- Да ну! - Григорий торопливо стащил пальто, смотал с шеи шарф и бросил шапку на столик у дверей. Он пошел прямо в гостиную. Там сидел тощий и бледный Олеги курил трубку. На столе стояла всякая закуска и две бутылки с коньяком.
- Ого-го! - заорал Олег и вскочил, распахивая руки. - Писатель!
Они обнялись.
- Рассказывай, - сказал Олег.
- Да ну тебя к черту, - сказал Григорий. - Я тебя столетне видел. Ничего не хочу рассказывать.
- Чесать, где чешется, и слушать друга, вернувшегося из дальнего путешествия, - сказал Олег. Он очень любил Пруткова.
Они сели рядом на диван, и Григорий закурил, рассматривая Олега, комнату и вообще все. Он очень любил эту комнату. Здесь всегда было хорошо и уютно, хотя и не всегда чисто. И здесь ничего не менялось.
- Ты будешь рассказывать? - осведомился Олег.
- Потом. Дай отдышаться.
- Тогда будем коньяк пить. Сашка! Иди коньяк пить! Ты худой стал, как мощи. Не женился?
- Нет.
- Эх ты, старый хрен. В Испании - и не женился! Смотри, опоздаешь…
- Жениться, Олег, никогда не поздно и всегда рано, - сказал Григорий вдумчиво.
- Не жрешь по утрам, я думаю.
- Не жру.
- То-то и оно.
- Что “то-то и оно”?
- Да вот это самое.
- А конкретнее?
- Заработаешь язву.
- Аналогичный случай был в Пензе, - сказал Григорий.
- Ладно, дело твое, - сказал Олег. - Но учти, что язва желудка состоит в том, что желудок, не получая питания, начинает переваривать сам себя.
- Есть еще такая болезнь - волчанка, - сказал Григорий. - Ты на себя посмотри, мыслитель. Сеченов. Пастер. Тебя ведь анфас не видно.
- Я истощен наукой, - сказал Олег.
- А, - сказал Григорий. - Противоестественная любовь.
- Понаблюдай-ка, братец, десять ночей подряд - похудеешь.
- Я наблюдаю круглые сутки, - сказал Григорий важно. - Я наблюдаю жизнь.
- Ну и как жизнь?
- Да так. День живем, неделю хочем.
- Тьфу на тебя, - сказал Олег и заорал: - Сашка! Пора коньяк пить!
Ни черта здесь не меняется, думал Григорий, осматриваясь. Все то же. Э, а это кто? Здесь раньше висел Ягода… Ну ясно, он его снял. Нехорошая история. А кто же это?
- Сашка! - крикнул он, - Кто это у тебя на стене?
Было слышно, как Сашка ломится со стремянкой в переднюю.
- Эх ты, деревня, - сказал Олег. - Это Ежов.
- А, - сказал Григорий. - Ясно.
Вошел Сашка. Они сели за стол и подняли по первой.
- За Испанию, - сказал Олег.
- За Испанию, - повторил Григорий с удовольствием.
Они чокнулись и выпили. За Испанию я могу выпить сколько угодно, сказал Григорий. А как там дела? - спросил Олег. У него сразу широко раскрылись глаза. Не очень важно, сказал Григорий. Правда? Да, неважно. Трудно очень. А как же “но пасаран”? - сказал Олег расстроенно. Очень трудно. Все правильно, но очень трудно. Сволочь Франция, сказал Олег. Задержали оружие. Сволочи.
Сашка молча разлил коньяк.
- Теперь выпьем за встречу, - предложил Олег. - И чтоб не последнюю.
- Самый хороший тост - первый, - сказал Григорий. - Но все равно, выпьем…
Они выпили, и Олег стал есть шпроты прямо из банки. Сашка налил себе еще одну и выпил. Потом снова налил всем.
- Я рад, что ты жив, Гриша, - сказал он. - И давайте поговорим про что- нибудь веселое.
Олег оживился.
- Слыхали? - сказал он. - У нас в Пулкове раскрыли банду. Целая организация. Вот сволочи! И вес маститые, пузатые… Такая дрянь!
- Поговорили про веселое, - сказал Сашка и выпил. Он был всегда такой - с ним было трудно разговаривать. Но обычно он расходился после пятой-шестой рюмки.
- Арестован Черепанов, - продолжал Олег, - Пересветов, Иванов - директор. Еще человек пять рангом поменьше. И подумать только - ведь известные ученые, в почете… Все им было дано, все - работайте только! Что им, хуже чем при царе, что ли, было? И главное - притаились, тихие. Никто ничего не знал, не подозревал даже.
- Я думаю. Иванов - это же мировое имя, - сказал Григорий.
Олег перестал жевать и задумчиво поглядел на него.
- Нет, - сказал он. - Иванов - это, я думаю, ошибка. Он, по-моему, хороший человек. Я думаю, его выпустят, когда разберутся. Ведь без ошибок нельзя, я понимаю… - Он поглядел на Сашку. Сашка выпил.
- Лес рубят - щепки летят, - сказал Олег. - Ничего не поделаешь. Лучше пусть пострадают несколько невиновных, чем останется какой-нибудь притаившийся гад. Это верно Сталин сказал насчет моста.
- Да, - сказал Григорий. - Здесь зевать не приходится. В Мадриде пятая колонна, стреляют из-за угла, саботируют, шпионят. Говорят, их расстреливают.
- Душить без пощады, - сказал Олег яростно. Он был уже готов. - У нас здесь тоже пятая колонна. И еще страшнее. Потому что тихие и высоко-сидящие.
Сашка выпил еще рюмку и сказал:
- А как Валечка?
- Ничего, спасибо, - сказал Григорий.
- Рада?
- По-моему, рада. А ты с ней давно не виделся?
- Давно, - сказал Сашка. - Полгода, наверное. Она приходила к нам в клуб танцевать. Был с нею какой-то хмырь, но я к нему пригляделся и не стал его уничтожать. Недотепа. Никаких шансов.
- С-слушай, - сказал Олег. - Р-рскажи что-нибудь, Гришка. Черт, что вы все такие засекреченные?
- А как насчет источников свечения звезд? - осведомился Сашка.
- Что? - сказал Олег.
- Как там со звездами? Почему они, подлые, светят, но не греют?
- Цикл Бете, - сказал Олег и икнул.
- Все ясно, - сказал Григорий. - Вопросов нет. Есть два новых анекдота.
- Трави, - потребовал Сашка.
