Институтка. Как я провела каникулы? Как только я выдержала экзамены, то сейчас же поехала с мамой, мебелью и братом Иоанном, учеником третьего класса гимназии, на дачу. (Задумалась.)
Наденька. Ходит уже пятый день…
Варя. … от раннего утра до поздней ночи…
Институтка (продолжая писать). К нам съехались: Катя Кузевич с мамой, Зина (Силуэты этих «персонажей» появляются на теневом экране), маленький Егорушка…
В зрительном зале мальчик, который обращается к «выбранным им» зрителям.
Мальчик. А-а-а… вы целуетесь? Хорошо же! Я скажу мамаше. (Пауза.) Дайте рубль, тогда не скажу! А то скажу…
Институтка (продолжает). … Наташа и много других моих подруг, которые со мной гуляли и вышивали на свежем воздухе. (Пауза.) Было много мужчин.
В зрительном зале трое мужчин, но, отражённые трельяжем, они как бы «множатся». Поют романс под гитару. Один из них выхватывает гитару у аккомпаниатора.
Мужчина. Как приятно играть на мандолине!
Институтка (со сцены). Это гитара, а не мандолина.
Мужчина. Для безумца, который влюблён, это мандолина (Отдаёт гитару владельцу – аккомпаниатору.)
Мужчины вновь поют этот же романс, пока их не перебивает институтка.
Институтка. Но мы, девицы, держали себя в стороне и не обращали на них никакого внимания.
Мужчины исчезают. Через зрительный зал к сцене идёт группа выпускниц института благородных девиц во главе с классной дамой.
Классная дама. Вас как выпускных мы ведём в фотографию сниматься.
На просцениуме фотограф. Перед ним выносят плоскостной портрет мужчины во весь рост, во фраке. Вместо лица – круглое отверстие. Две девицы по очереди просовывают своё лицо в это отверстие, и фотограф их снимает. В это время группа выпускниц во главе с классной дамой подходят к сцене.
(Фотографу). Ах, умоляю вас, не показывайте им карточек мужчин!
Классная дама «организует» выпускниц, которые под её руководством поют «Гаудеамус игитур». Сама она как бы загораживает от девиц портрет мужчины, но, увидев, как из-за него выбегает девица, падает в обморок. Пока она не очнётся, выпускницы, кривляясь, поют жестокий романс, который только что пели мужчины. Как только классная дама приходит в себя, выпускницы вновь с благочинными лицами поют «Гуадеамус игитур».
Институтка (продолжает сочинять сочинение, с гордостью за себя смотрит на выпускниц). Я прочла много книг и между прочим Мещерского, Майкова, Дюму, Ливанова, Тургенева и Ломоносова. Природа была в великолепии. Солнце то всходило, то заходило. На том месте, где была заря, летела стая птиц. Где-то пастух пас свои стада, и какие-то облака носились немножко ниже неба.
Классная дама (уводя выпускниц). В усах и бороде каждого «демона» райское блаженство, неминуемо ведущее к неведомой пропасти, из которой нет выхода.
Выпускницы за спиной у классной дамы хихикают и передразнивают её. Уходят.
Институтка (продолжая сочинять). Я ужасно люблю природу. Мой папа всё лето был озабочен: негодный банк ни с того ни с сего хотел продать наш дом, а мама всё ходила за папой и боялась, чтобы он на себя рук не наложил. А если же я и провела хорошо каникулы, так это потому, что занималась наукой и вела себя хорошо.
Наденька. Он всё ходит…
Варя. Всё на наши окна смотрит.
Наденька и Варя (перебивая друг друга). Делаю вид, что не обращаю внимания.
На теневом экране своеобразный стендик с мужскими силуэтами по пояс, как на фотографиях к документам.
Выпускницы (пробегая через сцену в зрительный зал). Делаем вид, что не обращаем внимания!
День второй Цирковая музыка. Циркачи после двух акробатических (или клоунских) трюков выносят афишу:
Разные удивительные И увеселительные фокусы из белой Магий или Проворства и ловкость рук исполнено будет до 20 Предметов Клоуном уробертом.
Наденька. 15 октября. Сегодня с самого утра проливной дождь, а он (смотрит в зрительный зал) а он, бедняжка, ходит.
Варя. А он, бедняжка, ходит!
Наденька. В награду сделала ему глазки и послала воздушный поцелуй. Ответил обворожительной улыбкой. Варя, кто он?
На другой части сцены.
Кондрашкин. Петру Петровичу! Как живём-можем? Соскучились, ангел? Хе-хе- хе… Сейчас Настенька придёт.
Милкин. Я, собственно говоря, не к Настасье Кирилловне, а к вам… Собственно говоря, некоторым образом… дело, видите ли, в том, что я… пришёл проститься с вами… Уезжаю завтра…
Кондрашкин. Позвольте-с… Я не совсем вас понимаю… Конечно, каждый человек имеет право уезжать… Но, милостивый государь, вы отвиливаете… Нечестно-с!
Милкин. Я… я… я… не знаю, как же это я отвиливаю?
Кондрашкин. Ходил сюда целое лето, ел, пил, обнадёживал,
Входит Настенька.
балясы тут с девчонками от зари до зари точил, и вдруг на тебе, уезжаю!
Милкин. Я… я не обнадёживал…
Настенька. Ах!
Кондрашкин. Конечно, предложения вы не делали, да разве не видно было, к чему клонились ваши поступки?
Настенька. Каждый день обедал…
Кондрашкин. Женихи только ежедневно обедают, а не будь вы женихом, нечто я стал бы вас кормить? Да-с, нечестно! Извольте делать предложение!
Наденька. Варя, кто он?
Варя. Он в меня влюблён и ради меня мокнет на дожде.
Наденька. Фи, как ты не развита! Ну, может ли брюнет любить брюнетку?
Милкин. Настасья Кирилловна очень милая… хорошая девица. Уважаю я её и… лучшей жены не желал бы себе…
Настенька (радостно). Ой!
Милкин. Но… мы не сошлись убеждениями, взглядами.
Настенька (с обидой). Ой! (Отворачивается.)
Кондрашкин. В этом и причина? (Улыбается.) Только- то? Да, душенька ты моя, разве можно найти такую жену, чтобы взглядами была на мужа похожа? (Смотрит на Настеньку, та кокетливо улыбается.) Теперь взглядами не сошлись, а поживёте, так все шероховатости и сгладятся. Мостовая, пока новая – ездить нельзя, а как пообъездят её немножко, то моё почтение!
Милкин. Так-то так, но… я не достоин Настасьи Кирилловны…
Настенька (хлопает в ладоши.) Достоин!
