Кризис на Вулкане

– Они достигли согласия, – пробормотал он.

Ча подошел и встал рядом со Споком.

– Да, – сказал он удивительно напряженным голосом.

Подняв бровь Спок изучил профиль Ча. Черты лица маратанского подростка не выказывали никакой радости. Были ли они сердитыми и недовольными? Или возмущенными? Эмоции так трудно читать, подумал Спок. Особенно эмоции чужаков.

– Я желаю вам удовлетворения от взаимного согласия, – сказал Спок.

Ча не посмотрел на него.

– Мы должны идти, – сказал он.

Тепло конференц-центра после холодного дня было долгожданным. Помощник предложил Споку и Ча по высокому трубчатому стакану с несколькими сантиметрами тшака(tshak), горячего маратанского напитка. Они взяли его и быстро проглотили пламенную оранжевую жидкость, как того требовала вежливость. Напиток имел вкус сладкий и горький одновременно, и специи в нем были удивительно острыми. Пока продвигающийся напиток прогревал его изнутри, Спок осмотрелся вокруг. В главном зале было множество людей, сгруппировавшихся по шесть-семь человек. Наконец Спок в центре одной из групп заметил своего отца Сарека.

Высокий величавый вулканец возвышался над коренастыми маратанцами, окружающими его. Пока два мальчика пробирались к нему, Спок заметил, что один из маратанцев, стоящих возле Сарека, отец Ча, Кирос Мар Сантор. Как и его сын, Кирос выглядел напряженным и несчастным. Грива его волос еще более внушительная, чем у его сына, потеряла часть своего блеска, и радужные цвета были приглушены, но Кирос был здоровым и энергичным мужчиной. Когда он говорил с Сареком, он производил впечатление большой энергии при слабом контроле. Спок задавался вопросом, какую эмоцию ощущал Кирос. Верным ли было слово злость? Или на самом деле это было другое чувство? Спок мог только предполагать.

Сарек кивнул, приветствуя приближающихся Спока и Ча.

– Приветствую тебя, сын мой. День добрый, юный Мар.

Ча пробормотал что-то шутливое, а затем спросил у своего отца.

– Ну?

– Большинство одобрило соглашение, – коротко сказал Кирос своим резким, скрипучим голосом. – Сейчас мы не будем об этом говорить.

– Но отец…

– Мы поговорим об этом позже! – рявкнул Кирос.

Резкость Кироса удивила Спока. Как и его сын, Кирос был спокойным, смешливым человеком. Похоже, понял Спок, даже существо, которое наслаждалось весельем, могло быть очень серьезным, когда имело дело с серьезными вопросами. И в равной степени было верно и то, что переговоры продолжались довольно долгое время, и были очень трудными. И все же…

И все же что-то было не так. Спок чувствовал это по напряженности между отцом и сыном, по безысходному, но твердому взгляду, которым Ча наградил старшего Мара. Потом внезапно они оба развернулись и ушли. Спок приблизился к отцу.

– Вы достигли удовлетворительного соглашения?

Сарек ответил.

– По крайне мере мы подписали договор. Он признает единство маратанских народов, но предоставляет сувернитет каждой группе. Ни одна из сторон этим полностью не удовлетворена.

– Значит это не удачное соглашение?

Сарек подарил сыну изучающий взгляд с самым слабым намеком на теплоту в его глазах.

– Напротив, Спок. Лучшее соглашение всегда оставляет каждую из сторон немного неудовлетворенной, потому что ради победы все должны уступить в чем-то важном ради всей группы.

– Я запомню это.

Группы перемешивались между собой с горячими, но тихими разговорами, идущими по всей комнате. Снаружи оба солнца сели, и небо стало совсем темным. Марат находился возле скопления ярких звезд, или точнее в пределах нескольких дюжин световых лет от них, и некоторые были настолько яркими, что Спок мог видеть их сквозь стеклянные окна даже изнутри залитого светом конференц-центра.

