А может быть, и пять.
Появляются два кота (маски), один из них Бэппо.
Бэппо (учтиво склонив шею.) Скажите, пожалуйста…
Кот. Мур?
Бэппо. Скажите, пожалуйста, что всё это значит?
Кот. Вы, верно, провинциал? (Поднимает газету и смотрит в неё.)
Бэппо (с обидой). Я родился в центре Рима на Colonnetti, между двумя трактирчиками. Если это называется быть провинциалом… Мур-р-р…
Кот. Странный случай! Как же вы не знаете того, что известно в Риме любому двухнедельному котёнку. Как вас зовут?
Бэппо (сконфуженно). Бэппо.
Кот. Так вот, синьор Бэппо. В Риме с давних пор существует обычай: если какой-нибудь кот или (пренебрежительно) кошка преступно себя ведут, или хозяин настолько беден, что не может держать своих домашних зверей в хорошем теле, или если сумасшедшая иностранка заведёт себе котёнка, а потом, уезжая, не знает, куда его девать…
Бэппо выражает гнев.
… то таких несчастных сбрасывают (многозначительно) на форум Траяна, в кошачью санаторию! (Пауза.) Я не знаю, к какой из этих категорий вы изволите принадлежать…
Бэппо. Я думаю, что ко всем трём (Задумался.)
Кот. Мур?
В другой части сцены появляется пёс (маска) по имени Микки.
Микки. Моя хозяйка Зина больше похожа на фокса, чем на девочку: визжит, прыгает, ловит руками мяч (ртом она не умеет) и грызёт сахар, совсем как собачонка. Всё думаю – нет ли у неё хвостика? Вчера она расхвасталась: видишь, Микки, сколько у меня тетрадок. Арифметика – диктовка – сочинения… А вот ты, цуцик несчастный, ни говорить, ни читать, ни писать не умеешь. Гав! Я умею думать – и это самое главное. Что лучше: думающий фокс или говорящий попугай? Ага!
Читать я немножко умею: детские книжки с самыми крупными буквами. Писать… (В зал). Смейтесь, смейтесь (терпеть не могу, когда люди смеются!) – писать я тоже научился. Гав! Правда, пальцы на лапах у меня не загибаются. Я ведь не обезьяна. Но я беру (демонстрирует) карандаш в рот, наступаю лапой на тетрадку и… (пауза) ставлю три звёздочки. Я видал в детских книжках: когда человек делает прыжок к новой мысли, он ставит три звёздочки… (Глубокомысленно). Что важнее всего в жизни? Еда. (В зал). Нечего притворяться! У нас полон дом людей. Они разговаривают, читают, плачут, смеются – а потом садятся есть. Едят утром, едят в полдень, едят вечером. А Зина ест даже ночью: прячет под подушку бисквиты и шоколадки и потихоньку чавкает. Как много они едят! Как долго они едят! И говорят ещё, что я… обжора. Сунут косточку от телячьей котлетки (котлетку сами съедят!), нальют полблюдца молока – и всё… Разве я пристаю, разве я прошу, как Зина и другие дети? Разве я ем сладкое (морщится)… клейстер, который называется киселём, или жидкую гадость из чернослива и изюма, или… б-р-р… холодный ужас, который они называют мороженым? Я деликатнее всех собак, потому что я породистый фокс!
В другой части сцены.
Бэппо. В детстве меня подобрала у ресторана за кадочкой с бамбуком мисс Нелли. Она, видите ли, обедала, а я вылез из-за кадочки и сказал…
Кот. Мур?
Бэппо. Нет. «Мяу. Сударыня, извините, но я тоже хочу есть!» Она меня накормила, унесла к себе, вычесала всех блох, поцеловала меня в носик и в лапочки (вот гадость!), опрыскала какой-то вонючей штукой, нацепила на меня зелёный бантик… Две недели я жил у неё, как какая-нибудь, простите за выражение, болонка…
В другой части сцены.
Микки. Ну что там в Париже, подумайте? Был один раз, возили к собачьему доктору. Улиц – миллион, а миллион – это больше, чем десять. Куда ни посмотришь – ноги, ноги и ноги. Автомобили, как пьяные носороги, хрипят – и все на меня. Ошейник тянет, намордник жмёт. Самое гнусное человеческое изобретение – ошейники, обтянутые собачьей кожей… Гав!
В другой части сцены.
Бэппо. А потом… пришёл кривоногий грубиян в синей блузе, унёс её чемоданы, и я очутился опять на улице. О форуме Траяна она, должно быть, тоже не знала.
Кот (брезгливо). Женщина!
Бэппо. Потом я поселился у бедной прачки. У неё было много работы и очень невкусная еда… Вы ведь понимаете, что после прачки, которая целый день стирала, даже и вылизать в тарелке нечего. Ещё когда она работала днём, я терпел. Приходили соседки, дети с ними – детей у них, как… котят… А у детей, знаете, всегда что-нибудь есть: кусок селёдки, пирожок, то да сё. Ну, за усы дёрнут, хлопнут куклой по голове, да теперь куклы (гордо) из целлулоида – не больно… Всё-таки в компании сыт не сыт, а в животе всегда что-нибудь бурчало. Но когда моя прачка стала уходить на работу, а меня запирать в чулан, чтобы я на голодный желудок её проклятых мышей ловил…
Кот. Мур-р-р! Гадость!
Бэппо. Пусть сама ловит и жарит их себе на ужин на оливковом масле! Я не выдержал, вышиб головой стекло и…
Кот. И переменили судьбу?
Бэппо. И переменил судьбу. Собственно, синьор Спагетти даже не был настоящий хозяин – видел я его только утром и вечером. Чуть не с зари брал на плечи котомку с обрезками кожи и разными штучками, брал складную скамеечку и уходил на целый день. Люди, знаете, носят на лапах копыта, которые снимаются и надеваются…
Кот (лениво). Башмаки.
Бэппо. Знаю сам… Уж вы, пожалуйста, не перебивайте. Так вот, башмаков он собственно шить не умел, а так делал разные латочки, заплаточки, каблучки чинил девушкам (Смотрит в зрительный зал). У них ведь всегда кривые. Я не знаю, обедал ли мой сапожник сам... Бродячая жизнь – бродячая еда. Но пил он много – и даже домой приносил.
Кот (заинтересованно). Молоко?
Бэппо. Красное и жёлтое молоко… И как они могут такую дрянь глотать…
Раздаётся лай собаки.
Бэппо. Собака лает.
Кот. А вам-то что?
Бэппо. Так… Скажите, пожалуйста, а их… сюда, в кошачью санаторию… не бросают?
Кот. Кого их?
Бэппо. Со… бак?
Кот (набрасывается на Бэппо). Вырвать бы вам язык за такие вопросы!..
