неразсмотренiи своемъ но оживити убiеннаго невозможе, уби же и Фавсту, жену свою, повинну бывшу синовней смерти, — и сотворит единѣмъ временемъ двое убiйствъ, неправедное и праведное, и лишися сина и жени, яко изначала емъ вѣру словеси, не испиташа о истиннѣ. Добрѣ Златоуст на властех сущiя увѣщеваетъ, глаголя: «Не суди по мнѣнiю твоему, прежде даже не увѣси, ест ли тако вещ, ни же кого повинна твори абiе, но паче подражай Бога глаголюща, — Сошедъ да вижду!» Такожде и святiй Григорiй Бесѣдовникъ глаголет: «Богу, ему же вся нача и откровенна суть, грѣхи содомитовъ казнилъ есть, не яже слиша, но яже вѣдѣ». И святiй Iсидоръ Пилусиоть святаго Кирилла архиепископа, сродника своего, гнѣвавшаго неповѣннѣ на Златоустаго святого, увѣщавая, писа, яко не разсмотривши праведно и не испитавши извѣстно, никого же судити подобаетъ, ибо и Господу Богу вся прежде
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
2. Крест-посох. Письмо заветное
Крест всем воскресение. Крест падшим исправление, страстям умерщвление и плоти пригвождение. Крест душам слава и свет вечный.
Помню из далекого детства в углу киота большой медный шестиконечный крест. Всякое воскресенье, возвращаясь домой от ранней обедни, мы на перепутье заходили чаю попить к одной ласковой доброй старушке, жившей в доме наших родственников. Мы ее звали бабинькой, да и все ее так звали. И всякий раз после чаю, — а какой чай был вкусный и какие густые сливки, и какое поджаренное барбарисное варенье! — до сыта напившись, я крестился, на киот глядя, и особенно как-то виделъ этот крест шестиконечный.
И сначала, ну в возрасте приготовительном, я заглядывался на крест, потому что блестящий, золотой, как я тогда о нем думал; потом постарше меня приковывал он своим необычным видом: не четырех-конечный и не восьмиконечный, а шестиконечный — древний; и уж впоследствии я стал вглядываться в изображения на нем и надпись.
О кресте часто я слышал у больших разговоры, — не меня одного, как оказывалось, привлекал он, крест этот заветный.
С тех пор прошло много всего, да и времени кануло не мало, успокоилась и наша ласковая добрая — наша бабинька
На 91-ом году своей жизни, в трудах прожив, скончалась она в Москве (1820-16.V-1911), а крест мне достался. Я никогда и не мечтал, такой этот был крест заветный, и вот мне его передали и так, будто он всегда был только мой.
Крест медный шестиконечный на медной припаянной жуковине. На Kресте в середине распятие, по краям креста пять погрудных изображений в медальонах. На самом верху ангел со скипетром, на верхней перекладине архангел Михаил с одной стороны, а с другой архангел Гавриил — Михаил, Гавриил; между ними лапчатый двойной нарезанный крест, со внутренней стороны которого идут палочки поперек, и внутри нарезанный же крест шестиконечный с двумя прутиками от основания, знаменующими трость и губу. На средней перекладине с одной стороны. Богородица — М.Р.Ѳ.У. (метеръ ѳеу) — «Мати Бога», или как в старину собственным домыслом добирались до букв премудрых, — «Мария роди Фарисеом учителя». А с другой стороны Иоанн Богослов — Иван. Между ними накладное Распятие. И от Богородицы до Распятия нарезанная веточка еловая и такая же веточка от Распятия до Иоанна. Распятие — крест восмиконечный, на верхней перекладине нарезан крест четырехконечный, над ним между Распятием и лапчатым крестом — I.X. и I.С.X.С. На венчике под крестом четырехконечным надпись неразборчивая, а на средней перекладине — Ника — «сим побеждай». Под Распятием Глава Адамова, напоминающая изображение светил небесных — солнца или луны. Под Главой Адамовой столбик — пишет:
сей крестъ в градѣ ростовѣ во аврамиевѣ монастырѣ св. Iоанномъ богословомъ дань пр. аврамiю побѣдити iдола велеса при князе владимере. преставися аврамiй в лѣто 6551. зри о семъ въ пролозѣ октября 29 дня
Преподобный Авраамий, ростовский чудотворец, подвизался около 1073-77 гг., — «подобiемъ старъ, власы поджелтыя брада аки Сергiева, риза преподобническая, исподъ дичъ нѣцыи пишутъ: въ рукѣ трость иже даде ему Iоаннъ Богословъ…» (Иконописный подлинник, см. Н. Барсуков. Источники русской агиографии, Спб 1882).
