слегка заплетался и слова выходили немного растянутыми. Такое несоответствие между желаемым и действительным чуть не заставило ее нервно хмыкнуть, но она сумела сдержать себя. И только тут заметила, что все еще прижата к Мэтту. – Простите. – Она осторожно попыталась высвободиться, но его глаза начали стремительно темнеть, а руки, вместо того чтобы разжаться, еще сильнее сжали ее. – Что вы делаете? – почему-то прошептала она.
– Мы с тобой уже проходили это, Мари, – низким голосом проговорил он.
И не успела она понять, что он имеет в виду, как его губы приникли к ее рту. Это было сладким соблазном: его губы как крылья бабочки скользили по ее губам, и она утратила ощущение реальности. Внутри нее разлился нестерпимый жар, вызывающий тяжесть и томление. Все мысли подевались куда-то, осталось только это неторопливое дразнящее щекотание, от которого в ее животе странно ежилось и мурашки пробегали по коже. Она так и не смогла уловить момент, когда это нежное прикосновение переросло в пьянящий поцелуй. Как будто пронеслось электрическое торнадо, и вот она сама уже отчаянно цепляется за его плечи и покорно прижимается к его стальному телу. Его вкус, запах, ощущение прикосновений сплелись в плотное облако, обволакивающее со всех сторон и заглушающее последние проблески здравого смысла.
9
Неожиданно она осталась одна и недоуменно распахнула затуманенные от страсти глаза. Мэтт стоял в шаге от нее. Еще охваченная лихорадкой желания, она никак не могла смириться с потерей и даже чуть не сделала движение к нему навстречу.
– Как ты красива сейчас!..
Мари недоуменно моргнула, почувствовав тревогу. Неизвестно почему перед ее глазами мелькнул образ Анджелы. Что он говорит? Она мгновенно пришла в себя. У нее было такое чувство, что ее выхватили из раскаленных песков и окунули в ледяную прорубь. Все тело закололо тысячами неистовых иголочек, а в груди стало непереносимо больно от его насмешки. В том, что это была насмешка, Мари нисколько не сомневалась: час назад в его доме находилась такая красивая и изысканная женщина, какой Мари не доводилось еще видеть в реальной жизни. Она не тянула даже на закопченную Золушку рядом с этой изысканной львицей. Мари полностью пришла в себя и задохнулась от ужаса. Господи, что с ней происходит, она сошла с ума! И это он остановился, словно давая понять ей о силе своей власти над ней, а не она… От этих мыслей щеки Мари запылали, и она невольно закрыла лицо руками, молясь о том, чтобы он понял ее состояние и ушел. Но Мэтт не уходил.
– Уходите! – задыхаясь, прошептала она и сделала попытку отойти от него.
Но его руки властно легли ей на плечи, и она не смогла и шагу сделать.
– Мари, посмотри на меня! – твердо сказал он.
Мари неистово помотала головой.
– Нет!.. – Стоит ей отнять руки – и он все сразу поймет!..
Но он сам взял ее запястья и убрал ладони от лица.
– Да! – Он приподнял ее подбородок, заставляя посмотреть ему прямо в глаза. Он успел увидеть то, что хотел. – Ты вся горишь… верно?
– Зачем вы мне это говорите?..
– Я говорю… Я хочу, чтобы ты стала моей любовницей.
Эти слова повисли в воздухе, а Мари стояла, пытаясь вздохнуть. Она чувствовала себя так, словно летит в бездну, которой нет ни конца ни края. Ее пальцы изо всех сил сжались в кулаки. Она изумленно смотрела на него. Лицо Мэтта было совершенно невозмутимым, будто он сделал ей предложение прогуляться в парке. Мари была убеждена, что ослышалась. Господи, и почудится же такое!
– Простите?..
– Ты все расслышала правильно. Я хочу, чтобы ты стала моей любовницей.
Мари издала какой-то невнятный писк, и в ее глазах промелькнул откровенный ужас.
– Вы сошли с ума… – хрипло прошептала она. – Или у вас такие шутки? В любом случае это безумие и я не собираюсь даже обсуждать это. Как вообще вы смеете говорить мне такие вещи?!
– Это не безумие. Я совершенно серьезен и намерен получить ответ… на свое предложение.
