Железная памятка
Шло третье лето войны. Под Туапсе врага остановили осенью прошлого, сорок второго года. Уже много месяцев фронт в горах Кавказского побережья оставался неподвижным. Но это было затишье перед бурей. Готовилось теперь уже наше наступление на Новороссийск, в котором засел враг.
К Новороссийску из-под Туапсе были присланы разведчики-моряки – взвод Калганова, к тому времени уже старшего лейтенанта. Здесь им предстояло действовать в местности для них привычной – в лесах прибрежных гор.
Калганов начал с того, что вместе с матросами стал изучать: где же легче пробраться через позиции немцев?
Однажды Калганов, прихватив снайперскую винтовку, ещё до рассвета выбрался на «ничейную» полосу. Он влез на заранее облюбованное дерево, перед которым находилась примеченная им траншея немцев. Густая листва надёжно укрыла разведчика.
Взошло не видное из-за дерева солнце. В траншее было пусто. Калганов ждал.
Но вот он увидел, что в траншее показалось несколько немецких офицеров. Рассматривая их через стёкла прицела, он разглядел, что офицеры сопровождают какого-то важного начальника. Очевидно, он осматривает позиции. Соблазн был велик… Калганов навёл перекрестье прицела на важного гитлеровца, возле которого подобострастно толпились остальные, и выстрелил. К упавшему бросился один из офицеров. Вторая пуля свалила этого. Остальные разбежались.
Не успел Калганов порадоваться своей удаче, как над его головой громко хрустнуло.
«Заметили!» Он камнем свалился вниз. На спину ему упал сбитый пулемётной очередью корявый сук. Прижимаясь к земле, продираясь сквозь цепкую лесную траву, Калганов пополз в сторону своих позиций. А вслед ему стучали пулемёты, с посвистом и щёлканьем, обрывая листья, неслись между ветвями пули…
Только на исходе второй недели наблюдений командир разведчиков смог наконец выбрать место, где безопаснее пройти в тыл врага.
Безлунной июльской ночью Калганов и четыре матроса удачно проскользнули гущей леса между передовыми постами противника. Всю ночь они ходили по лесистым склонам, пробирались в занятые немцами деревни, осматривали лощины и поляны, запоминая, где находятся батареи, склады, штабы.
Разведчики не успели вернуться до наступления утра. Рассвет застал их в густом лесу, по опушке которого пролегала дорога. Приняли решение переждать день.
Можно было бы уйти куда-либо в глухую чащу и там просидеть до вечера, но разведчики не хотели терять времени впустую. По дороге то и дело проходят немецкие машины. Важно проследить, что везут, куда. «Устроиться для наблюдения возле самой дороги небезопасно, – размышлял Калганов. – Вдруг набредут немцы. Наблюдать издали, из леса? Но из-за деревьев ничего не увидишь…»
Калганов в раздумье посмотрел на деревья, плотной стеной стоящие на опушке леса. Между ними ещё белел ночной туман, но он уже редел; наверху, меж ветвями, всё явственнее светлело небо.
«На деревьях засядем!» – решил Калганов.
Разведчики выбрали себе по дереву – старые, развесистые, кряжистые дубы, густо оплетённые лесным виноградом. Каждый взобрался повыше на своё дерево и затаился в гуще листвы.
Стало уже совсем светло. Пятеро разведчиков наблюдали. По дороге проезжали грузовики, обозные повозки, проходили колонны немецких солдат. Видно было, что происходит какая-то перегруппировка. Внимательные глаза разведчиков отмечали всё.
Солнце стояло уже высоко, когда послышался лязг гусениц, тяжёлый гул моторов. Танки?…
Да, это были танки.
Три танка, с чёрными крестами на броне, поравнялись с деревьями, на которых сидели разведчики, и, свернув, остановились прямо под ними. Моторы смолкли, брякнули открываемые крышки люков. Из машин вылезли танкисты и начали располагаться на траве, доставать еду. Стоило только кому-нибудь из них повнимательнее взглянуть вверх…
Матросы и Калганов держали автоматы наготове.
Наконец танки ушли.
Только когда под деревьями всё гуще стали ложиться вечерние тени, Калганов дал матросам знак: спускаться. Поздней ночью разведчики вернулись к своим. После этого поиска Калганов со своими матросами не раз скрытно, по лесным оврагам, проходил за передний край врага, в его тыл.
Но возвращаться становилось с каждым разом труднее. Враг всё более насторожённо следил за подступами к своим позициям.
Однажды рано утром, когда Калганов, на груди которого была запрятана карта с обозначением разведанных вражеских позиций, Юсупов, Юначёв и ещё несколько матросов возвращались из поиска, их обнаружили немцы и погнались за ними. Был один путь: между двумя немецкими дзотами – блиндажами с пулемётами. Незаметно проскользнуть между этими огневыми точками было трудно. Но немцы, что сидели в дзотах, ещё не успели увидеть разведчиков, и Калганов решил воспользоваться этим. В амбразуру левого дзота полетели гранаты, брошенные сильными матросскими руками. Бревенчатый настил осел, погребая под собой гитлеровских пулемётчиков. Но из правого дзота тотчас же начал стрелять пулемёт, преграждая путь отхода.
– Сайфулла, – приказал Калганов Юсупову, – возьми Борисова, Юначёва и ещё двоих, забросайте пулемёт гранатами!
Юсупов, а за ним четыре матроса рванулись ко второму дзоту. Подбежав к амбразуре сбоку, бросили несколько гранат. Они разорвались перед амбразурой, её завалило. Но тотчас же пулемёт застучал из другой амбразуры. Его огонь не давал приблизиться к ней на бросок гранаты.
Но разве отступят матросы? Приказ должен быть выполнен.
– Обождите, я один! – остановил товарищей Юсупов и, стиснув в руке гранату, пополз по траве.
