Подчиняясь инстинкту выживания, Джон мгновенно напрягся и рванулся вверх, готовясь из последних сил бороться за свою жизнь. Но, к его удивлению, натиск ослаб. Вскочив на ноги, Смит увидел молодого человека в легком свободном костюме. Физиономия наглеца буквально светилась от удовольствия.
— Какого черта? — прорычал разведчик, он узнал паскудника, это был помощник регионального резидента ЦРУ.
— Я здесь ни при чем, — убрав счастливую улыбку, попытался оправдаться молодой человек. — Просто вы срочно потребовались шефу, поэтому рекомендую холодный душ для ясности ума. Дело, видимо, серьезное…
Региональный резидент внешне никак не походил на кадрового разведчика или хотя бы на человека, способного оказать спецслужбам хоть какую-то помощь. Маленький, плюгавенький, в старомодных очках в роговой оправе. Но именно за этой безликой внешностью скрывался недюжинный мозг и почти фантастическая энергия руководителя разведсети.
В Пакистане резидент работал «под крышей» коммерческого представителя компании «Дженерал моторс» и в центре Европейского квартала имел свой офис, где в комфортной обстановке мог встречаться с подшефной агентурой.
Сейчас резидент сидел в своем кабинете за большим рабочим столом из никелированного металла и пластика, по нынешним временам ультрамодная вещь. Держа тонкими пальцами «Паркер» с золотым пером, главный разведчик смотрел на Смита поверх своих убогих очков.
— Вы ведете себя, Джон, как будто находитесь в Майами или на Французской Ривьере. Не поставить в известность руководство о своих передвижениях — это грубейшее нарушение служебной инструкции. Вы знаете, что это означает?
Смит промолчал. За подобный проступок он запросто может попасть «под колпак» контрразведки, и даже если они ничего предосудительного не обнаружат, то в досье все равно появится соответствующая запись, которая впоследствии окажется минным полем на его карьерном пути. И каждый раз, когда будет возникать подозрение об утечке информации, его будут брать в разработку.
— Виноват, сэр, — только и промямлил Джон, упоминать о праве на свой законный уик-энд он даже не собирался.
— Это всего лишь напоминание вам, чтобы вы не забывали, что мы находимся практически на передовой и в любой момент может последовать команда «в атаку», — уже более миролюбиво произнес резидент, потом, отложив в сторону «Паркер», достал из стола пластиковую папку и положил ее перед Смитом. — В Лэнгли разработали план стратегической операции «Икар», осуществление которой возлагается на вас, Джон. Ознакомьтесь сейчас же и выскажите свои мысли, сроки исполнения поставлены в жесткие рамки, поэтому ваше мнение нужно немедленно.
Опустившись в кресло, Смит открыл папку и погрузился в чтение. После нескольких листов на лбу выступили мелкие капли пота. Гибель Халеда и его людей была огромной потерей в предстоящей акции. Тут же пришло на память сообщение Ранжи, который потерял большую часть своего отряда и теперь собирался вернуться в Пакистан. Но положение следовало как-то исправлять, начальники в Лэнгли не любили, когда их замыслы не осуществлялись из-за пустяков.
— Слишком ответственное дело, чтобы доверять его местным бедуинам, — наконец сделал вывод Джон. — Они слишком жадные и ненадежные, могут продаться русским, если те предложат большую сумму.
Резидент недовольно искривил тонкие губы, потом проговорил:
— Деньги в этом деле не имеют никакого значения, но в целом мысль ясна. Доработайте общий план своими деталями, а всем необходимым вас обеспечит «фирма». Заодно с большей пользой проведете уик- энд…
Кирилл проснулся от нежного поглаживания его небритой щеки. С трудом разлепив веки, Марков несколько секунд пытался сфокусировать зрение, наконец смог разглядеть лицо Лидии с красными то ли от бессонницы, то ли от слез глазами.
«Скорее от слез, губы припухшие», — автоматически отметил про себя сыщик, а вслух произнес:
— Как ты здесь оказалась?
