Семейный промысел

Брилл молча кивнула.

— А ты что будешь делать? — спокойно спросила она.

Мириам глубоко вздохнула.

— Я буду делать то, что в моем ремесле называется недружелюбное интервью, — сказала она. — Напомни, как его зовут?

* * *

— Привет, Эдсгер. Не шевелись, ведь с кровоточащей раной в груди тебе здесь никто не поможет.

Он напрягся, а она улыбнулась, широко и беспощадно, словно мангуста сонной кобре.

— Что…

— Я сказала: не шевелись. Это касается и твоего рта. Правда не очень здорово, когда твоя мишень целится в тебя самого?

— Я не понимаю о чем вы говорите!

— Уверена, что понимаешь. И думаю, ты повел себя весьма нерадиво, решив вздремнуть. Думаешь, раз ты на железной дороге, то тебе не страшны никакие мироходцы? — Она улыбнулась еще шире, заметив как он занервничал. — В общем, расклад такой: сейчас мы с тобой побеседуем, а потом разойдемся — и никто не пострадает. Но сперва, чтобы это стало возможным, ты медленно наклонишься вперед, вытащишь свой пистолет и бросишь его в эту сумку.

Курьер наклонился вперед. Мириам наклонилась вместе с ним, сквозь свою куртку прижав ствол к его ребрам. — Медленно, — прошептала она.

— Я медленно. — Он расстегнул пиджак и двумя пальцами вытащил из кобуры под левой рукой большой автоматический «браунинг». Мириам напряглась, но он так же медленно опустил его в раскрытую сумку.

— И мобильный тоже, — сказала она. — А теперь пни ее под столом. Легонько. — Он неохотно подтолкнул сумку ногой.

— Зажми руки между колен и медленно откинься назад, — приказала она.

— Да кто ты такая? — спросил он, выполняя приказ.

— Сначала скажи кому на той стороне ты доставляешь этот чемодан, — распорядилась она. — Это обычная почтовая доставка или для Ангбарда лично?

— Я не могу…

Она сильно ткнула его стволом.

— Еще как можешь, твою мать, — прорычала она. — Ибо если ты не скажешь, то прочитаешь о содержимом этого чемодана на первой полосе «Нью-Йорк Таймс», уяснил?

— Это для Маттиаса.

— Значит, для Ангбардова секретаря… — Она ощутила, как он снова напрягся. — Ответ правильный, — спокойно сказала она. — Значит так, я хочу, чтобы ты кое-что для меня сделал. Я передам Ангбарду сообщение, предназначенное только для его ушей. Это понятно? Не для Маттиасовых, не для Роландовых, не для ушей каких-нибудь прочих лорд-лейтенантов, которые там у него околачиваются. Помни, что у меня есть твой номер. Если кто-то другой, а не Ангбард получит мое сообщение, я об этом узнаю, расскажу ему, и он тебя прикончит. Уловил? Хорошо. Вот что произойдет дальше: через пару минут поезд остановится, ты встанешь, заберешь свой чемодан — но не сумку с телефоном — и сойдешь с поезда, потому что я последую за тобой. Станешь на перроне так, чтобы я тебя видела и будешь стоять там, пока поезд не тронется и не уедет, потому что иначе я тебя застрелю. Если тебе интересно почему я такая заведенная, спросишь об этом у Ангбарда — после того, как перед ним отчитаешься.

— Должно быть вы… — его глаза расширились.

— Не называй моего имени.

Он кивнул.

— Через час ты будешь в Бостоне — на час позже, чем рассчитывал. Не морочь себе голову, устраивая за мной слежку, потому что меня там не будет. Просто отправляйся в доппельгангерный дом Форта Лофстром, отдай Маттиасу то, что ты ему доставил, объясни, что опоздал на поезд или что-нибудь в этом роде, получи аудиенцию и расскажи старику о том, что ты меня здесь встретил.

— Что? — У него был озадаченный вид. — Я думал у вас для него послание.

— Ты и есть послание. — Она осклабилась и не думая шутить. — Поэтому, чтобы доставить его ты должен быть жив. Мы подъезжаем: делай как я велела и скоро все это закончится.

Он покачал головой, очень медленно.

— Они не ошибались на ваш счет, — вымолвил он. Но когда она спросила кого он имеет в виду, он лишь молча на нее посмотрел.

Эпилог

Есть на Сентрал-Авеню старый дом со звуконепроницаемыми окнами, изолирующими шум турбовентиляторных двигателей: если дул юго-западный ветер, прибывающие рейсы перенаправляли через город и авиалайнеры сотрясали стекла. Но возможно были и другие причины для звукоизоляции.

В расположенном на третьем этаже кабинете сидели двое: Маттиас — за столом, облокотившись на спинку стула и Роланд, напротив него, кое-как примостившись на краешке дивана.

— Груз F-12 — по расписанию, — сказал Маттиас. — Так заявлено в декларации, черным по белому. Правильно?

Он пригвоздил Роланда суровым взглядом.

— Я лично проверил, — сказал Роланд. Несмотря на свою напряженную позу и внешнее проявление неловкости, он говорил уверенным тоном. — У поставщика Вольфа взгляд наметан: хорошая деловая хватка, внимание к деталям. Они там весьма тщательно проверяют своих рабочих.

— Что ж, — Маттиас облокотился на стол. — Жаль, что груз задержался в Сварлберге из-за шторма, верно?

— Черт, — Роланд рассердился. — По новым данным, полагаю?

— Двухдневной давности. Я самолично произвел инспекцию. Привлек Винченце, чтобы он переправил меня на прошлой неделе. Думаю, тебе лучше предупредить Вольфа, что F-12 прибудет как минимум на четыре дня позже, максимум на семь.

— Черт. — Кивок. — Хорошо, предупрежу. Отказ как обычно?

— Прописано в соглашении мелким шрифтом, — Никто из них и не пробовал улыбнуться. У Клана была своя служба страхования — покроет любые транспортные издержки. Клиент под кодовым именем Вольф стерпит как миленький задержку в четыре — семь дней, еще и порадуется, потому что груз в любом случае прибудет, чего никак не могут гарантировать конкуренты Клана. А если не прибудет, Клан все компенсирует, по номинальной стоимости, без вопросов. — Мы должны сохранять репутацию.

— Я этим займусь. — Роланд достал маленький блокнотик и сделал в нем шифрованную пометку. Заметил, что Маттиас внимательно не него смотрит. — Никаких имен, никаких адресов. — Он бережно спрятал блокнот.

— Радует, что ты умеешь хранить тайны.

— А?

— Я хотел еще кое-что с тобой обсудить. — Он не улыбался. — Взгляни на это, — Маттиас вынул из ящика стола скоросшиватель и запустил его по столу. Роланд поднялся, взял его, снова сел, открыл и напрягся, сердито нахмурив брови.

— Страница один. Наша блудная дочь наряжается к банкету. Кстати, классная у нее задница.

Вспышка со стороны дивана. Если бы взгляд мог убивать, Маттиас разлетелся бы на мелкие кусочки.