в первую очередь. Если это глупые, но честные борцы, то нелитературно было бы не показать хоть одного их них вплотную, как Опира или парикмахера, и) Чувствуется местами небрежность и поспешность, в ТББ этого нет и в помине, там совершенная стилистика, к) Нет ни тени того, что делается за пределами города, не видно дыхания большого мира, что быть не может, город же неизолирован, л) Не стоит осовременивать такими дешевыми словечками, как «еврей», «патлатый» и пр.
Вот в таком плане. Еще он из любопытства потребовал было, чтобы были переданы ощущения и сны Жилина в ванной, но потом забрал это предложение обратно.
Давай думать, времени мало. Отвечай немедленно.
Поздравь Илью.
Перевод Брускина — независимо от претензий Ариадны — признается худшим, чем у Бобырихи,[154] менее русским.
Приветы Адке и всем, кому понадобится.
Жму и целую, Арк.
Экслибрисы — гм. Не знаю, не знаю. Впрочем, что смотреть в зубы дареной кляче?
Дорогой Арк!
Отвечаю немедленно (в тот же вечер). Сначала некоторые новости:
1. Илья принят окончательно. Завтра устраивается банкет на 20 персон. В программе — цыплята табака.
2. Ленинградский сборник на выходе. Я дал твой адрес в бухгалтерии. Мне деньги (твои) дать отказались: необходима доверенность, заверенная нотариусом. Должны получить что-то около 350 каждый.
3. Постараюсь выехать числа 3–4 января. Адке твое письмо еще не показывал. Готовлюсь к сражению: 2-го приезжает Андрюшка. Будут, вероятно, трудности и на работе: сейчас вся обсерватория в едином порыве вместо того, чтобы заниматься астрономией и смежными делами, борется за высокую производственную дисциплину. Словом, рассчитываю всё это преодолеть и, если преодолею, пошлю уточняющую телеграмму. Или позвоню.
4. Поблагодари Ариадну за теплую статью в «Комсомолке». Спасибо ей, не забывает нас, грешных.
5. В следующем году Лениздат намерен выпустить сборник новой фантастики. Дмитревский потребовал от нас повесть. Видимо, придется дать. Во всяком случае, я не нашелся, под каким предлогом отказать. Я думаю, если мы напишем две повести, одну дадим ему. А?
6. О «Предисловии к регистру» Альтова поговорим на месте. Ничего ему не отвечай: надо обдумать.
7. Наша комиссия принялась шевелиться насчет памятника Беляеву. Мне поручили совместно с тобой написать по этому поводу краткую заметку в «Комсомолку», и опять я не сумел отбиться. Старею, видно. Дело, впрочем, терпит: по-моему, все понимают, что всё это сивый бред.
8. Смолян предложил устроить ежегодный день фантастики. Оля предложила 1 апреля. Смолян жаждет выпускать спецсборник по типу сборника «День поэзии». Я резко выступил против: хватит плодить халтуру. Вопрос замяли.
Теперь о ХВВ. Из всего тобою сообщенного, из отзывов моих ребят и из собственных размышлений я сделал пока только следующие практические выводы:
1. Сократить сцену «освоения квартиры». Убрать описание гостиной.
2. Убрать жратву, пусть лучше побольше пьют. Кушать в книге должны только: Амад, Опир и латиноамериканец. В кафе — пьют, играют в настольные игры и смотрят телевизор.
3. Обязательно сделать Марию умным человеком, который просто не может иначе. В связи с этим основательно переработать последнюю сцену. Весь негативизм отдать Оскару. (Севка молодец, а мы дураки: не доперли до такой простой и выигрышной детали.)
4. Необходим интель. Личная встреча и разговор. Но как сделать, не знаю. Предлогом встречи может служить то, что интели заподозрили Жилина в провокаторстве и хотят его стукнуть (тот самый тощий трезвенник). Но о чем им говорить — не знаю.
Подробнее поговорим на месте. В этот мой приезд надо также подчистить и ПНвС. Кое-что там меня смущает.
Крепко целую, твой [подпись]
Р. S. Привет Ленке.
О Брускине сожалею. Он намерен ехать в Москву после нового года.
Писательские судьбы складываются подчас весьма необычно. К примеру, есть в нашей стране два человека, которые пишут вместе, а живут в разных городах и, помимо писательской, имеют другие профессии, весьма несходные. Впрочем, это еще ничего. Более удивительно другое. Эти писатели за пять- шесть лет написали восемь повестей и десятка полтора рассказов. Все они издаются массовыми тиражами и мгновенно исчезают с прилавков. Многие их произведения изданы и за рубежом — в Италии и ГДР, Канаде и Японии, Польше и Румынии. Книги Стругацких читают, о них спорят, о них думают. А критика молчит. До сих пор нет ни одной даже газетной статьи, посвященной их творчеству…
Странно, не правда ли? Да, странно. Но уточним: писатели, о которых шла речь, — фантасты.
<…>
Дорогой Борик!
Я совсем забыл, что у тебя могут быть такие трудности. Ведь Адка меня предупреждала. Слушай, если будет очень трудно, прямо-таки невозможно, дай телеграмму, умоляющую приехать, и напиши письмо поубедительней. Вообще-то я говорил с Ленкой, так что морально она, кажется, подготовлена. Так или иначе — мы скоро встречаемся. Только ненадолго. Я во всяком случае больше, чем на неделю, приехать не смогу. Но ты не боись, успеем.
О делах прочих поговорим при встрече. А сейчас подумай о таком ходе в ХВВ.
Пусть Жилин уже был в этой стране и в городе десять лет назад во время заварушки, командовал взводом или что-нибудь еще. Полюбил эту страну, полюбил народ, дрался, как дьявол. В воспоминаниях дать боевой эпизод (со взрывом атомной мины, например), с горящим танком, с мертвецом, свесившимся из люка, с консервированным пивом, которое вскрывают пистолетным выстрелом. Понимаешь, тогда будет: а) возможность для Жилина сравнивать, кем они были и кем стали; б) появится у Жилина личная боль за этот город, который он так полюбил и за который пролил кровь; в) дать Жилину объемность не только пространственную, но и временную.
Интеля давать, по-моему, не стоит. Провалиться им, интелям, они меня совсем не интересуют, да и тебя тоже. Остальные твои предложения правильные, есть и еще несколько мелких у меня, так и сделаем. Одним словом, до встречи, дружище.
Всем приветы. От всех приветы. Сижу по колено в новогодних поздравлениях.
Целую и жму, твой Арк.
1. Как вы встречаете 1965 год и каким его хотите видеть?
— Мы живем в интересное время, когда наука отвоевывает у природы одну за другой ее тайны. Пусть 1965-й порадует нас новыми важными открытиями, которые так нужны человечеству. И пусть никто не посмеет употребить эти открытия человечеству во вред.
2. Как вы представляете себе человеческое общество в 2000 году?
— Прежде всего, мы просто хотели бы встретить двухтысячный год. Что будет характерно для
