опасности, он смотрел на дверь комнаты, где ждали его трансценденталы Нового Алюмита.
Британская Энциклопедия, 1754 издание, 10-я исправленная стандартная версия
Дверь отодвинулась в сторону, и робот въехал в помещение, которое Изас Лель назвал залом собраний. Окон здесь не было, пол покрывал белый пластик, стены и потолок представляли собой сплошной купол из мерцаля или какого-то похожего материала. При въезде Данло этот купол вспыхнул разноцветными огнями. Багровые, охряные, зеленоватые и розовые полосы складывались в знакомую картину, и Данло понял, что это закат. Утром, в недрах закрытого города, он наблюдал, как опускается за изумрудные холмы огромное солнце Нового Алюмита. Небо переливалось фиолетовыми и розовыми красками, что было очень красиво, хотя и нереально.
То, что нараины предпочитали такие вот виртуальные закаты прямому взгляду на мир, беспокоило Данло. Беспокойство вызывали также вазы с живыми цветами в центре зала и блестящий хромированный чайный сервиз, только что, очевидно, доставленный сюда служебным роботом. Дело выглядело так, будто Изас Лель, руководствуясь краткими замечаниями Данло по дороге сюда, каким-то образом подготовил зал к его приему.
Точно посередине пола лежала большая, пухлая красная подушка, и Данло по приглашению Изаса Леля, сел на нее.
Сам Изас Лель остался в роботе, как и все остальные трансценденталы. Шестеро человек расположились перед Данло полукругом. Их кибершапочки сверкали золотом, отражая ложный закат. Данло сидел с поджатыми ногами, глядя на них снизу вверх, и их стеклянные глаза давили ему на сердце, словно камни.
– Позвольте представить вам присутствующих: Лиесвир Ивиосс, – начал Изас Лель, указывая на худощавую женщину с классически правильным и гладким, как у ребенка, лицом. Ее можно было принять за ровесницу Данло, хотя она насчитывала девяносто лет от роду.
– Кистур Ашторет, – продолжал Изас Лель. Этот мужчина (или женщина?) с бело-розовым лицом выглядел столь же хрупким и изнеженным, как все ивиюнирцы. Будучи представленным, он наклонил голову и улыбнулся. Данло это удивило: из всех трансценденталов один только Кистур Ашторет приветствовал его таким образом.
– Патар Ивиаслин, Енена Ивиаеталир. – Нараинские имена, кроме Кистура Ашторета, казались Данло трудными – особенно у двух последних женщин (или мужчин). Это были Диверос Те, тонколицее существо, пребывающее где-то в ином мире, и Ананда Наркаваж, чьи губы дрожали, а полузакрытые глаза ускользали от взгляда Данло. Вот какова, стало быть, элита этого города, его принцы, лорды и махарани. Данло предполагал, что они правят также и всей планетой, и был очень близок к правде.
– Позвольте предложить вам чаю, – сказал Изас Лель. По его знаку служебный робот раздал чашки с горячим напитком трансценденталам и Данло. Чай испускал непривычный пряный аромат. Эде, парящий над своим компьютером на полу рядом с подушкой, исподтишка показал знаками:
– Берегись отравы! Берегись наркотика правды – эти нараины определенно захотят прочесть твои мысли.
Данло улыбнулся и отпил большой глоток – что ему еще оставалось?
Допрос, которого он ожидал, начался сразу, без промедления.
– Вы утверждаете, что являетесь пилотом Ордена из мира под названием Невернес, – сказал Изас Лель. – Что это за Орден? Какая звезда освещает ваш мир?
Данло поставил чашку на пол, нащупал в брючном кармане флейту, сделал глубокий вдох и ответил:
– Если быть точным, Невернесом называется город, в котором я учился. Сама планета носит название Ледопад, хотя иногда ее тоже называют Невернесом по имени города. И солнце наше называется звезда Невернеса.
– Вы и родились в этом городе?
– Вблизи от него.
– Открытый город. Вы сказали по радио, что Невернес открыт свету звезд, – это правда?
– Да.
– Где же находится звезда Невернеса?
Данло протянул руку и указал вправо над головой Ананды Наркаваж. Он гордился тем, что в любой точке вселенной, в самой глубине закрытого города, при любой пространственной ориентации всегда мог найти дорогу домой.
– Вон там, – сказал он просто.
Изаса Леля и всех остальных этот ответ привел в замешательство. Их глаза сделались такими пустыми, точно вовсе провалились внутрь.
– Я имел в виду ее местонахождение относительно Известных Звезд, – пояснил Изас Лель.
Данло внутренне улыбнулся, задавая себе вопрос, сколько звезд может быть известно этим живущим в улье людям. Сам он знал десять тысяч по имени и около миллиона с виду, с созвездиями, которые они составляли среди неисчислимых огней галактики.
– Какие звезды вы называете Известными? – спросил он.
– Вы хотите сказать, что не знаете этого?
– Нет, не знаю.
Изас Лель закрыл глаза. Закат на стенах комнаты исчез, ушел, как вода в сточную трубу. На миг в зале стало темно, как в космосе, а затем зажглись звезды – тысячи белых огоньков, изображающих звезды. Данло почти сразу узнал бледноголубую звезду сайни, и звезду в хвосте Рыбы, и Медеарис Люс, и все другие звезды этого сектора.
– Можете ли вы показать, которая из них звезда Невернеса?
– Ее здесь нет.
– Но это Известные Звезды, – произнес Изас Лель с ударением, будто Данло был слепым или глухим.
– Звезда Невернеса светит в другом месте галактики.
– Но здесь показаны все звезды в радиусе пятидесяти световых лет! – В устах Изаса Леля “линья-то” – световой год – звучало как нечто недоступное воображению. Впрочем, расстояние в шесть триллионов миль представить действительно нелегко.
– Звезда Невернеса светит далеко отсюда.
– Дальше, чем сто световых лет?
– Да.
– Насколько же далеко?
– Очень… очень далеко. -Данло на миг зажмурился и добавил: – Если измерять по прямой линии, от вашей звезды до моей будет около тридцати тысяч световых лет.
Данло, как обычно, говорил негромко, но эта цифра прозвучала, как удар грома. В зале повисла глубокая тишина.
– Не может быть! – воскликнул Диверос Те. Его (или ее) голос напоминал самые тихие звуки бамбуковой флейты, и Данло слышал его впервые.
– Тридцать тысяч световых лет – это невозможно, – подтвердила Ананда Наркаваж.
– Это не может быть правдой, – поддержала их своим мелодичным голосом Лиесвир Ивиосс.
Тем не менее это была чистая правда. Данло пересек линзу галактики и проник, возможно, дальше, чем любой другой пилот в истории Ордена. Тридцать тысяч световых лет – это очень далекий путь, такой далекий, что даже мастер-пилоты Невернеса, сидя у своих очагов, изумились бы, услышав о нем.
Взгляды всех трансценденталов в мерцающем сумраке зала сосредоточились теперь на Изасе Леле, как будто он говорил им что-то. Через некоторое время он заговорил по-настоящему, посредством звуковых волн:
