И тут же все вагоны прибывшего состава одновременно ощетинились огнем автоматных очередей. Пограничников уже ничто не могло спасти, их расстреливали в упор.
При первых выстрелах патруль от неожиданности рухнул на землю. Но буквально через несколько секунд, придя в себя, полицейские стали отстреливаться из своего штатного оружия.
Над зданием пограничной управы прозвучал пронзительный сигнал тревоги.
Пистолетные пули полицейских «глоков» с противным чваканьем впивались в обшивку вагонов и со звоном били оконные стекла.
Состав стоял перед фонарем семафора, горящим красным светом. Запрещающий сигал не был простой фикцией, автоматика управления тепловоза не позволяла тронуться с места. Теперь все решали считаные минуты, в любой момент могли появиться пограничники из дежурного взвода, и тогда перевес будет на их стороне…
Из первого вагона вывалился здоровяк кабальеро, его нижняя челюсть была надежно прикрыта шейным платком на манер грабителей Дикого Запада. Дав несколько очередей по полицейским, он опрометью бросился в сторону вокзала. Полицейские не могли его остановить, теперь сепаратисты сосредоточили весь огонь на них.
Кабальеро вихрем ворвался в холл вокзала и, вскинув ствол автомата, дал длинную очередь в потолок, чтобы не нашлось «героя», желающего его остановить.
Одним движением он забросил «АМД-65» за спину и, выхватив из-за пояса пистолет, бросился по лестнице на второй этаж, где располагались технические службы.
Азарт боя уже вовсю захлестнул бывшего капитана десантных войск бывшей югославской армии, и остановить его могла только смерть.
Дверь диспетчерской оказалась рядом с лестницей. Кабальеро, почти не целясь, выстрелил в замок. Под мощным кинетическим ударом дверь распахнулась, и капитан ворвался вовнутрь. В просторном помещении в бледно-фиолетовой форме перед компьютером управления движения сидел немолодой диспетчер.
— Открывай путь, — направив пистолет на железнодорожника, приказал по-немецки кабальеро. Тот круглыми от ужаса глазами, как кролик на удава, парализованно уставился на террориста.
— Ну, — черный зрачок пистолетного ствола уперся в лоб несчастного. Диспетчер, не отрывая застывшего взгляда от направленного на него пистолета, вынужден был подчиниться. Его пальцы живо забегали по клавиатуре.
Время, казалось, на какое-то мгновение замерло, выстрелы были едва слышны из-за звуконепроницаемой двойной оконной рамы. Диспетчер, не отрываясь, смотрел на направленный в лицо пистолет, а кабальеро буравил взглядом перрон, где стоял сараевский эшелон…
Тепловоз призывно загудел и, дернувшись, двинулся вперед, увлекая за собой пассажирские вагоны. Глаза террориста довольно сощурились, потом загремели выстрелы. Первая пуля размозжила верхнюю часть черепа железнодорожника, вторая — разворотила компьютерный процессор. Третий выстрел разнес двойное оконное стекло.
Кабальеро рывком перенес свое тело на подоконник, потом прыгнул на стальной козырек, прикрывающий центральный вход в здание вокзала. Едва ноги бывшего парашютиста коснулись нагретого металла, он тут же спружинил ими и сиганул еще ниже, на цветочную клумбу. Перекувыркнувшись через левое плечо, вскочил и побежал за удаляющимися вагонами.
С начала боя прошло не больше двух минут времени. Слишком спокойная страна Австрия, слишком давно ничто подобное не возмущало ее размеренную жизнь. Пограничники из дежурного взвода, едва загремели первые выстрелы, бросились в арсенал за оружием и экипировкой. Толкаясь, они хватали тяжелые бронежилеты, титановые шлемы и штурмовые винтовки…
Кабальеро успел запрыгнуть на подножку вагона, когда на перрон выскочили похожие на средневековых рыцарей австрийские пограничники. Их появление сопровождалось грохотом автоматных выстрелов.
