В другом конце зала нежным колокольчиком рассыпался звонкий смех барменши. Мы повернули головы и увидели, что пожилой мужчина трясется то ли от смеха, то ли от возбуждения. Отсюда, с того места, с которого мы смотрели, он напоминал трясущийся скелет в костюме.
Попроси Тимоти Андерхилла, и он мог бы выпалить единым духом всю иерархию военных чинов от рядового до главнокомандующего. Почти каждый бывший солдат в состоянии сделать это, но в своих романах Тим иногда упоминал о собственном военном опыте во Вьетнаме и делал это с большим знанием дела. В его книгах также рассказывалось о методах работы различных отделений полиции, и хотя любое отделение полиции в мире является военизированной структурой, задачи их отдельных чинов все же различны. Общего стандарта нет.
Вот, например, сержант Франц Полхаус, размышлял Тим, – суровая, властная фигура во главе стола, за которым расселась его аудитория из шести человек. Когда их небольшая делегация прошла через отделение, Тиму бросилось в глаза, насколько полицейские в форме и гражданском уважают сержанта. Полхаусу было чуть за сорок, и строгий голубой костюм сидел на нем, как некая разновидность брони. Бицепсы заполняли рукава, и воротник рубашки облегал шею, как приклеенный. Наверняка, подумалось Тиму, сержант проводит немало времени в тренажерном зале. Комната была без окон, и в воздухе крепко пахло сигаретным дымом Сержант Полхаус преобразовал жалкую каморку в командный пункт.
– Прошу вас, присаживайтесь, и давайте выясним, знакомы ли мы друг с другом.
Он посмотрел на супружескую пару, расположившуюся за столом слева от него. Раскормленный розоволицый тип, что сидел рядом с нервной блондинкой, подскочил, будто его кольнули булавкой.
– Уф, мы – Флип и Марта Ослендер, родители Шейна, – пропыхтел он. – Рад познакомиться со всеми.
– Билл Уилк. Отец Трэя.
– Всем добрый день. Я Джинни Дэлл, мать Дьюи.
У Билла Уилка были круглые желтые глаза и тщательно выбритая, похожая на шар от боулинга голова, низко посаженная на коротком и толстом туловище. Джинни Дэлл чуть отодвинулась от него вместе со стулом.
– Меня зовут Филип Андерхилл, я отец Марка, а это мой брат Тим. Он не из нашего города.
– Для начала, я думаю, присутствие вашего брата здесь ни к чему, – заявил Уилк, – но его пригласил сержант. Вообще-то должны были собраться только близкие родственники.
– Я близкий родственник, – сказал Тим.
Билл Уилк хмуро глянул на него, затем повернул голову на несуществующей шее, чтобы разглядеть Ослендеров.
– У меня вопрос кто есть Флип, а кто – Марти?
Розовое лицо расплылось в смущенной улыбке:
– Флип – это я. Марти – моя жена.
– По-моему, вам надо махнуться именами.
Полхаус хлопнул по столу ладонью:
– Мистер Уилк, прекратите!
– Я потерял сына. И хуже вы мне уже не сделаете!
– Хотите проверить? – Сержант улыбнулся ему. Улыбка была настолько зловещей, что Уилк как будто стал меньше ростом на дюйм-другой.
– Виноват, шеф.
– Разрешите напомнить вам и всем присутствующим, что мы собрались за этим столом ради ваших сыновей. – Бесстрастные голубые глаза остановились на Тиме. – И племянника, в вашем случае. – Полхаус дал всем прочувствовать тишину, тем самым подчеркнув серьезность своих намерений. – И то, что я должен сообщить вам, представляет собой существенный прорыв в расследовании. Я хотел поделиться с вами информацией до того, как она станет достоянием общественности.
Даже Билл Уилк промолчал Джинни Дэлл невольно глубоко вдохнула и задержала выдох.
– С удовольствием довожу до вашего сведения, что у нас появился новый свидетель – профессор Рут Биллинджер из Мэдисона, Висконсин. Профессор Биллинджер работает на факультете физической астрономии в университете Висконсина. Три недели назад профессор Биллинджер приезжала в наш город навестить сестру и, гуляя в парке Шермана, присела отдохнуть на скамейку возле фонтана, когда ее внимание привлекло кое-что.
– Она видела его? – Марти Ослендер подалась вперед за спиной своего мужа, чтобы посмотреть на Полхауса – Видела того типа?
– Три недели назад ни о каком «типе» не было и речи, – сказал Билл Уилк.
– Чем реже вы будете меня прерывать, тем больше толку будет от нашего собрания, – сказал Полхаус – Ваши вопросы я выслушаю, когда закончу рассказ.
Марти Ослендер снова села прямо.
Полхаус обвел взглядом всех за столом.
– А внимание профессора Биллинджер привлек разговор между мальчиком-подростком и взрослым мужчиной лет сорока. Со слов профессора, человек был очень высоким, на глаз – шесть футов и четыре или пять дюймов, крепкого телосложения, весом примерно сто пятьдесят фунтов, волосы черные. По личным причинам профессор необычайно чувствительна к присутствию сексуальных хищников. И ей показалось, что в тот момент она наблюдает за человеком, своими действиями напоминающим такового. Мужчина держался чересчур заискивающе. Он, по словам профессора, «обрабатывал» мальчика, а мальчик сопротивлялся, не желая показаться грубым Профессор Биллинджер начала подумывать, обязывает ли ее гражданский долг – повторяю, я привожу ее слова – вмешаться, когда произошло нечто странное. Мужчина быстро огляделся. Профессор решила, что незнакомец хочет проверить, не привлек ли он внимания к своим действиям Профессор сказала, что взгляд у него был «совершенно дикий». Ну, вот мы и подошли к моменту, который нам всем придется по душе. В ту же секунду профессор Биллинджер поднялась со скамьи, и мужчина заметил ее. Едва она сделала шаг вперед, мужчина что-то сказал мальчику и быстрым шагом удалился.
– Она видела его лицо, – констатировал Флип.
– И мальчик тоже, – подхватила Марта.
– Три недели тому назад? – взвыл Билл Уилк. – А почему мы узнаем об этом только сейчас?
– Потерпите, мистер Уилк. – Полхаус заморозил его взглядом – Профессор Биллинджер спросила мальчика, знает ли он имя человека, с которым разговаривал. Мальчику было известно только то, что незнакомца звали Ронни и он, решив обновить музыкальную аппаратуру, хотел избавиться от старой, а заодно и от кучи надоевших дисков. Его первым вопросом мальчику было, какую музыку тот предпочитает. Услышав ответ, он сказал «Круто! У меня тут рядом машина, а до дома пять минут езды». Ронни слишком уж явно хотел избавиться от своего «хлама», сказал профессору мальчик, и он все пытался найти повод отвязаться от Ронни, когда тот вдруг увидел встающую со скамейки женщину.
– Повезло пацану, – проронил Флип Ослендер.
– Вы говорили с мальчиком? – поинтересовалась его жена.
– Очень хотелось бы, да только адреса его мы не знаем, а своего имени он профессору Биллинджер не сообщил.
– Почему она так; долго молчала? – спросил Филип.
– Физики-астрономы не очень-то интересуются новостями, – ответил Полхаус. – А мэдисонская газета уделяла совсем мало внимания событиям в парке Шермана. Профессор Биллинджер узнала о наших делах два дня назад и сразу же позвонила. На следующий день приехала сюда из Мэдисона. Вчера почти до вечера просидела у нас, помогая составить фоторобот. Похоже, эти астрономы – народ наблюдательный. Профессор припомнила гораздо больше деталей, чем рядовой свидетель.
Билл Уилк раскрыл было рот, но Полхаус шикнул на него, обошел стол, распахнул дверь, выглянул в коридор и сказал:
– Стаффорд, можно.
Когда сержант повернулся, в руках у него была небольшая пачка листов бумаги. Два листа он вручил Филипу Андерхиллу, затем раздал бумаги Ослендерам, Биллу Уилку и Джинни Дэлл Два-три листа оставались у него, когда он вернулся на место.
