словами: «Подержите, пожалуйста».
Девушка поднимается на сцену, смешивается с толпой пассажиров.
Юноша (из зала). Прощай! Милая! Прелесть! Через неделю!
Кондуктор (проходя по авансцене). Айдите в вагон! Третий звонок! Пра-а-ашу вас!
Звенит тревожный звонок. Вбегает старуха (Петровна).
Петровна. Насилу, мать моя, нашла свой вагон, кто их разберёт, все одинаковые… А Пахома так и не впустили, аспиды… Где моя сумочка?
Юноша (кричит из зала). Варя! Я дал тебе для Мракова двадцать пять рублей… Голубчик… Расписочку дай! Скорее! Расписочку, милая! И как это я забыл?
Поезд «тронулся» (звуковая имитация). Пассажиры все вместе медленно движутся по сцене, отходя за кулисы и имитируя движение поезда. Скандируют как бы под звук колес: Поз-дно, Пе-тя! Поз-дно, Пе-тя! Поз-дно, Пе-тя!
Девушка. Ах! Поезд тронулся.
Пассажиры опять, имитируя движение поезда, скандируют: Поз-дно, Пе-тя! Поз-дно, Пе-тя! Поз-дно, Пе-тя!
Юноша. Пришли хоть по почте расписочку!
Поезд «уходит». Юноша поднимается на сцену.
Ведь эдакий я дурак! Даю деньги без расписки! А? Какая оплошность, мальчишество. (Вздыхает.) К станции, должно быть, подъезжает теперь… (Пауза.) Голубушка…
На теневом экране силуэт улыбающейся девушки.
Наденька. Тираны и деспоты вы, мужчины…
Варя. Но как вы хитры и прекрасны!
Передёркин (в зрительном зале.) Вы не знаете княжну Веру Запискину?
День пятый
Цирковая музыка. Циркачи после двух-трёх трюков выносят афишу:
Камический куплет ивансон Тероха исполнит малолетний
Наденька. 18 октября. Сегодня, после долгого отсутствия, приехал брат Серёжа.
Варя (вбегая, радостно). Приехал брат Серёжа!
Наденька и Варя (кричат в зрительный зал). Серёжа! Серёжа!
В другой части сцены Наташенька. Вбегает на сцену (чуть не падает, поскользнувшись) учитель Щупкин.
Щупкин. Оставьте ваш характер! Вовсе я не писал вам писем!
Фонограмма. Вы, конечно, давно уже догадались, зачем я каждый день сюда хожу и своим присутствием мозолю ваши глаза. Вы, наверное, давно уже, со свойственной вам проницательностью, угадали во мне то чувство, которое… то чувство, которое… то чувство, которое…
Наташенька. Ну да! Будто я не знаю вашего почерка (Взвизгивает). Я сразу узнала! Учитель чистописания, а почерк, как у курицы! Как же вы учите писать, если сами грязно пишете? (Хохочет.)
Щупкин. Это ничего не значит-с. В чистописании главное не почерк, главное, чтобы ученики не забывались. Кого линейкой по голове ударишь, кого на колени… Следует преимущественнейше наблюдать за тем, чтобы ученики непременно отдавали книги в переплёт, ибо корешком можно ударить по лбу в том случае, если книга переплетена.
Наташенька. Какой вы умный, Петя.
Щупкин. Да что почерк! Пустое дело. Некрасов…
Наташенька. Где? (Смотрит в зрительный зал.)
Щупкин (смеётся). Писатель был, а совестно глядеть, как он писал. В собрании сочинений показан его почерк.
Наташенька. То Некрасов, а то вы (Вздох. Подходит к пианино.) Я за писателя с удовольствием бы пошла. Он постоянно бы мне стихи на память писал. (Поёт романс, аккомпанируя себе на пианино. Последние две строчки повторяет за ней Щупкин.)
Наденька. Не успел Серёжа лечь в постель, как его потребовали в квартал!
Варя. Серёжу потребовали в квартал!
Фонограмма. Погода была чудесная, но не до погоды мне было. Я не слушал даже певшего над нашими головами соловья, несмотря на то, что соловья обязательно слушать на всяком мало-мальски порядочном рандеву… рандеву… рандеву…
Щупкин. Стихи и я могу написать вам, ежели желаете.
Наташенька. О чём же вы писать можете?
Щупкин. О любви… о чувствах… о ваших глазах… Прочтёте – очумеете… Слеза прошибёт! А ежели я напишу вам поэтические стихи, то дадите тогда ручку поцеловать?
Наташенька. Великая важность!.. Да хоть сейчас целуйте!
Щупкин припадает к ручке Наташеньки, в это время звучит фонограмма.
Фонограмма. … соберите все на этом свете существующие романы, вычитайте все находящиеся там объяснения в любви, клятвы, жертвы и… вы получите то, что… теперь в моей груди того… в моей груди того… в моей груди того…
Входят отец и мать Наташеньки.
Отец. Дети… Господь вас благословит, дети мои… Живите… размножайтесь… (Крепко держит за руку Щупкина.)
Мать (с притворством). О, вы отнимаете у меня единственное сокровище! Любите же мою дочь, жалейте её…
Щупкин (про себя). Попался! Окрутили! Крышка тебе, брат! Не выскочишь! (Подставляет свою голову «на милость победителей».)
Отец (плача, с притворством). Бла… благословляю… Наташенька, дочь моя… становись рядом… Петровна, давай образ…
Мать что-то подаёт.
Отец поднимает этот «образ», затем смотрит на него и…
Отец (с ужасом). Тумба! Голова твоя глупая! Да нешто это образ?
Мать. Ах, батюшки-светы! (Пытается куда-нибудь спрятаться… от себя самой.) Да я впопыхах…
Отец. Впопыхах!.. Вместо образа (теперь его видят и зрители) портрет писателя Лажечникова схватила.