– Ну если вы совершенно серьезны, то я говорю «нет». – Она сама не понимала своего поведения. Ей давно надо было бы захлопнуть дверь перед его носом, а не стоять и выслушивать бредни спятившего Мэтта Донована. – Я хочу, чтобы вы немедленно ушли. – Мари старалась говорить как можно тверже, но ее всю трясло и бросало то в жар, то в холод.
– Я слишком прямолинеен? – Он и не думал уходить, а продолжал ее расспрашивать с какой-то садистской решимостью.
– Я кажусь вам такой доступной, что вы предлагаете мне подобное? Как вы вообще могли подумать, что я соглашусь на это… это… – Она никак не могла подобрать слова, характеризующего его нелепое предложение.
– Это сделка, – невозмутимо изрек он. – Я вовсе не считаю тебя доступной женщиной. Просто нас физически тянет друг к другу. И только что мы получили доказательство этого утверждения.
– Не думаю, что это решающий аргумент, чтобы согласиться на ваше предложение…
– Но ты все же не отрицаешь этой тяги, – протянул он.
Мари чуть не застонала от своего промаха. Но она была в таком волнении, что плохо соображала, а Мэтт был на удивление спокоен. Для него и в самом деле это было деловым предложением, и только.
– Я мог бы с легкостью добиться желаемого, – вкрадчиво продолжил он. – Пару минут назад я мог бы без проблем уложить тебя в постель, если бы захотел, и не думаю, что для тебя это является секретом. Но я желаю, чтобы ты по доброй воле пришла в мою постель. Эта сделка устроит нас обоих, мы оба получим то, что хотим. Я готов выслушать твои условия, Мари.
– Условия? – эхом отозвалась она, все еще не в силах поверить в происходящее.
– У тебя ведь есть какие-то желания, мечты – словом, то, что ты можешь поставить условием нашей сделки.
– Нет ничего, что мне хотелось бы получить так сильно, чтобы я согласилась на ваше предложение, – странно спокойным голосом сказала она.
– Может, тебе стоит подумать?
– Нет. – Она уставилась в стену. Сейчас главное – выдержка. Иначе неизвестно, что она может натворить в этом состоянии. – До свидания, мистер Донован.
– Мари, дай мне знать, когда примешь решение, – сказал он так, словно она попросила его дать ей время на размышление, и вышел.
– Я не передумаю, – сказала она ему в спину.
Как только он вышел, Мари немедленно заперла дверь и рухнула в постель без сил. О Боже, ну и денек выдался! Сначала эта дурацкая сцена с Венедиктом, потом предложение Мэтта. Она скоро сойдет с ума! А Мэтт?! Как он мог подумать, что она согласится на это?! А она, глупая, расчувствовалась и уже решила, что он становится человеком: весь этот разговор о Нике, словно ответ на ее молитвы, все его улыбки… А он всего лишь обдумывал, как преподнести ей этот сюрприз! Ее охватила ярость, и сердце начало биться так, что казалось, будто эти удары сотрясают все тело. Как она завтра посмотрит на него?! И тут Мари застыла. Что с ней происходит? Она мучается так, словно это она сделала это ужасное предложение и теперь терзается от того, чем все кончится. Если она хочет выиграть эту битву, то должна думать и поступать так же, как он. Если для него это просто деловое предложение, она тоже не будет поднимать панику. Потому что в ее случае расшатанная нервная система плохой помощник. Так, мыслим с его позиции. Хорошо, что здесь такого? Он просто предложил ей стать его любовницей, предложил открыто и честно. Только и всего! В ответ он, конечно, разрешил ей выдвинуть свои условия. А она просто отказалась. Все было пристойно и цивилизованно. Сделка. Она нервно хихикнула. Но все дело в том, что она не собирается становиться игрушкой в его руках и ничто не может заставить ее пойти на эту сделку. Возможно, как только Мэтт это поймет, он отстанет от нее. Или уволит. Рано или поздно эта ситуация разрешится…
Под утро она уснула. Проснулась она почти спокойной. Не было ни паники, ни отчаяния, только твердая решимость не попасться в его ловушку. Для этого достаточно избегать его, а при встречах держаться спокойно и отстранение. Я буду тверда как кремень! – пообещала она себе, шутливо отсалютовав своему отражению в зеркале.
