пару лет после воцарения. «Каждая новая декларация руководства страны подтверждала, к сожалению, подозрение, что решения, определяющие судьбы страны и общества, принимаются без тщательной проработки, что наши лидеры подхвачены стихийным потоком. Ореол мудрости, всеведения и всемогущества таял. Все сферы общественной жизни охватывал кризис, а с трибун, экранов телевизоров, газетных страниц звучали многословные напыщенные и противоречивые заявления, суть которых, как правило, сводилась к тому, что мы выходим или вот-вот выйдем на интересные решения, что не сегодня завтра наступит перелом и т.п.».[277]
В 1988 году в, похоже, разочаровался Андрей Громыко. «…Громыко, — писал, вспоминая откровенный разговор января 1988 года — стал высказывать сожаление по поводу сделанного им выбора и внесённого предложения об избрании на пост лидера партии. В конце свой жизни он уже громко сетовал по этому поводу, считал, что крупно ошибся, обманулся в. Чувствовал себя виновным в том, что из-за человека, которого он предложил и на кандидатуре которого настоял, в стране начались процессы, опасные для нашего государства и общества».[278]
Интересно, как прореагировал ? Ведь в том году он стал председателем КГБ СССР, неожиданно сменив ранее преданного. С чего бы это? Неужели перестал доверять одному и стал доверять другому? За какие заслуги?
Заметим, что и позже относился с доверием к. Тут не сложно предположить, как прореагировал на доверительный разговор с Громыко.
Тем более, что Громыко был не одинок. Тот же, уже после своего смертельного конфликта с, писал: «Такие опасения можно было услышать от разных лиц все чаще и чаще. Отдельные негативные высказывания о со временем обретали новое качество, отражали его полное неприятие.
Отношения между и Громыко тоже становились все более натянутыми, и вскоре наступил момент, когда всем своим видом стал показывать, что не может дальше работать с ним».[279]
Вовремя умер Андрей Андреевич. Ох, как вовремя!
4.2. Куда смотрел КГБ?
4.2.1. На вопрос этот можно дать простой ответ: он смотрел по-прежнему туда же. Вёл разведку, занимался контрразведкой и политическим сыском, выполнял разовые поручения ЦК КПСС. Все как обычно.[280]
«В КГБ возвышение, его первые шаги в качестве нового Генерального секретаря ЦК КПСС встретили, как и все советские люди, с удовлетворением и надеждой».[281]
КГБ СССР по-прежнему оставался самой эффективной и самой могущественной спецслужбой мира. В совокупности американские спецслужбы были в целом не слабей, но это же в совокупности, а наш КГБ был почти в единственном числе. «Ко времени восшествия на партийный трон, КГБ превратился в колоссальную империю безопасности и разведки. КГБ насчитывал до четырехсот тысяч сотрудников в Советском Союзе, двести тысяч человек в погранвойсках и обширнейшую сеть внештатных сотрудников».[282] Позже в практическое подчинении КГБ были переданы несколько дивизий.
Именно тогда в 1985 — 1987 годах советские разведслужбы (первое главное управление КГБ СССР и Главное разведывательное управление Генштаба) очистились от многих своих сотрудников, предавших Родину и ставших на путь измены. Об этом более подробно уже говорилось во вступлении к настоящей книге.
Были приобретены перспективные источники аж в самих спецслужбах США. Что стоил только один Олдридж Эймс, сотрудник ЦРУ добровольно предложивший свои услуги КГБ «Некоторые …утверждают, что Эймс почти парализовал шпионскую работу против СССР, а затем России…»,[283] а он был не один.[284] Повторяться перечислением советских агентов не будем.
