металлопластиковыми окнами и цветной голландской черепицей.
Свои внедорожники морпехи загнали за ворота в усадьбу, оставив возле них человека. Остальных гостеприимный хозяин пригласил на ужин. Застолье оказалось обильным, но трезвым. Директор школы, вставший на путь веры предков, как настоящий правоверный, алкоголь не употреблял. А гости пить не могли, потому как при исполнении.
Едва стемнело, молчаливые женщины в черных одеждах убрали со стола и вместе с хозяином отправились на второй этаж, предоставив первый морпехам. В Чечне официально многоженство не было разрешено, но из-за большой убыли народонаселения в ходе двух кровопролитных войн на эти вольности власти смотрели сквозь пальцы.
— Смена караула, остальным отдыхать, — объявил подчиненным Сервант и вышел из дома. Примостившись на узкой скамейке у крыльца, он закурил. Мыслей в голове бывшего мичмана не было никаких; впрочем, задание у него такое — не думать, а выполнять.
Сделав очередную затяжку, Сергей поправил висящую на груди портативную рацию — тот самый атрибут, с которым он не имел права расставаться ни днем, ни ночью. Вызов мог прозвучать в любую секунду.
Высоко в черном небе, среди бриллиантовых россыпей звезд наливался золотом крутобокий полный месяц. Только золото это было с красноватым оттенком.
«Нехорошая примета», — уставившись в ночное светило, подумал Сервант и тут же сам удивился таким мыслям, про себя решив, что стареет и становится излишне впечатлительным. Хотя в глубине души признавал, что это просто подсказывает жизненный опыт. Если вызывают экстренно, без большого сабантуя никак не обойтись.
Докурив до фильтра, чинарик с тлеющим рубиновым огоньком щелчком отправил в стоящую рядом металлическую урну, потом поднялся и, поправив ремень с тяжелым «АПС», направился в сторону, где стояли припаркованные друг за другом «Лендроверы».
Местные жители, привыкшие видеть «оперативников» в не особо воинственном виде, расстегнутом камуфляже с пистолетами на боку, а то и без оных, сейчас бы пришли в изумление. Часовой походил больше на подвижную огневую точку, чем на человека из плоти и крови. Корпус сковывал тяжелый бронежилет, на голове титановый шлем с прибором ночного видения, в руках бесшумный крупнокалиберный автомат «Вал». И это не считая подсумков, под завязку набитых запасными магазинами и ручными гранатами. Так что в случае нападения недругам мало не покажется.
— Чего случилось, Васильич? — когда командир приблизился к машинам, из тени вышел часовой.
— Проверяю, как службу на вверенном участке тащишь, — мрачно ответил Сервант.
— Че я, каплоухий первогодок, порядка не знаю? — не на шутку обиделся боец.
— У тебя свой порядок, у меня свой. Ладно, карауль дальше, — скрипнув берцами, Сервант круто развернулся и вскоре скрылся в доме.
В горном бункере было не особо уютно, зато безопасно и надежно. Как ни хотелось Удаву покидать свое убежище, но другого выхода по-прежнему не было. Время стремительно приближалось к часу Х, и для того, чтобы все прошло успешно, нужно как следует подготовить операцию: сколотить боевые группы «джааматов» в полноценные отряды, назначить толковых командиров и определить цели для атак.
Встретиться предстояло почти с полусотней руководителей боевых ячеек. Если их всех провести в бункер, то хочешь не хочешь, а они протопчут тропу, и достаточно лишь одного взгляда опытного следопыта, чтобы тайна убежища была раскрыта.
«К тому же, прежде чем что-либо планировать, нужно сперва встретиться со знаменитым полковником Варваром, — про себя размышлял Абу Юсеф. — Так ли он хорош, как убеждает Тимур? И что сможет мне предложить этот супервоин в обмен на деньги?»
Ко всему Удав понимал, если вдруг что пойдет не так, вряд ли ему удастся беспрепятственно уйти за границу, а бункер может послужить надежным убежищем какое-то время.