Уроженец города Чухломы, Авраамий постригся в Валаамской обители; по откровению Божиему пошел к Ростову. В пяти верстах от Ростова на реке Ишне явился ему Иоанн Богослов и вручил жезл, которым повелел сокрушить идола Велеса. При внуке Мономаха, великом князе Всеволоде Георгiевиче, обретены мощи преподобного. Мощи почивают в серебряной позолоченной раке в соборе Богоявления, построенном 1553 года царем Иоанном Васильевичем. При мощах сохраняется и крест от пастырского жезла, которым Авраамий сокрушил идола Велеса, а самый жезл был взят из монастыря на Москву царем Иоанном Грозным. (см. Словарь исторический о святых русских, Спб 1836, ст. 3)
3. К надзвездным небесам. Письмо пророческое
Года три назад в воскресенье после обедни пришел ко мне старик. Он едва добрался по коридору до моей комнаты: ноги ему плохо служили. Зимой было, и от морозу на соседнем дворе из прачечной такими вот клубами дым валил, словно пожар, а старик стоял налегке, — так пальтишко уж так ношенно, что, пожалуй, разве что паутина крепче, и сапоги… от подошвы, поди, и звания не осталось, очень все не к поре.
— С ног простыл, свежо! — сказал старик и потом поминал это не раз: видно было, как его вдруг трясло.
От чаю он отказался, — мелку бы ему, больше ничего.
— Так кусочек, если найдется, а нет, и так ничего…
Глядючи, сердце болело от этой нищеты ужасной.
Старик мне тогда икону принес — Крылатаго Предтечу. Не для продажи — иконы нельзя продавать, а на обмен, обменивать можно и даже на деньги. Я оставил у себя икону, и мел у меня нашелся, и ушел от меня старик будто и бодрее: на сапоги ему хватит! А жил он тут недалеко, на 9-ой Рождественской: там норы есть такие, так в норе такой угол снимал он, там и грелся. Господи, в норах-то этих… и как это люди живут? И как это мы жить можем, не в норах-то? Шел я недавно по Морской вечером и думал и думал, — или уж и слова какого нет, чтобы хоть всколыбнуть чсердце?
Да, этот самый старик Павел Силантьевич, Павел Силантьевичем старика звали, — и еще раз заходил ко мне. На Крещенье пришел после обедни и все тот же, и опять с иконой, — Михаила Архангела образ: богатая была икона, да Павел Силантьевич согрешил, больно уж прочистил.
— Согрешил, — каялся старик, — тут вот личико было, а тут вот меч…
Одно знамение осталось по золотой земле, да кое-какие цветные кусочки, — икону я не взял. Так посидели, о всяких тайностях вели разговор. По весне собирался старик на родину, в Сольвычегодск: там у него клад какой-то на примете. Обещал зайти проститься.
И пропал.
Был кое-кто из Сольвычегодска, хотел я справиться, да фамилии-то не знаю.
Так старик и пропал.
И вот на днях поздним вечером сижу я так, с одной думой о земле нашей русской, — о страде ея. И вижу — Павел Силантьевич.