Достаточно перечислить агентов американской разведки, разоблачённых в этот начальный период горбачевского правления. Список впечатляет.[285] Это был несомненный успех. Большой успех. Правда, подчёркивая этот успех, руководители КГБ обычно скромно забывали, что подавляющее большинство завербованных советских агентов, прежде всего, сами проявили инициативу и предложили услуги. Даже искать не нужно было. Но, во-первых, это все равно успех. А, во- вторых, те же западные спецслужбы советских инициативников вербовали также не редко. Так что не будем сильно преуменьшать советскую гордость.
Только в 1992 году Эймс попал под подозрение в сотрудничестве с российскими спецслужбами. Американская разведка потерпела крайне серьёзное поражение. Это только от одного советского агента. А был он совсем не один.
4.2.2. Уже говорилось, что КГБ сыграл заметную роль в возведении на престол (см. пункт настоящей книги). Естественно, КГБ мог рассчитывать на взаимность,[286] и он получал её. Особенно в самом начале горбачевского правления.
«Эра началась с неприятного инцидента. В ответ на арест советского разведчика председатель КГБ санкционировал задержание в Москве американского корреспондента Николаса Данилоффа …
КГБ убедил, что журналиста надо арестовать, поскольку такова обычная практика — око за око, и согласился».[287]
« быстро продемонстрировал свою поддержку КГБ как внутри Советского Союза, так и за его пределами. В прошлом, когда западные страны высылали советских разведчиков, Москва обычно отвечала тем же, но высылала меньше людей, поскольку западные представительства в Москве тоже были меньше. Так, когда из Норвегии выслали шесть советских офицеров разведывательной службы после дела Хаавик в 1977 году, СССР выслал только трех норвежцев. Однако в 1985-1986 годах в этом вопросе занял твёрдую позицию „око за око“. Когда в сентябре 1985 года Великобритания выслала 31 советского сотрудника КГБ, Москва в ответ выслала примерно столько же. Когда в сентябре-октябре 1986 года Соединённые Штаты выслали около 80 советских сотрудников разведывательных служб из Вашингтона, Нью-Йорка и Сан-Франциско, в Советском Союзе столько же сотрудников американских посольств, занимавших примерно те же должности, найти было практически невозможно. Тогда, по предложению КГБ, Кремль запретил советскому обслуживающему персоналу работать в американском посольстве, тем самым временно приостановив его работу. Так что в этот свой ранний период поддержки КГБ полностью соответствовал известному описанию, данному ему Громыко, как человека с „доброй улыбкой, но стальными зубами“.[288]
Западные страны решили проверить как будет реагировать новое руководство страны и поняли, что можно ожидать довольно резкий отпор. Правда, все это было только в самом начале горбачевского правления.
4.2.3. Это мы все об отечественной разведке и контрразведке. А ведь есть ещё и политический сыск. В 1991 году военный психолог Виктор Дейнекин писал: «Роль политической жандармерии у нас до недавнего времени играл КГБ».[289] Это он с укором. Заметим, с большевистским укором. Именно для них жандармы были врагами, а для России они были хранителями спокойствия и порядка. Жаль только, что им ума не хватило предотвратить хаос 1917 года.
После падения царского режима в России бывший товарищ министра внутренних дел П.Г. Курлов написал: «Нет ни одного правительства в мире, начиная с абсолютной монархии и кончая советской властью большевиков, которое не было бы вынуждено, в целях своего существования и самосохранения, отказаться от борьбы со своими политическими врагами, признавая направленные против существующей власти действия лиц иных убеждений преступлениями, а потому не только карать их на основании уголовного закона, но и в большей части случаев предупреждать самое возникновение этих преступлений».[290]
Царский генерал назвал вещи своими именами. Советские специалисты в силу разных причин вещи своими именами называли редко. Впрочем, и он сказал это уже после крушения той старой России. Крушения, которое и произошло по причине неадекватной реакции высшей власти на проблемы внутренней безопасности страны.
И все же Курлов справедливо уточнял: «Правительству приходится иметь дело не только с фактами, но и с намерениями. Трудностью своевременного ознакомления с такими намерениями, в целях
