На этот раз кишлак оцеплять не стали. Проскочив в центр афганнской деревушки, «УАЗ» и БТР остановились у высокой ограды местного куркуля.
— Где Юсуф? — обратился Марков к прапорщику, он только сейчас заметил, что с ними нет переводчика.
Вместе с Вакуленко готовится к дембелю, — нехотя ответил Прохор. — Да пускай, парнишка свое отвоевал, тем более что по-местному я и сам гутарю.
— А кто за машиной присмотрит? — вскипел Кирилл.
Он уже собрался отдать команду, чтобы Емельянов остался возле машины, как Прохоров его опередил, указав на спрыгивающих с «Громозеки» десантников.
— Вот пацаны и присмотрят.
— Ладно, пошли, — хмуро кивнул оперативник и предупредил уже выбравшегося наружу Емельянова: — Сере га, оружие поставь пока на предохранитель.
— А то что? — удивленно спросил Махач, положив ладонь на затвор своего «РПК».
— Если что, тебе дадут время приготовиться. Главное, будь наготове, а то есть здесь один паренек, который любит бросаться с вилами наперевес. Вот его бы не проморгать. Ладно, пошли, по ходу разберемся.
Шагнувший вперед прапорщик Прохоров левой рукой уперся в грубо сбитую калитку и, поддерживая свободной рукой цевье автомата, беспрепятственно вошел во двор. Следом двинулись оперативник и охранник.
Двор Муртазы выглядел точно так же, как и в тот раз, когда десантники приехали за тремя боевиками, скрывавшимися в подвале богатея. Так же блеяли в загоне овцы, и так же возле загона младший сын ворочал вилами, а его отец в белоснежных одеждах сидел на террасе на ковре и с невозмутимым видом пил чай.
— Видишь пацана возле бараков? — одними губами спросил Марков.
— Ну, — кивнул Емельянов, его физиономия выражала крайнюю степень озабоченности: неужели армия воюет с такими малолетками?
— Это же тот любитель тыкать вилами исподтишка в спину, — пояснил оперативник и предупредил: — Будь начеку.
— Понял, — буркнул охранник, ощутив неприятный холодок под лопаткой. Умереть от удара крестьянских вил — вовсе не героическая смерть. Сергей даже представить себе не мог, что подобные мысли не одному ему приходили в голову.
— Салам, Муртаза, — громко поздоровался с хозяином Прохоров, поднимаясь по глинобитным ступенькам на открытую террасу.
Хозяин усадьбы с достоинством опустил на ковер пиалу и с достоинством ответил:
— Аллейкум ассалам.
Прапорщик, не дожидаясь приглашения, опустился на ковер, сложил ноги по-турецки, положил на колени автомат. Рядом умостился Марков. Вытянув свои ноги, он непроизвольно бросил взгляд на новенькие кроссовки, на которые сменил армейские ботинки.
— Недавно в вашем кишлаке произошло кровавое преступление, вырезали целую семью, — не глядя на хозяина дома, проговорил Кирилл, потом сграбастал с большого блюда горсть янтарной кураги, сунул несколько долек в рот. — Ты ведь, Муртаза, знал Анвара-водоноса?
Седобородый, выслушав перевод Прохорова, ответил, раздельно выговаривая каждое слово.
— Анвар был плохим человеком, своих соплеменников продавал неверным. — Потом посмотрел на оперативника холодным взглядом и добавил: — Тебе, начальник, продавал.
— А ты неплохо осведомлен, — негромко произнес Кирилл.
Чтобы выиграть время, он скосил глаза на стоящего позади Махача. Сергей, подобно филину, водил головой слева направо, пытаясь обнаружить возможную опасность. Его слегка подрагивающая нога наглядно показывала, что офицер нервничает. Впрочем, первая боевая операция — это нормальная реакция психики.
— Понятно. Пришли люди с гор и убили Анвара с его семьей. А если завтра они придут и вырежут тебя и твоих домочадцев?
Муртаза поднял на Кирилла блеклые глаза, пожевал морщинистыми губами и произнес:
— На все воля Аллаха, если он нас призовет, значит, нам готово место в райских кущах.
Ответ был полон собственного достоинства и фатальной покорности судьбе. Таких людей можно убить, но никак нельзя подчинить. Так, видно, считают все религиозные фанатики, порой забывая о том, что их сила — в то же время их слабость. Кирилл Марков поднаторел в словесных дуэлях еще со времен службы оперативником.
— В рай, значит, собрался? — хмыкнул сыщик и подмигнул хозяину усадьбы. — А если люди с гор твоей родне требуху набьют свиными потрохами, как в рай попадете?
Вот теперь в глазах старика промелькнула тень страха. Жизнь для мусульманина — это все же переход из худшего мира в лучший. Предположение оперативника обещало вечный ад.
Собравшись с мужеством, Муртаза твердо проговорил:
— В Афганистане ты не найдешь ни одного грязного животного.
— Зато полно свиной тушенки. А Аллаху, как я понимаю, без разницы, потроха грязного животного это будут или его мясо.
Удар был точен и неотразим. Муртаза побледнел, прикусил губы, в его глазах плескался истинный страх. Пауза длилась почти минуту, потом он неуверенно спросил:
— Чего ты хочешь, начальник?
— Ты ведь знаешь Башира Ранжи? — в свою очередь поинтересовался Марков и, чтобы не затягивать разговор, добавил: — Почти двадцать лет ты был в их семье управляющим.
— Башир ушел в Пакистан, когда пришли ваши, — глядя сквозь оперативника, ответил афганец.
— Уйти-то ушел, — согласно кивнул Кирилл, — только часто наведывается, чтобы поживиться! Вот только на этот раз он ухватил куш не по себе и теперь, если добровольно его не отдаст, живым не уйдет. Все это занимает много времени, но мы можем решить эту проблему полюбовно. Мое командование готово заплатить за пленника Ранжи не меньше, чем его американские партнеры в Пакистане, и после выпустить из страны.
Выслушав перевод Прохора, Муртаза только спросил:
— А что ты от меня хочешь, начальник?
— Муртаза, ты знаешь, где скрывается Ранжи, или хотя бы можешь с ним связаться? Где он, я у тебя не спрашиваю, ты предателем никогда не будешь, даже если твое сердце сожрет шайтан. Поэтому мое предложение намного проще. Передай Баширу, что с ним хотят встретится на его условиях и решить вопрос с пленником.
— На его условиях?
— Да, — подтвердил оперативник.
— Но за один день я не смогу связаться с Ранжи и тем более получить ответ на твое предложение.
— У тебя есть три дня, — жестко проговорил Марков. — На четвертую ночь придут люди со свиной тушенкой.
Угроза не произвела на старика никакого впечатления.
— Напиши, начальник, свое имя, и через три дня мой сын придет к тебе с ответом Башира…
Все произошло так, как и предполагал Кирилл. Никаких эксцессов, никакой бойни. Муртаза достаточно долго пожил на свете, чтобы понять, что худой мир лучше доброй ссоры, особенно когда перевес сил не на твоей стороне.
— А они не разбегутся за эти три дня? — беспокойно спросил Сергей Емельянов, когда они вышли со двора. — Может, возьмем их «под колпак»?
— Лишние потуги, — отмахнулся Прохор. — Наблюдателей местные сразу же засекут, а в горах и вовсе могут попасть в засаду. Кому нужны лишние жертвы?
— Предпринимать ничего не будем, — подвел итог спора Кирилл, садясь в «УАЗ». — Ждем три дня. В конце концов, Ранжи сам находится в патовой ситуации, и переговоры ему нужны не меньше, чем нам…
