— Срочно не получится, — засомневался зам, вращая по полированной поверхности стола пустой стакан вокруг своей оси. — Оперативный отдел Генштаба переводят в новое помещение, им сейчас не до работы по профилю. Так сказать, переходный период.
— В таком случае пусть план экстренного развертывания подразделений составит штаб самой пятьдесят восьмой, — предложил начальник «комитета информации».
— Минуя штаб округа, без визы Генштаба? Да на это никто не пойдет, — возразил зам. И он был прав: всем офицерам с курсантских времен вколачивали в голову, что субординация — один из основополагающих столпов армии.
— Почему без визы Генштаба? — удивился Андрей Андреевич. — В конце концов, плановое управление может сбросить им распоряжение о проведении командно-штабных учений с соответствующей боевой задачей. Вот они и подготовят план по экстренному развертыванию. Уж лучше пусть будет такой план, чем вообще никакого.
Командующий ГРУ перевел пытливый взгляд на своего заместителя. Тот оставил в покое подстаканник и ответил:
— Такую визу мы, конечно, можем организовать.
— И вот что я еще думаю, — будто размышляя вслух, рассеянно произнес Журавлев, — уже если готовиться, то со всех сторон.
На этот раз главный военный разведчик сразу ухватил мысль.
— Значит, придется подготовить депешу в Севастополь …
Через три дня соответствующая шифрограмма лежала на столе командующего Черноморским флотом. Первое, что бросалось в глаза, это два грозных штемпеля «Особой важности» и «Совершенно секретно». Ознакомившись с текстом, адмирал нажал клавишу селектора.
— Начальника штаба ко мне.
Когда тот вошел в кабинет, командующий указал на шифрограмму и без предисловий сказал:
— Читай.
Контрадмирал поднес депешу поближе к глазам и вслух зачитал:
— Ударным силам Черноморского флота объявить боеготовность номер один, с момента получения этого приказа до его отмены…
Готовность номер один подразумевала, что весь личный состав флота (или отдельного корабля) находится на «казарменном положении». Отпуска и увольнения на берег автоматически отменяются.
— Что все это значит? — опустив руку, спросил начальник штаба.
— Кто его знает, — пространно ответил вице-адмирал. — Подпись видел чья? Не игрушки, большая политика.
Главная база Краснознаменного Черноморского флота находилась в Севастополе, на своей исторической и идеологической родине, по сути, в российском городе, но юридически оформленном как территория соседнего, братского, но в последнее время далеко не дружественного государства.
— «Забияка» через три дня должен вернуться в базу, — настраиваясь на рабочий лад, проговорил начальник штаба. Корвет «Забияка», вступивший в строй восемь лет назад, пока еще оставался самым современным боевым кораблем ВМФ России, а потому наиболее боеготовым. Каждый год корвет выполнял две, а то и три автономки, как с учебными, так и с боевыми задачами. Сейчас «Забияка» возвращался из Аденского залива, где почти пять месяцев гонял пиратов, охотившихся за «купцами» из Европы и Азии.
Командующий на мгновение задумался, прикрыв глаза, после резко приказал:
— Отсемафорьте на «Забияку» — пункт прибытия база Новороссийск.
— Но люди полгода в тропиках при сорокаградусной жаре… — начал было контр-адмирал, однако командующий был тверд в своем решении. Резко оборвав начальника штаба, он произнес:
— Люди на гражданке, а они военные моряки и должны выполнять приказ. — Потом, немного помолчав, уже мягче добавил: — По прибытии в базу обеспечьте экипажу надлежащий медицинский осмотр. Все-таки Африка — рассадник всякой заразы. А потом пусть займутся регламентными работами. — Вице- адмирал хмуро кивнул на листок секретной депеши. — Я думаю, весь этот кипеж ненадолго…
Глава 5
Погоня за тенью
Несмотря на то, что Султан Дадышев решительно отказался от прикрытия со стороны военной разведки, тем не менее Крутов приказал Серванту и его группе находиться поблизости и в боевой готовности.
Получив «ксивы» о том, что данное подразделение является мобильной оперативно-следственной группой ФСБ, команда Севрюкова выехала на патрулирование. Такие группы, предназначенные для оперативной борьбы с местными террористами, прозападные журналисты окрестили «эскадронами смерти» и за немалое вознаграждение щекотали нервы заокеанскому обывателю ужастиками в духе «Техасской резни бензопилой». Чекисты, выполнявшие свой долг на Северном Кавказе, не особо обращали внимание на тявканье проплаченной своры, предпочитая называть себя «зондеркомандами».
Бывший мичман Советского морского спецназа Сергей Васильевич Севрюков в этих названиях не видел разницы, ему все это было одинаково противно. Но, с другой стороны, он хорошо понимал, что такая «крыша» — лучшее прикрытие от всевозможных неприятностей. Десятки «зондеркоманд» колесили по дорогам кавказских республик и мало кто из них был знаком между собой. Подчинялись они непосредственно Управлению по борьбе с терроризмом и отчитывались только перед шефом. На всех остальных, включая местные власти, клали с прибором. Потому что имели право на задержание без ордера и даже применение оружия на поражение; связываться с такими, естественно, никто не хотел.
Сервант, примеряя шкуру чекистского опера, тем не менее хотел кардинального отличия, поэтому вместо бронированных «Гусаров» потребовал пару импортных внедорожников. Крутов, неоднократно бывавший в Чечне и имевший серьезные связи, расстарался, добыв для морпехов пару белоснежных «Лендроверов». Машины были почти новые, мощные, с повышенным комфортом, и даже на боковых дверях сохранились надписи на английском «Парламентская комиссия ОБСЕ», как память о том времени, когда по просторам страны колесили западные «правдолюбцы».
Придирчиво оглядев внедорожники, Сервант похлопал широкой, как лопата, рукой по квадратной морде «Ровера» и одобрительно крякнул:
— Годятся аппараты, по крайней мере, не будут звать «черными воронами».
Находиться поблизости от «объекта» означало курсировать в тридцати — пятидесяти километрах от окраины Грозного. Так, группа липовых чекистов, подобно голодным акулам, нарезала круги вокруг чеченской столицы, проверяя на лояльность близлежащие села. Местные жители, приняв их за иностранцев, пришли в неописуемый восторг, но когда из замерших на центральной площади монстров выбралось полдюжины здоровенных мужиков в камуфляже, обвешанных «стечкиными» и «калашами», при этом общаясь между собой на чистейшем русском языке, восторг улетучился, а на смену ему пришла пугливая настороженность. Но приехавшие в аулы верзилы беспредела не чинили: старший наскоро беседовал с председателем сельсовета, после чего группа убиралась восвояси. Впрочем, на следующий день они снова появлялись, и опять все проходило без озорства. В конце концов, когда стало ясно, что «кочевники» не угроза, их и вовсе перестали бояться в аулах, через которые проезжали белоснежные джипы. А когда морпехи помогли участковому отбить сельское стадо от угонщиков, то суровые могучие мужики стали дорогими гостями местного населения. Их наперебой приглашали в гости, предлагали кров и стол. Действительно, кто сунется в дом убивать председателя с семьей, если в его доме заночевал целый отряд матерых «гоблинов»?
В этот вечер они остановились в доме директора местной школы, человека далеко не бедного, благодаря своим трем взрослым сыновьям, двое из которых были крупными бизнесменами, руководителями холдинга в центральной части России. Именно старшие сыновья оплатили ремонт и оснащение поселковой школы, которой отец теперь руководил.
Усадьба директора была большая. В центре стоял трехэтажный особняк из красного кирпича, с
