— Кофе и банку варенья.
— Сейчас! — крикнул Саул. — Идите, идите, Антон, — сказал он.
— Никуда я не пойду, — сказал Антон. — Я — здесь.
Он закрыл глаза и перестал сопротивляться. Он спал неспокойно, часто просыпался и открывал глаза. Он видел, как на цыпочках проходил Саул — в одной руке у него была пустая банка, в другой кофейник. В следующий раз Саул прошел в рубку с заставленным подносом, и в кают-компании пахло томатом. Потом Саул очутился за столом. Он задумчиво сосал пустую трубку и внимательно разглядывал Антона. Сверху из рубки доносились монотонные голоса. «Су-у... Му-у... Бу-у...» — говорил Вадим, и механический голос повторял: «Су-у... Му-у... Бу-у... Работать — ка-ро-су-у... Рабочий — каро-бу-у... Стать рабочим — карому-у...» Сон наплывал и уплывал снова. Голос Вадима непонятно вещал: «Блистающий... великий и могучий утес... идай-хикари... тика-удо...», и визгливый голос пленника поправлял: «Тико-о... удо-о...» Вадим кричал: «Саул! Кофе!» — «Третий кофейник!» — недовольно бормотал Саул.
Потом Антон проснулся и почувствовал, что больше не хочет спать. Саула в зале не было. Изрядно осипший голос Вадима старательно выговаривал наверху: «Соринака-бу... торунака-бу... сапонури-су...» Пленник что-то басовито ворковал в ответ. Антон взглянул на часы. Было три часа утра местного времени. Ай да структуральнейший, подумал Антон с уважением. Его вдруг охватило нетерпение. Надо было кончать.
— Димка! — крикнул он. — Как дела?
— Проснулся? — сипло отозвался Вадим. — Мы тебя ждем. Сейчас спускаемся.
Из каюты высунулась голова Саула.
— Уже? — осведомился он. Из приоткрытой двери валил дым.
— Входите, Саул, — сказал Антон. — Сейчас начнем.
Саул сел в кресло и бросил на стол чертеж. Из рубки спустился пленник, его покачивало. Щеки у него были вымазаны вареньем. Не обращая ни на кого внимания, он остановился и стал смотреть вверх с выражением собачьей почтительности в глазах. Сверху уже спускался Вадим, держа в обнимку большой блестящий ящик — приставку-анализатор. Он подошел к столу, поставил анализатор и рухнул в кресло. На лице у него было ликование.
— Я гений! — сообщил он сипло. — Я ум-ни-ца! Великий и могучий утес! Хикари-тико-удо!
При этих словах пленник перестал облизывать пальцы и сложил почтительно руки перед грудью.
— А? — вскричал Вадим, простирая к нему руку. Потом он заявил:
Антон с удовольствием посмотрел на него. На висках у Вадима торчали желтые рожки мнемокристаллов. У пленника тоже торчали желтые рожки мнемокристаллов. Было в них обоих что-то от добродушных молодых бесов. Впрочем, пленник был больше похож на теленка. Саул тоже улыбался, посасывая трубку.
— Предупреждаю, — заявил Вадим, — абстрактных вопросов ему задавать не надо. Дубина редкостная. Образование — два класса. — Он встал и роздал Антону и Саулу по паре мнемокристаллов. — Мыслит он исключительно конкретно. — Он повернулся к пленнику. — Ринга хоси-му?
«Хочешь варенья?» — понял Антон.
«Язык» заискивающе улыбнулся и опять сложил руки перед грудью.
— Вот видите? — сказал Вадим. — Он опять хочет варенья. Но он подождет. Давайте приступать.
Антон замялся. Он вдруг обнаружил, что не имеет ни малейшего понятия о том, как это делается. Вадим и Саул выжидательно смотрели на него. Пленник тоскливо переступал с ноги на ногу.
— Как вас зовут? — спросил Антон очень мягко. Ему не нравилось, что пленник до сих пор чувствует себя неуверенно и, несомненно, испытывает страх.
Пленник посмотрел на него с недоумением.
— Хайра, — ответил он и перестал переминаться.
«Из рода холмов», — понял Антон.
— Очень приятно, — сказал он. — Меня зовут Антон.
Недоумение на физиономии Хайры возросло.
— Скажите, пожалуйста, Хайра, кем вы работаете?
— Я не работаю. Я воин.
— Видите ли, — сказал Антон, — вы, наверное, оскорблены насилием, которое мы были вынуждены применить по отношению к вам. Но вы не должны обижаться. Право, у нас не было иного выхода.
Пленник упер руку в бок, отвесил нижнюю губу и стал смотреть мимо Антона. Саул гулко кашлянул и принялся барабанить пальцами по столу.
— Вы не должны бояться, — продолжал Антон. — Мы не сделаем вам ничего дурного.
На лице пленника явственно проступила надменность. Он осмотрелся, отошел на два шага в сторону и сел на пол боком к Антону, скрестив ноги. Осваивается, подумал Антон. Это хорошо. Вадим, развалившись в кресле, взирал на все это с удовлетворением. Саул перестал барабанить пальцами и начал постукивать по столу трубкой.
— Мы только хотим задать вам несколько вопросов, — с подъемом продолжал Антон, — потому что нам необходимо знать, что здесь происходит.
— Варенья, — неприятным голосом произнес Хайра. — И быстро.
Вадим захохотал от удовольствия.
— Such a little pig!* — сказал он.
* Каков поросенок!
Антон покраснел и оглянулся на Саула. Саул медленно поднимался. Лицо у него было неподвижное и скучающее.
— Почему не несут варенья? — осведомился Хайра в пространство. — И пусть все молчат, пока я буду спрашивать. И пусть принесут варенья и одеяла, потому что мне жестко сидеть.
Воцарилось молчание. Вадим перестал улыбаться и с сомнением посмотрел на анализатор.
— Do you think, — растерянно спросил Антон, — we should better bring him some jam?*
* Как вы думаете, может быть, действительно принести ему варенья?
Саул, не отвечая, медленно приблизился к пленнику. Пленник сидел с каменным лицом. Саул повернулся к Антону.
— You have taken a wrong way, boys*, — проговорил он. — It won't pay with SS-men**. — Его рука мягко опустилась на шею Хайры. На лице Хайры мелькнуло беспокойство. — He is a pitekantropos, that's what he is, — нежно сказал Саул. — He mistakes your soft handling for a kind of weakness*.
* Вы избрали неправильный путь, мальчики.
** С эсэсовцами это не годится.
*** Это же питекантроп. Мягкое обращение он принимает за слабость.
— Саул, Саул! — сказал Антон встревоженно.
— Speak but English*, — быстро предупредил Саул.
* Говорите только по-английски.
— Где варенье? — неуверенно спросил пленник.
Саул мощным рывком поднял его на ноги. На каменном лице Хайры проступило смятение. Саул медленно пошел вокруг него, оглядывая его с головы до ног. Ну и зрелище, подумал Антон с невольным страхом и отвращением. У Саула был очень непривлекательный вид. Зато Хайра снова сложил на груди руки
