаканчик, все оживленно и разом говорили, покачивали сигаретами. Темноволосая девушка с челкой, падавшей на брови, помахала мне сигаретой:
– Эй, новенький сосед, присоединяйся!
– Спасибо, но сегодня никак, – ответил я. – Уже нагулялся.
Я помахал ей в ответ и бросил взгляд через вечно открытую дверь. Света в комнате Отто почти не было, мерцающий экран телевизора освещал оплывшую в кресле фигуру. Торчало горлышко зажатой между ног бутылки «Джек Дэниеле», и примерно полдюйма темной жидкости оставалось в стакане, забытом у кресла. Я решил, что лучше будет выключить телевизор и помочь Отто добраться до кровати. Сделав было шаг к креслу, я почувствовал запах горящей ткани.
Вокруг бессильно свисавшей руки Отто курился дымок. От наполовину выкуренной сигареты на подлокотнике кресла расходился кружок искр и, разгораясь, прямо на моих глазах обратился в кольцо язычков пламени.
Вбежав в комнату, я попытался сбить пламя с подлокотника. Отто вскинул голову. Два глаза – желтоватые белки с красными прожилками – вперили в меня взгляд без малейших признаков узнавания.
– Отто, – сказал я, – ты…
– Пошел отсюда! – взревел он. – Ворье!
Я успел только заметить движение огромного кулака вдоль его груди. Кулак врезался мне в плечо, и я отлетел на пол. Свитер на локте Отто расцветал тлеющим пятном, грубо напоминающим формой и цветом осенний кленовый лист.
– Воррюга!
Отто опустил левую руку прямо в тлеющий круг и, взвыв, вскочил с кресла. «Джек Дэниеле» полетел на пол. Отто качнулся вперед и тут только заметил, что его свитер тлеет.
– К раковине, Отто! – крикнул я и подхватил спортивную рубашку из-под его кровати, слушая, как он выдает семиэтажные проклятия.
У дверей столпилась кучка молодежи – попивали из стаканчиков, гасили сигаретные бычки об пол. Отто и я были интереснее телевизора.
Накинув рубашку на подлокотник, я похлопал по нему ладонью.
Черноволосая с челкой протолкалась вперед:
– Мистер Бремен, это не вор, это парень, которого поселили в комнату мистера Фрама.
– Да знаю, малышка. Она улыбнулась мне:
– Эй, меня зовут Рокси Редман, а это Чарли с Зипом, а это моя соседка по комнате Мунбим Шалли.
Хорошенькая блондинка в наряде, напоминающем детский передник и открывавшем лямки лифчика на плечах, помахала мне пальчиками:
– Вообще-то мое имя Одри, но все зовут меня Мунбим[41].
– И правильно делают, – улыбнулся я. – А мое имя Нэд, но все зовут меня Нэд.
Мунбим хихикнула, а Чарли и Зип посмотрели на меня так, словно я должен был обмочиться от их взгляда.
