— Ага, — кивнул он. — Вот они зашли, и тут же крики начались. Потом вылетает тот мужик — и наутек!
— А твой Минька что? — затаив дыхание, спросила я.
— А что Минька? — пожал он плечами. — Минька за ящиками для картошки пристроился, его и не видать было. А только как мужик тот вылетел, так он сразу почуял — дело пахнет керосином, да и убежал оттуда от греха подальше.
— Дед, где ты раньше был??? — схватилась я за голову. — Слушай, ты скажи тому Миньке — озолочу, если он свидетелем пойдет!
— Говорю — к мамке он уехал, — развел руками дядя Федя. — Адреса не оставил.
— Вот гад, — расстроено сказала я. — Слушай, а он не говорил, как этот мужик был одет?
— Говорил, — кивнул головой дядя Федор. — Курточка на меня такая светленькая была да джинсы синие.
— И бейсболка?
— И бейсболка, красная такая, а сам мужик — красы неписаной, — подтвердил дедок. — Ну что, девонька, помог я тебе?
— Более чем, — медленно качнула я головой. — Только вот что с этим без твоего дяди Миши делать — ума не приложу…
Я села в машину и в изнеможении откинулась на подушки.
Вот уж на кого бы не подумала! Тинни, прекрасный мальчик Тинни, видимо мало было тебе моей кровушки, а? А тут и Мульти — отчего бы не закусить? В моем доме не пошалишь — видеокамеры везде, в такси — шофер мешал, так что все логично — ты решил у Мультичка дома, в спокойной обстановке устроить пир горой. А там козел Олег оказался.
Все совпадает.
А то что мальчик — сосед не слышал рядом с Мультиком твоих шагов — ничего удивительного! Подошвы мужских ботинок — не каблуки, и они не стучат по полу…
Все совпадает!!!
Даже то что ты, по твоему собственному признанию, всегда маскируешь следы. Вот и тут — ты отрезал парню голову, скрывая следы от укуса…
Все хорошо — но что теперь делать? Дядя Миша уехал к матери, и где та мать — не узнать. И я, которая не видела того дядю Мишу, сроду не смогу наложить на него заклятие поиска. К моему дражайшему дружку можно даже и не соваться — он мне махом скажет про отсутствие свидетелей и презумпцию невиновности.
Я обхватила голову руками, чувствуя что мое радостное настроение улетучивается без следа.
Господи…
Чего делать — то?
Посидев, я схватила сотовый и все же позвонила гаду Витьке.
— Алло, — по обыкновению буркнул он.
— Слушай, тут вот такая ситуация…, — задумчиво сказала я. — Помнишь, Мультик перед убийством Олега ко мне завезла детей?
— Ну? — скучающе отозвался он.
— Так вот, у меня в тот момент клиент был, и мы договорились что она тихонечко зайдет, оставит детей в спальне и уйдет.
— Ну? — скептично молвил он.
— Что Ну? — обозлилась я.
— Сразу вопросов много, возникает, но ладно, подожду конца повествования, — хмыкнул Витенька.
— Ну ладно, слушай, — согласилась я. — В общем, у клиента отказались большие отклонения, он эээ… причинил мне вред и скрылся, пока я была в беспомощном состоянии. Как раз в это время Мультик детей и подвезла. Если что — охрана внизу должна подтвердить, что они пересеклись.
— Ну и ? — так же скучающе буркнул он.
— А сейчас мне бомжи говорят, что из квартиры Мультика после убийства вылетел по описанию — один в один мой клиент!!! — рявкнула я, выведенная из терпения. Да что же это такое! Кто из нас в милиции работает — он или я???
— Хмм… — задумался Витька. — Ну тащи сюда своего бомжа, поговорим…
— Да вот понимаешь, — проблеяла я, — бомж-то уехал к матери, и где эта мать — никто не знает.
— Бомж — это тот, который спал на площадке около Березняковой? — уточнил Витька.
— Ну…
— И как ты с ним разговаривала, если он к маменьке подался? — подозрительно спросил Витька.
— Так а я не с ним, — буркнула я, понимая, что совершенно упала в Витькиных глазах. — Я с другим бомжом разговаривала, которому дядя Миша про случай в подъезде рассказал.
— Уйди с глаз моих, — устало сказал Витька.
Я молча нажала на кнопку отбоя.
Потом я поехала на Сталеваров.
Что я буду говорить Тинни — я не понимала. Скорей всего, он ухмыльнется и спросит так спокойненько — а где же доказательства? Возможно — попытается на меня напасть.
Бооооже…
А я ведь только вылечилась…
Не дай боже — он меня снова укусит! Впрочем — о чем это я? Конечно укусит! Он неделю кровушки не пил!
Я посмотрела на часы. Сейчас было всего-то полдень, а накладывала заклинание я во второй половине дня. Так что чары уже начали слабеть, однако время у меня еще есть! Свяжу его чем нибудь, вколю ему перфторан — вон, в машине его полно, и дам на завтрак сникерс. А потом — потом наложу заклинание послушания, и он у меня как миленький пойдет сдаваться в ментовку.
Я подобралась, словно перед прыжком, припарковалась во дворе Кайгородовского дома и пошла в подъезд.
Дверь в квартиру Тинни была приоткрыта. Дверь лишь слегка, едва ли на сантиметр выступала над косяком — однако было понятно, что она не закрыта на все замки. А ведь вчера Галина долго и тщательно запирала дверь, гремя ключами.
«Ты это… приготовься», — буркнул голос.
Я кивнула, стряхнула Силу в кончики пальцев, чтобы была наготове и по миллиметру отжала дверь. Потом неслышно скользнула и пошла в комнату, где я с Галиной вчера нашла Кайгородова.
Через несколько минут я выяснила: никакие грабители сей дом не посетили. Тинни, прекрасный мальчик Тинни, лежал в одних джинсах на полу около перевернутого кресла, и деревянный кол торчал из его сердца. Рот его был забит чесноком, и поверх губ лежал серебряный крест.
В последнем усилии кайгородовские окоченевшие руки вцепились в кол, словно стараясь его выдрать. Мертвые глаза удивленно — непонимающе смотрели куда-то вбок. Да уж…
Никогда больше тебе не целовать девушек, прекрасный мальчик Тинни. Но и пить кровь ты тоже больше не из кого не станешь…
Я присела около трупа, безмолвно разглядывая его. Вгляделась в лицо и поразилась…
Не было прекрасного мальчика Тинни… Он словно резко сморщился и как-то подурнел. Обозначились морщины, приличествующие скорее мужчине в возрасте, в лице появилось что-то крысиное. А вот пухленькие, женские щечки — как у бурундука. Я недоуменно смотрела на него. Что это? Его смерть так поменяла, или …? В общем — то, пока я была… ну, пока я болела, меня все окружающие находили просто супермоделью. Та самая легендарная привлекательность вампиров?
Задумчиво я вытянула сотовый, набрала Галкин номер и спросила:
— Слушай, у тебя брательнику-то сколько было?
— Сорок два в этом году стукнуло, — сухо ответила она.
В трубке раздавался какой-то гул, и я рассеянно поинтересовалась:
— Ты где хоть?
— Отдохнуть поехала, в самолет сажусь, — ответила она.
