type='note' l:href='#note_238'>[238] Такое предположение выглядит парадоксальным только на первый взгляд.
Вспомним, намерение постепенно реформировать страну, вспомним, что многим обязан, вспомним, что именно разведка всегда отличалась новаторскими предложениями, которые они черпали из изучения (не всегда критичного) западного образа жизни, вспомним, что вплоть до последнего систему КГБ возглавляли андроповцы (, и другие), вспомним, что именно длительное время возглавлял разведку КГБ.
Известно, что «… опирался на многочисленных консультантом своего давнего покровителя и стремился использовать аппарат КГБ…».[239] О его близости к КГБ говорили и писали разные люди.[240] Наконец, вспомним, что КГБ был мощным инструментом влияния на политику страны.[241] Ни одно другое ведомство страны не могло получать такую обширную информацию о внешней и внутренней жизни страны. Без КГБ ничего тогда не начиналось. Образно говоря, это был одновременно МИД и МВД. Однако КГБ, по меньшей мере, не стал препятствовать политике проведения реформ.
Это, конечно, не прямые доказательства, а косвенные, но они, вроде бы, ложатся в определённую систему. Особенно это хорошо заметно было в первые годы перестройки, которые начинали люди подобранные (, и — только верхняя часть андроповского призыва). Однако, хорошо начав, нужно ещё и хорошо кончить. Последнего с перестрой кой не получилось.
Когда же банкротство перестройки стало очевидным, многие запели другие песни. Тогда признаваться в авторстве было просто стыдно. Тем более КГБ СССР, руководители которого претендовали на всезнание и мудрость. А тем деятелям демократического движения, которые поддержали перестройку, в свою очередь, признать, что крёстным отцом был нелюбимый КГБ, тем более было не с руки.
3.5.3. КГБ СССР был очень информированным органом государства. Причём, собирал он, прежде всего, негативную информацию. «Мы лучше, чем кто-либо видели, что отставание Советского Союза от развитого мира не только не сокращается, но стремительно нарастает, и было совершённого очевидно, что полумеры, вроде „стратегии ускорения“, обречены на неудачу. Нам было горько сравнивать прогрессирующее материальное и духовное обнищание народов нашей страны с теми шагами вперёд, которые сделали некоторые азиатские страны».[242]
В книге изменника Родины Олега Гордиевского указывается: «Плачевное экономическое положение Советского Союза значительно затрудняло конкуренцию его с Западом. Будучи лучше других информировано о положении дел на Западе, ПГУ прекрасно представляло себе огромный и все возрастающий экономический перевес стран Запада и его взгляд на Советский Союз, как на „Верхнюю Вольту с ракетами“, а не на истинную сверхдержаву…
КГБ считал, что без изменений в составе советского руководства советским экономическим проблемам не будет конца, а значит, не прекратятся попытки стран Запада их эксплуатировать. Не понимая, что проблема лежит в самой советской системе, КГБ ожидал, что придаст ей динамизм и необходимую дисциплину для преодоления экономического застоя Советского Союза и установления надёжного «соотношения сил» с Западом».[243]
Гордиевский, хоть и изменник Родине, но службу знал достаточно хорошо. Впрочем, о чекистских симпатиях к будущему перестройщику говорили не только изменники Родине.
