колесах. Из-за бесконечных споров с полицейскими у Ольги не было времени заниматься детьми, и поэтому он, Гасси и Анна пошли с берега посмотреть на корабли. Они вспомнили, что у них есть немного денег и сели в лодку, которая шла к Золотому Рогу. А в конце путешествия они купили пирожные и мороженое, подружились с танцующим медведем и услышали, как поет, зазывая на молитву, муэдзин. Настоящий муэдзин, а не запись на граммофоне, которую вечно ругал Франческо. Ничего особенного тогда не случилось. На другой лодке они вернулись домой и обнаружили Кристофера, выпивающего с полицейскими. Это был один из тех дней, при воспоминании о которых в Англии унылым ноябрьским вечером в горле вставал комок.
– Мой папа сказал, что, может быть, вы трое присмотрите за Бесс и курами, пока нас не будет. Мама покажет вам, где хранится ключ. Это только со вторника по пятницу, потому что в понедельник мы их покормим перед отъездом.
Все ребята любили ферму Уолли, поэтому, само собой, Франческо согласился.
– Очень хорошо, что у нас будет занятие, – ведь мы, конечно, никуда не поедем.
Но свои планы на каникулы были не только у Уолли. Том, который был похож в своих очках на испуганную белую мышь, утром таинственно прошептал Гасси:
– Уилф хочет видеть тебя в обед. Там же, где в прошлый раз.
Гасси был в восторге. Он уже почти разочаровался в банде. Он думал, что с его вступлением в банду жизнь будет полна приключений, но до сих пор вообще ничего не произошло. Поэтому на большой перемене он бегом бросился к старшим классам и остановился только для того, чтобы со всем своим артистизмом продемонстрировать условный знак. Уилф, который был грязнее и неряшливее обычного, сидел за партой.
– Закрой дверь, – сказал он Гасси, – потому как то, что я собираюсь сказать, это секрет.
Гасси закрыл дверь и застыл рядом с Уилфом в ожидании приказаний.
– Я задумал план. Своего рода развлечение на каникулах.
Гасси обрадовался, он просто обожал развлечения.
– Что я должен делать?
Уилф осторожно подбирал слова.
– В банде намного больше людей, чем ты видишь в этой школе. Некоторые уже взрослые – двадцати лет и старше. Ну вот, я рассказал им, как ты притащил в школу гнома, и они не могут в это поверить.
– Ну, это было довольно трудно, – похвастался Гасси, – и никто кроме меня так и не узнал, зачем нужно было приносить его в школу. Жаль, ты дядю не видел. Он жутко разозлился и вызвал полицию.
Уилф кивнул.
– В следующий вторник я приведу двух главарей, которые хотят посмотреть на гномов. Они собираются перекрасить их в другой цвет.
Гасси хихикнул.
– Я представить себе не могу, что будет с дядей, когда он увидит, как они изменились. Он может взорваться. А как вы попадете в сад?
– А теперь слушай внимательно, – сказал Уилф, – потому что я не люблю повторять. Ты можешь не спать ночью?
– Никогда не пробовал, – признался Гасси, – но думаю, что смогу.
– Да тебе и не надо мучаться, я за тебя уже все обдумал. Ты привязываешь длинную веревку к большому пальцу ноги и выбрасываешь другой конец в окно, а когда мы придем, я дерну за веревку.
– Но как вы попадете в сад? – спросил Гасси.
– Так же, как и ты туда попал. Через ворота и через стену близнецов.
– А когда я проснусь, то что я буду делать? – спросил Гасси.
– Ты тихонечко выходишь из дома и помогаешь нам красить гномов.
Гасси набрал воздуха в легкие.
– Во вторник, перед тем как лечь спать, я привязываю длинную веревку к большому пальцу ноги, а другой конец выбрасываю в окно. Это просто, потому что моя кровать как раз у окна. Ночью ты дергаешь за веревку, я просыпаюсь и очень-очень тихо прокрадываюсь вниз в холл и через гостиную – в сад, где вы уже будете раскрашивать гномов.
Уилф был доволен.
– Правильно понял.
– А какого цвета будут гномы?
Уилф улыбнулся своей хитрой улыбкой.
– Мы еще до этого не дошли. Решай сам.
Гасси это польстило.
– Я думаю, ярко-синий бы подошел.
– Синий так синий, – согласился Уилф. – Мне не надо напоминать, что ни слова никому про это?
– Ни единого слова, – подтвердил Гасси, – иначе… – и он провел пальцем по горлу, издав кровожадный звук.
Анна была недовольна, как прошел урок, потому что чувствовала, что Франческо ее не понимает. По
