«Пошел ты к матери, ублюдок!» — равнодушно отмахнулся от него Холзи и вдруг остолбенел… «Я привык к нему! Я разговариваю с ним, как с чем-то живым и уже не удивляюсь, что ЭТО у меня в голове!! И не боюсь его! Я воспринимаю ЭТО, как нечто само собой разумеющееся! — ему стало жутко. — Вот, наверное, что имел в виду Райдер, когда сказал, что мы с ним одно целое».
Странное оцепенение охватило его. Он начал понимать, что Райдер может не бегать за ним. Он может просто свести его с ума своими нашептываниями. Сперва Холзи будет отмахиваться от него, как сейчас, затем, незаметно для себя, начнет слушать его подсказки и указания, а потом настанет день, когда он, принимая эти мысли за собственные… Нет!!! НЕЕЕЕЕЕТ!!!
Голос Райдера свернулся в куколку и нырнул обратно в свою раковинку под черепом.
«Никогда этого не будет! Ты слышишь меня? Никогда, выродок, тебе не править моим телом?! Запомни это! Я понял, чего ты хочешь. Я раскусил тебя!» Его начало колотить от ярости. Удар за ударом он вгонял этот голос туда, откуда он возник. В темноту небытия. И в этот момент тихий, как шелест, вздох:
ТЫ ГЛУПЕЕ.
ЧЕМ Я ДУМАЛ…
ТЫ — ДУРАК, ХОЛЗИ.
НО Я ДАМ ТЕБЕ ЕЩЕ ОДИН ШАНС.
Все. Тишина. Молчание.
«Он ушел. Сгинул. Убрался прочь, в свою преисподнюю.
Упырь. Вурдалак из ночного кошмара… Но что это за шанс, о котором он говорил?.. Эй, ответь мне! Что ты говорил о шансе?!!» Тишина. Молчание. Райдер пропал. Он не ушел совсем. Наши ужасные фантазии не умирают, они уходят так глубоко, что мы не можем их чувствовать. Они уходят в подсознание. И как раз там микроскопически маленькая, черная, как безлунная ночь, жуткая, как сумасшествие, частичка успокоилась, готовясь умереть или восстать вновь.
— Центр вызывает патрульные машины.
Вторую, третью, шестую, девятую… Вы в порядке? — Резкий, заглушаемый треском помех голос раздался из селектора, выдернув обоих из оцепенения, как рыбу из реки. — Отзовитесь! — Нэш затравленно оглянулась. — Почему не отвечаете? Тройка, девятка, шестерка? Отзовитесь!
— Все. — Сказал Холзи. — Уходим.
Он выбрался из машины через пустой проем и даже хотел было захлопнуть дверь, пока не понял, что ее просто нет. Нэш выбралась следом за ним, оцарапав палец о рваные края дыры, проделанной дробью. Ей было страшно.
«Сколько крови, Господи… Сколько крови… Их всех убило существо, сидящее в Джимми. Но кроме него был еще и Попутчик.
Тот самый человек, которого она видела у ресторана. И сейчас в «джипе». С кошмарными пустыми глазами и жуткой ухмылкой. Тот, о котором Джим рассказывал ей, сидя в автобусе. И в Джимми. В Джимми тоже сидел он!!! Убийца с дороги. Жуткая фигура в черном дождевике. Он идет следом за ними. Не зря же он появился у ресторана и здесь. Но, если он преследует Холзи, то почему он просто не убил их?» Холзи сделал несколько шагов в вечернюю темноту и, остановившись, оглянулся на Нэш.
— Пошли.
— Спокойно сказал.
— Куда? — нервно спросила она. — Куда?!!!
Холзи спокойно смотрел ей прямо в глаза.
— Почему он нас не убил? — Нэш почувствовала, что земля зашаталась у нее под ногами. — Почему он нас не убил??!!! — Слезы хлынули из глаз горячим потоком, но она не утирала их, а давала скатываться до подбородка и срываться вниз крупными солеными каплями.
— Пойдем. — Уже иначе, мягче сказал Холзи и взял ее за руку. — Надо идти.
Они пошли в темноту, в сторону от дороги, несущей смерть. Холзи шел уверенным шагом. Он больше не боялся. Райдер убрался из его разума, а это значило, что ему больше не найти их. И лишь крохотный червячок пульсировал в сердце. ШАНС. Райдер что-то сказал про шанс. И все же…
«Я буду внимателен. Так внимателен, как никогда. И мы выберемся. Мы больше не купимся на его уловки, как раньше. Мы ОБЯЗАТЕЛЬНО ВЫБЕРЕМСЯ».