Мункар бросился в соседний вагон, где на полу тамбура залег за ручным пулеметом косовар.
— Придержи их, — приказал палестинец.
«РПД» изрыгнул длинную очередь, десятки пуль выбили фонтанчики бетонной крошки у ног передовых пограничников. Стражи границы бросились врассыпную и залегли на асфальтированной площадке перед зданием пограничной охраны. Когда они пришли в себя и подняли головы, хвост поезда уже скрылся за поворотом…
Сараевский пассажирский поезд, набирая скорость, все дальше и дальше уходил в глубь Австрии.
— А теперь и заложниками можно заняться, — недобро усмехнулся Мункар, когда к нему подошел Накир.
Всех пассажиров, проводников, работников обслуживания, а также двух почтовиков загнали во второй вагон — ресторан. Вагон заминировали брусками пластида и для охраны поставили двух боевиков.
Пульт дистанционного подрыва передали кабальеро, который с напарником расположился в первом вагоне. Последний почтовый вагон заняли двое палестинцев и пулеметчик-косовар.
Накир, наблюдая за мелькающими в окне вагона зелеными шапками деревьев, задумчиво произнес:
— Интересно, как долго будем так ехать?
— Думаю, недолго, — бесстрастным тоном произнес его товарищ. Он уже чувствовал холодное дыхание смерти. Рука шахида скользнула под полу куртки, нащупала тумблер взрывателя. Потом палестинец облизнул пересохшие губы, как будто на них уже наложила свою печать вечность.
Предположение Мункара оказалось верным: через несколько минут на параллельной железной дороге трассе появилась группа полицейских машин, которые неслись с включенными мигалками, заставляя прижиматься к обочине встречные машины.
Вскоре к погоне присоединилась пара вертолетов — два белых остромордых «Джетрейнджера» с синей полосой «Полиция». Похожие на гигантских стрекоз, они то ныряли едва ли не на уровень окон вагонов, то вновь взмывали ввысь.
— Еще раз они опустятся, и я кого-то из них подобью, — угрожающе заявил косовар, сжимая ручной пулемет.
— Не торопись, — успокоил его Накир. У мальчишек, добровольно обрекших себя на смерть, мужества и выдержки было куда больше, чем у опытного наемника. Тот хотел заработать денег, а не отдавать свою жизнь во имя каких бы то ни было идеалов.
Впереди появилась череда остроконечных гор. Поезд, немного снизив скорость, стал двигаться по дуге, огибая небольшое озерцо.
Из окна вагона уже была видна черная дыра туннеля, к которой устремился состав.
«Джетрейнджеры», будто потеряв к поезду интерес, на полной скорости унеслись вперед. Мункар улыбнулся: дыхание смерти становилось все сильнее.
Черная пасть туннеля поглотила пассажирский состав, но уже через несколько минут раздался визг тормозов. Поезд останавливался.
— Что происходит, шайтан! — выругался Мункар, хватая микрофон внутренней связи, и сразу же раздался возбужденный голос одного из боевиков, находящихся в кабине тепловоза.
— Вертолет сел прямо на рельсы перед выездом из туннеля. Если бы мы попытались его протаранить — поезд мог сойти с рельс, и тогда всем нам каюк.
— Хорошо, — палестинец вынужден был признать правильность действий машинистов. Отшвырнув микрофон, приказал пулеметчику: — Лезь под вагон и там готовь позицию. Думаю, без стрельбы мы не сможем с австрияками договориться.
Косовару нечего не оставалось, как подчиниться. Он взял запасной диск к пулемету и с «РПД» направился к выходу.
— Накир, ты тоже приготовься, — прежде чем пойти в голову состава, Мункар обнялся с «братом по смерти». Оставшись один, Накир вскрыл один из длинных ящиков и сунул под доску несколько брусков пластида…