— Ночью уходим на равнину, — наконец объявил афганец охранникам, отправляясь к себе. Для предстоящего перехода следовало набраться сил…
Поселок Тимизи был небольшим — всего тридцать дворов. Дома здесь были разные — у кого получше, побогаче, у кого и вовсе лачуга. Ничем особенным это селение не выделялось, разве что проживавшие здесь люди были тихи, угрюмы и неразговорчивы. Объяснялось это просто: находились они даже не на острие бритвы, а, что называется, между молотом и наковальней. Близость гор притягивала к Тимизи скрывающиеся там банды повстанцев, та же близость гор заставляла быть настороже федеральные и местные власти. Никто из жителей поселка уже не мог с точностью сказать, сколько раз здесь проводились широкомасштабные обыски и зачистки. Так происходило каждый раз после очередной диверсии боевиков. В конце концов место для повстанцев стало неудобным, и моджахеды начали обходить поселок стороной, соответственно, внутренние войска и милиция также перестали появляться. Но народ на эти изменения никак не реагировал: все в любой момент могло повториться заново.
Именно это селение Удав и выбрал для встречи с Султаном Дадышевым. Там была оборудована хитрая конспиративная точка: если полковник окажется с гнильцой и следом за ним придут федералы, они смогут уйти по подземному туннелю и скрыться в лабиринте горных пещер, которых здесь великое множество. Часть, правда, взорвал генерал Колдунов, которому досаждали скрывающиеся там боевики, регулярно и дерзко нападавшие на его подразделение. Но основная масса подземных лабиринтов все же уцелела, и там можно скрываться до бесконечности, если иметь надежного проводника. У Удава такой человек был.
«Точкой» оказался небольшой домишко на окраине, сорок лет назад сложенный в основном из кусков горной породы, с грубо сколоченными окнами и дверями. Ограда вокруг участка полностью обвалилась, местами лишь торчали осколки камней, как гнилые пеньки зубов в стариковском рту. Зато фруктовый сад буйно разросся, скрыв брошенную саклю целиком.
В полдень к этому участку подъехал «Лексус» советника. Тимур по электронной почте получил необходимые инструкции и сейчас строго их придерживался.
Из салона дорогой иномарки выбрались двое мужчин. На Вакаеве был дорогой костюм стального цвета, белая рубашка и малиновый галстук. Дадышев предпочел свободного кроя льняной костюм и белую футболку. С минуту советник неподвижно стоял возле машины, он ожидал, что их встретят, но вокруг не было ни души.
— Ладно, пойдем сами, — вполголоса буркнул агент британской секретной службы.
Советник осторожно перешагнул через остатки ограды и стал пробираться сквозь заросли травы, в спасительной тени деревьев вымахавшей выше человеческого роста. Султан последовал за ним. Вскоре Тимуру удалось отыскать некое подобие дорожки, так же как и ограда выложенной плоскими кусками породы. Теперь идти стало намного легче. Наконец они вышли к дому; дверь с противным скрежетом давно не смазанных петель распахнулась, и в проеме появился невысокий араб с лицом, закрытым бело-черной куфией. Ствол автомата в его руках был направлен на гостей.
— Вы не ошиблись адресом? — из-за угла дома появился еще один боевик, задав вопрос по- вайнахски.
— Нас здесь ждут, — стараясь сохранять выдержку, коротко ответил Вакаев.
— Я тебя знаю, — приблизившись, сказал чеченец. — А кто он?
— Он тот, ради которого сюда пришел ваш хозяин.
Лицо боевика исказила злобная гримаса. Чеченцы, через всю свою историю пронесшие тейповые отношения, где все решают старейшины да самые лучшие и смелые джигиты, где никогда не было даже князей, считали слово «хозяин» за оскорбление. Но в данном случае вайнах сдержался, только спросил:
— Оружие есть?
— Я не имею дурной привычки таскать с собой железо, — изобразил вспышку гнева советник. Султан же молча расстегнул пуговицы на пиджаке и распахнул левую полу: под мышкой в кобуре, пошитой из добротной оленьей кожи, висел мощный автоматический пистолет Стечкина, оружие, наиболее распространенное в этих краях.
Боевик, довольный тем, что гость не стал делать резких движений, протянул руку и, отстегнув