Огромные, стоящие рядами ветровые вышки вращали своими крыльями, словно махали руками им вслед, прощаясь.
— Этот парень настоящий мясник, — выдавил лейтенант, перечитывая доклад патрульной бригады. — Господи, даже не верится. Сбил вертолет и уничтожил ПЯТЬ машин. Он что, базуку за плечами таскает, что ли? Или у него в кармане ракеты типа «земля-воздух»?
— Не дергайся. — Жестко оборвал его Эстридж. — Если бы не ваши выкрутасы с арестом, эти люди могли бы быть живы. Да и я хорош. Мог бы запретить вам. Родным сообщили?
— Я отправил людей. — Вздохнул лейтенант. — Хотя, какие уж тут к черту… Господи, ну попадись он мне.
— Перестань, этот парень ни при чем.
Г — Да ну? — сорвался лейтенант. — Если уж он ни при чем, то кто тогда при чем, хотел бы я знать? Кто перерезал полицейских в участке, перебил людей на дороге, уничтожил пять машин и вертолет, Джордж Вашингтон, по-вашему?
— Он орал, совершенно не обращая внимания на столпившихся вокруг патрульных, на то, что лицо капитана наливается кровью, на то, что голос его срывается на визг. Ему было плевать на все. — Или, может быть, дух святой ходит по дороге с ножом в руке, мать вашу? А, может быть, нам все это померещилось, и семнадцать человек не в окружном морге, а пьют чай в соседней комнате, а? — Он театрально развел руками. — А все из-за вас, капитан! Если бы не ваше сюсюканье, мы давно окружили бы этого говнюка и расстреляли к едрене матери. Из-за таких вот мягкотелых над нами все и…
Костлявый кулак капитана врезался ему в челюсть, и лейтенант, отлетев к стене, бесформенной кучей грохнулся на пол.
— Прекрати истерику, — жестко сказал Эстридж. — Мне ничуть не меньше, чем тебе, жаль этих людей. Но если бы они поучились выдержке у этого Холзи, то, возможно, были бы живы. Все.
Он подошел к столу и взял с него лист бумаги, в то время, как кто-то из патрульных помог лейтенанту встать и отряхнуться. Эстридж обернулся к нему и протянул лист.
— Это заключение экспертов. Я ждал его, чтобы окончательно подтвердить то, что раньше было только догадкой. Этот парень — Холзи — не виновен.
— Откуда это такая уверенность? — Едко спросил лейтенант, потирая багровое пятно на скуле.
— На ноже, изъятом у Холзи, отпечатки пальцев двух человек. Знаешь кого?
— Догадываюсь, — буркнул лейтенант. — Холзи и полицейского, изъявшего этот нож.
— Насчет полицейского — верно, — согласился Эстридж. — А вот по поводу вторых должен тебя разочаровать . Отпечатков Холзи на ноже НЕТ!
Лейтенант внимательно посмотрел на него.
— Он их стер, — упрямо заявил он.
Патрульные сосредоточенно следили за перепалкой.
— Он не мог их стереть, не стерев первых отпечатков. Так что этот вариант не годится.
— Ладно, допустим, — согласился лейтенант, — ну и что же такого выдающегося в этих первых отпечатках?
— А выдающееся в них то, что у человека, оставившего их, НЕТ ПАПИЛЛЯРНЫХ ЛИНИЙ!
— Перчатки? — осторожно спросил один из патрульных.
— Нет. Именно пальцы, — ответил Эстридж, — но без папиллярных линий. И именно поэтому я склонен все больше верить показаниям этого парня. Я думаю, что человек, который устроил эту резню, будет поопаснее любого убийцы, с которым вам когда-нибудь приходилось иметь дело.
— Выходит, что парень — чист, пусть себе гуляет, а вы, ребята, идите туда — не знаю куда, и схватите того — не знаю кого. Так, что ли? — снова съязвил лейтенант.
У Эстриджа появилось огромное желание врезать ему еще раз.
— Не совсем, — ответил он, подавляя искушение. — Мы знаем, куда идти. И знаем, кого искать.
— Ну и кого же?