Например, бывший руководитель ПГУ КГБ СССР рассказывал: «В первые годы пребывания у власти вызывал симпатии в Комитете государственной безопасности. Специфика работы заставляла сотрудников госбезопасности закрывать глаза на слабости лидеров — деловые, интеллектуальные, личные. Комитет работал на власть, и власть должна была выглядеть привлекательной. Здесь были и самообман, и иллюзии, и сознательное лицемерие. Тем не менее, опирался на КГБ, а КГБ — на ». [244]
3.5.3.1. Между прочим, писал о следующем факте из биографии : «…Место прохождения студенческой практики было выбрано точно — Лубянка, она и есть Лубянка. Правда, публично никто никогда не спрашивал его об этом, а сам и осведомлённые об этом лица не стремились расшифровывать, какого рода подписку он там давал. О неразглашении материалов — несомненно, о другом — неизвестно пока».[245]
Публиковалась и другая информация о : «Будучи секретарём комсомольской организации, он входил в состав комиссии по распределению и прекрасно знал, что распределён в Прокуратуру СССР. Предполагалось, что он займётся „надзоров за законностью прохождения дел в органах госбезопасности“ (в связи с начавшейся реабилитацией жертв сталинских репрессий».[246]
Впрочем, это обстоятельство не ясно и более того не особенно важно. То была старое благосклонное отношение органов госбезопасности к будущему перестройщику, перестроившему, а точнее переломавшему всю страну, а заодно и КГБ. Дела давно минувших лет. Нам же более интересно время 80-х годов.
3.5.4. Поддерживал не только руководящий состав КГБ СССР, поддерживало большинство сотрудников, Один из таких позже напишет: «Мы — молодое поколение „оперативных рабочих“ — воспылали надеждами, что может быть, сейчас начнутся перемены. Мы — молодые разведчики, элита „вооружённого отряда партии“ — прекрасно сознавали, что великая держава неудержимо марширует в сторону пропасти, и искренне жаждали перемен, часто не представляя себе, какими именно должны быть эти перемены».[247]
Симпатии к в чекисткой среде базировались частично и на том, что кто-то же должен продолжать андроповский почин. «…Мало кто знает, — писал, — что автором перестройки был вовсе не — её стратегическую основу разрабатывал. К сожалению, слишком мало времени отвела ему судьба и не сумел он осуществить свой грандиозный замысел».[248] Правда, вряд ли довёл бы до такого результата, к которому привёл.
Со своим заместителем согласен и экс-председатель КГБ, высказавший: «…О необходимости перемен ещё задолго до говорил и. Правда, не так размашисто, с известной долей осторожности, присущей ответственному политическому деятелю».[249] Примерно то же самое говорил и.[250] Список такого рода высказываний можно без труда продолжить.
Приведём ещё одно высказывание, но уже самого : «…Если говорить откровенно, мы ещё до сих пор не изучили в должной мере общество, в котором живём и трудимся, не полностью раскрыли присущие ему закономерности, особенно экономические…Жизнь постоянно выдвигает все новые и новые проблемы, с которыми связано движение нашего общества вперёд».[251]
«Именно в КГБ, имевшем широчайший доступ к внутренней и международной информации, должно было созревать мнение, что страна быстро теряет позиции в соревновании с Западом, исчерпывает возможности экстенсивного развития экономики и начинает соскальзывать к состоянию общего кризиса. По крайней мере, к такому выводу меня привели несколько бесед с »,[252] — напишет.
В КГБ было не мало влиятельных лиц, которые в силу разных причин (в том числе и карьерных) прямо или косвенно подталкивали высшее руководство КПСС к проведению политики реформирования. Правда, понимая под этим обычно не глобальную ломку, а усовершенствование конструкции. К чему сначала клонился и.
Знали бы они, что дорога эта привела не к храму, а к пропасти. Но это уже на их совести и, одновременно, показатель профессиональнализма, способности определить перспективы развития событий.
3.6. Решение принято
3.6.1. В первый годы после прихода к власти, когда популярность была на должной высоте, одной из обсуждаемых тем была о том как прошло избрание его Генеральным секретарём. Подспудно подразумевалось: чтобы мы несчастные делали, если бы его не избрали?
На самом деле, избрание ещё одного старца, после трех смертей подряд было бы, конечно же, явным перебором даже в нашей привычной ко многому стране. Нужно было выбирать того, кто способен прожить хотя бы несколько лет.[253] Разумеется, желающие среди старцев были, но предыдущие три смерти и на них давили психологически. И жить хотелось, и понимание было, что больше так уже нельзя. За державу обидно было даже членам Политбюро.
3.6.2. И, тем не менее… «…Избрание Генеральным секретарём проходило в сложной, порой