— А мне твой начальник разрешил, — сдавленно проговорила молодая женщина, от нервного напряжения ее голос звучал хрипло.
Сообразив, что речь идет о Евтушенко, Кирилл заметил:
— Он мне не начальник, просто хороший знакомый.
Уточнять степень этого знакомства не стал, да Лидию детали и не волновали. Она с грустью смотрела на опухшее от синяков и ссадин лицо Маркова. Только в кино рукопашная схватка на войне красивая и почти бескровная, на деле же все по-другому, каждый удар оставляет синяки и ссадины. Впрочем, в бою в ход идут не только руки, ноги, но и ножи, приклады, саперные лопатки, все, включая собственные зубы. Мастер спорта по боевому самбо тогда забыл все, чему его долгие годы учили на борцовском ковре. В настоящем бою включается первобытный инстинкт — убей или будешь убит. Сила, выносливость и ярость слились воедино, создав гремучую смесь, позволившую Кириллу выжить в той рукопашной схватке. Весь этот бой напрочь вылетел из его сознания, превратившись в какой-то неясный калейдоскоп. Сколько он наворотил там трупов, трудно было сказать, потому что его вытащили из настоящего кургана из мертвых тел…
Лидия заметила или почувствовала, что ее любимый мужчина уходит в себя, поэтому, положив свою ладонь на его грудь, с усмешкой процитировала ставшую уже народной фразу:
— Ну и рожа у тебя, Шарапов. — И тут же нарочито серьезно добавила: — Ты что, дрался с пьяными матросами в портовой корчме?
Фраза прозвучала дико для места и времени, но именно она вернула Кирилла в действительность. Офицер улыбнулся и тихо ответил:
— Вроде того. Только вместо матросов были чиновники из Внешпосылторга. Ты же знаешь, что я человек сугубо мирный.
— Да, знаю, — тихо ответила Лида и, закусив нижнюю губу, отвернулась. Только сейчас Марков сообразил, что она медик, а значит, видела убитых и раненых десантников, которых привезли после боя на базу.
Чтобы как-то разрядить глупую паузу, Кирилл погладил женщину по бедру:
— Все будет хорошо, милая.
Резко обернувшись, Лидия стала осыпать лицо Маркова горячими, страстными поцелуями.
— Милый, милый, — шептала она, а он, забыв о гудящей голове, о боли во всем теле, отвечал на ее поцелуи, целеустремленно расстегивая пуговицы на блузке. Когда удалось ее стащить, наступила очередь бюстгальтера.
Когда и эта часть женского туалета оказалась на полу, Лида вдруг отпрянула от Кирилла, выставив на обозрение большие, шарообразные груди с торчащими темно-коричневыми сосками. Абсолютно не стесняясь своей наготы, спросила:
— А ты как же?
Только сейчас до Маркова дошло, что после ухода Прохора он уснул на роскошной барской кровати, так и не раздевшись.
— Да, да, я сейчас, — просипел сыщик, от нахлынувшего на него возбуждения он едва мог говорить.
Проворно скинув остатки одежды, влюбленные буквально слились в единый организм. Объятия, поцелуи, страстные вздохи.
Навалившись на Лидию, Кирилл исступленно целовал ее груди, щеки, шею, лицо. Отдающаяся ему женщина отвечала на ласки не только губами, но и всем телом. Ее руки обвили плечи Маркова, она изо всех сил прижимала его к себе.
А Кирилл будто провалился в нирвану, все его тело напоминало туго натянутую струну, через которую пропускали ток высокой частоты. Лидия громко стонала, покусывая губы и закатывая глаза.
Тело оперативника как будто забыло о недавних ушибах и синяках и сейчас двигалось с ритмичностью поршня. С каждой секундой ритм все увеличивался. Марков уже ничего не соображал, он буквально растворялся в объятиях любимой женщины. Уже не было никого и ничего до нее, ни бывшей жены, ни
