— Давай, давай, хватай его, если сможешь. — Попутчик замолк. Он выжидающе смотрел на Холзи.
ЕСЛИ Я СХВАЧУ ПИСТОЛЕТ.
ОН УСПЕЕТ НАЖАТЬ НА ГАЗ.
— Вот что я тебе скажу. — Снова поплыл по кабине черный бездонный голос. — Наставь на меня револьвер, прежде чем я успею ЭТО сделать.
— Они тебя поймают! — Сдавленным хрипом выдавил из себя Холзи.
— Конечно. — Легко подтвердил Райдер. — Ну и что?
ОН НЕ БОИТСЯ!
КОНЕЧНО.
ПОТОМУ ЧТО ИМ НЕ УДЕРЖАТЬ ЕГО! НЕЛЬЗЯ ПОЙМАТЬ СМЕРТЬ И НАДЕТЬ НА НЕЕ НАРУЧНИКИ.
— Бери револьвер! — Голос Райдера из безжизненного стал твердым и острым, словно меч. Слова прозвучали, как приказ, и Холзи, сам не понимая почему, подчинился. Он схватил «кольт» и сжал его в руке, ожидая продолжения. — Наставь мне его в рожу! Прямо сюда! — Палец ткнул в точку чуть выше пустых голубоватых глаз, и Холзи поспешно поднял «кольт», прижав его ко лбу Попутчика. — Вот так! — Удовлетворенно оскалился Райдер. — Ты ведь знаешь, ЧТО нужно делать, верно? Ну так делай! Нажимай на курок! — Холзи колебался. Его палец задрожал на спусковом крючке. Он чувствовал, что сейчас ИСКУШЕНИЕ станет невыносимым и он выстрелит. Выстрелит, несмотря ни на что.
ОН НЕ БОИТСЯ УМЕРЕТЬ!
ОН НЕ МОЖЕТ УМЕРЕТЬ!
ВЕДЬ, УБИВАЯ.
ТЫ СНОВА ПОРОЖДАЕШЬ СМЕРТЬ!
— Правда, она все равно умрет. — Добавил Райдер, и Холзи очнулся. Он видел две вжатые в пол педали и знал, что, если отпустить одну из них, Нэш не станет. