— И тем не менее двадцать человек это сделали. Я видел их всех.
— Этого не может быть!
— Ну, видно, тебе известно больше, чем мне, — сказал Снорри. — Не забудь вести себя так же уверенно, когда Хорд станет вешать тебя во дворе!
Лицо Лейва потемнело от гнева; он сильно встряхнул старика.
— Ах ты, собака! Говори толком, или первым повесят тебя!
Халли бросился вперед.
— А ну, отпусти его! Он гость нашего Дома!
— Да, а если ты тряхнешь еще разок, все мои тряпки рассыплются, — добавил Снорри. — Или тебе хочется, чтобы я предстал перед всеми собравшимися нагишом? Имей в виду, тут женщины и дети!
Лейв выругался, отпустил старика и отошел назад.
— Давай говори!
— Прошу тебя, Снорри! — сказал Халли. — Очень важно, чтобы все слышали то, что ты рассказал мне!
Снорри ощупал свою шею и недовольно спросил:
— А меня за это накормят горячим обедом?
— Накормят, накормят и добавки дадут!
— А мне будет прислуживать та славная старушка? Которая перевязала мои раны?
— Какая еще старушка? А, Катла? Великий Свейн… Ну да, да! Будет, конечно, только говори скорей!
— Хорошо.
Снорри обернулся к залу, окинул взглядом притихшую толпу.
— Только ради Халли и рассказываю. Два дня назад, когда уже смеркалось и от могильных холмов у дороги потянуло туманом, я закапывал дохлых крыс на краю моего участка. Там, внизу, на полях еще очень много снега. Ковыряюсь я в мерзлой земле, ковыряюсь и вдруг вижу: сквозь туман приближаются какие-то тени, странные тени, в шлемах, с мечами у пояса. Я подумал было, что это призраки вышли из могил и явились воровать мою свеклу. Разумеется, я выхватил нож — тот самый, что подарил мне юный Халли, — и стал ждать, готовясь дорого продать свою жизнь. Каково же было мое удивление, когда из тумана появились обычные смертные люди, усталые, все в снегу, с сосульками в бороде и смерзшимися волосами. На каждом из них был шлем вроде вон того, что висит сзади, — он указал иссохшим пальцем на изрубленный шлем Свейна, укрепленный на стене за Сиденьями.
Люди, все как один, задрали головы, чтобы посмотреть, куда он указывает, и все как один ахнули.
— Шлемы у них были новые, недавно выкованные, — продолжал Снорри, — а поверх туник были надеты кольчуги. Кольчуги все обледенели, но видно было, что звенья крепкие и прочные. И у каждого висел на поясе меч. А за плечами у них были легкие мешки, тоже все обледенелые. И туники у них под безрукавками были огненно-алые — это цвет Дома Хакона!
В словах ли старика было дело или в чувствах, которые он вкладывал в эти слова, но люди Свейна слушали как завороженные: никто не издавал ни звука.
Снорри стянул свои лохмотья на тощей груди, опустил руку на рукоять ножа и продолжал:
— Конечно, я хоть и крепок, но против двадцати воинов я не выстоял. Они скрутили меня и приволокли в мою хижину, которую они захватили. Поначалу их предводитель — теперь я знаю, что его зовут Хорд Хаконссон, — думал, будто я из вашего Дома; он собирался пронзить меня мечом. И только когда я возмутился и сообщил, что питаю глубочайшее отвращение к вашим многочисленным порокам, он велел отпустить меня. Меня заставили приготовить хороший ужин, пока его люди жались к моему очагу. Я помалкивал и прислушивался к их разговорам. Так я узнал, что они поднялись по ущелью, одни, без коней, пробираясь по бесконечным ступеням толстого голубого льда над замерзшими водопадами. У них ушло на это четыре дня и едва не стоило им жизни; сам Хорд один раз чуть не сорвался в пропасть, но сын успел схватить его за руку и вытащил оттуда. Никто из людей не погиб, и только трое поранились. Судя по тому, что они говорили, это восхождение было великим подвигом, достойным древних героев. Так что сейчас их боевой дух на высоте.