В дальнем углу Ча и его отец присоединились к группе посредников из Шакира, холодного форпоста маратанской цивилизации. Они продолжали поглядывать в сторону Сарека, и ни один из этих взглядов не был дружелюбным. Один из них, мрачный пожилой маратанец, волосы которого поблекли до серебристо- голубого, повернул свое угловатое, покрытое морщинами лицо в сторону двух вулканцев и нахмурился. Звуки разговора были настойчивыми и тихими.

– Отец, – сказал Спок, – делегация Шакира кажется сильно сомневается в соглашении.

– Да, – ответил Сарек со вздохом. – Тот старик – Хал Минак Ласвор – тридцать лет назад был лидером повстанцев в космической в тот старик – ух вулканцев и нахмурился.ым. настолько яркими, что Спок мог видеть их сквозь стеойне между Шакиром и Маратом. Он был против любых соглашений и до некоторой степени другие члены шакирской делегации соглашались с ним. Они хотели включить несколько уступок, которые маратанская делегация отвергла, и которые в основном имели отношение к праву проезда в родной мир и из него. Это было серьезное препятствие на переговорах, но я все-таки смог преодолеть его только когда упомянул в соглашении, что такого рода вопросы будут решены в ходе следующих переговоров за последующие десять лет. – После паузы Сарек добавил. – Я не совсем понял раздражение, с которым дипломаты обсуждали эту проблему. Здесь играют сильные эмоции, а маратанцы отказываются объяснять причины этого посторонним.

– Это я заметил, отец. – Оба вулканца направились к кабине турболифта, который мог доставить их в их апартаменты. – Однако разве соглашение любого рода не поможет маратанцам в их прошении о присоединении к Федерации?

Они вошли в турболифт и Сарек произнес.

– Жилой уровень, дипломатические гостевые апартаменты один. – Споку он сказал. – Соглашение сделает намного больше, сын мой. Ты должен осмыслить то, что произошло здесь. Благодаря дипломатии система избежала кровопролития и войны. Это само по себе величайшее достижение. И возможно они сделали первый маленький шаг к тому, чтобы стать воистину единым народом. А это еще более великое достижение. Ты понимаешь меня?

Турболифт со вздохом остановился, и отец и сын вышли из него. Коридор, в который они попали, был мягко освещенным, дугообразным, и тихим. Они направились к своим комнатам, когда Спок тихо ответил.

– Думаю я понимаю это, отец. Ты научил маратанцев ценить дипломатию, логичный, бескровный способ урегулирования их споров. Ты показал им начало пути к полноценной цивилизации.

– Не я, – мягко поправил своего сына Сарек. – Вулканский путь логики. Я только инструмент логики на Марате. Спок, я хочу чтобы ты поразмыслил над тем, насколько редка логика во вселенной. Наши ученые полагают, что в галактике существуют сотни тысяч, возможно миллионы разумных рас. Что считается среди них нормой? Война, ненависть, фанатизм, сила. Что самое лучшее, что мы можем для них сшее, что мы ожем. что а,, возможно миллионы разумных рас. ого посторонним.

ующих переговоровделать? Научить их, что есть выход: путь, который обнаружили наши предки, контролируя свои эмоции и используя логику.

Дверь почувствовала их приближение, определила их как обитателей комнат, которые она закрывала, и бесшумно открылась перед ними. Они вошли внутрь, и тут же вспыхнул свет. Спок тихо произнес.

– Да, отец. Я понимаю.

– Хорошо, – Сарек вздохнул. – Я знаю твои способности, Спок. Ты хочешь быть ученым, и ты удостоился великой чести, будучи принятым в научную академию Вулкана. Однако помни, что хороший дипломат может также быть и хорошим ученым. Вселенная полна враждующих народов, и многие из них живут на планетах, которые наши ученые еще не обнаружили и не описали.

После мгновения тишины Спок сказал:

– Теперь мы должны вернуться домой, отец?