Лейв, который слушал все это, выпучив глаза, не выдержал и закричал:
— Да они с ума сошли! Это же чистое безумие! Зачем они вообще это сделали?
— Чтобы застать врасплох нас и другие Дома, — ответил Халли, мрачно сверкнув глазами. — Никто не предполагал, что они так быстро возьмутся за дело! К тому времени, как вскроется река, схлынет половодье и Совет спохватится, что уже весна, все будет кончено. Наш Дом будет захвачен либо уничтожен, а земли наши достанутся Хорду и Рагнару; после этого они будут еще менее склонны прислушиваться к мнению других Домов. Что ж, это и впрямь отважное деяние, я и не думал, что они способны на такое. Рассказывай дальше, Снорри.
— А ну, постой! — взвыл Лейв. — Кто тут вообще главный?
Халли пожал плечами.
— Я забыл. Извини…
— Рассказывай дальше, старик! — приказал Лейв.
— В ту ночь эти двадцать человек ночевали у меня в хижине, и один все время стоял на страже. На следующее утро десять из них отправились в Дом Рюрика, чтобы добыть лошадей. Они привели…
— Погоди-ка, — сказал Халли. — Так они что, еще и лошадей украли?
Снорри цокнул языком.
— Судя по тому, что они говорили, я бы скорее предположил, что люди из Дома Рюрика приготовили им этих лошадей заранее.
Услышав это, многие из присутствующих ахнули, гневно или испуганно, и стукнули о пол рукоятками своего оружия. Лейв побелел как мел.
— Так Хорд в союзе с нашими соседями? Ушам своим не верю!
— Отчего же? Рюрикссоны на протяжении многих поколений считали ваш Дом надменным и воинственным, — ответил Снорри. — Конечно, теперь, глядя, как вы размахиваете над головой сельскохозяйственными орудиями, я понимаю, что они очень ошибались. Как бы то ни было, они привели с собой двадцать лошадей. Хорд хотел напасть на вас еще вчера, но его люди устали и стояли за то, чтобы дождаться сегодняшней ночи. Рюрикссоны прислали им пива; они напились и развеселились. Я понял, что это удобный случай, и, когда все уснули, украл у них лошадь и примчался сюда.
— Они догадаются, что ты нас предупредил, — встревожился Халли.
— Не догадаются. Я поехал сперва на восток, словно бы в сторону ущелья, и старался оставлять побольше следов. Проехав четыре мили, я свернул и полями приехал сюда. Надеюсь, мой долг уплачен, Халли Свейнссон?
— Более чем уплачен! Спасибо, Снорри! Мы тебе жизнью обязаны!
Они, улыбаясь, пожали друг другу руки. Из толпы раздался жалобный крик:
— Все это здорово, но делать-то нам что? Перебьют ведь нас сегодня ночью!
— Да, действительно. — Лейв прокашлялся. — Халли, убирайся отсюда, и ты, старик, тоже. Люди Дома Свейна, слушайте меня! Хаконссоны явятся не раньше заката. Время еще есть. К тому времени, как они придут сюда, мы будем уже далеко. Сейчас соберем все, что можно унести. Все остальное испортим или сожжем. Возьмем с собой весь скот, какой сможем угнать, остальной зарежем, чтобы не достался Хорду. И в полдень двинемся отсюда на запад, в сторону Глубокого дола и границы владений Геста. Вышлем гонцов, чтобы предупредить Кара Гестссона. Придется ему поселить нас у себя в чертоге, пока все не уляжется. Тесновато будет, конечно, некоторым, наверное, придется ночевать в конюшне, но тут уж ничего не поделаешь. Это всего на пару месяцев. А когда минует половодье, отправим весть Совету. Совет косо посмотрит на такое поведение Хорда, и придется ему заключить мир. Мы получим обратно все наши земли и еще некоторое количество земли сверх того. В конце концов справедливость восторжествует! Ну все! — Лейв хлопнул в ладоши. — За дело!
Он умолк и оглядел зал.
Во время своего выступления Лейв пару раз запинался, чувствуя, что его слова как будто проваливаются в пустоту. Не то чтобы слушатели как-то выражали несогласие — напротив, они стояли
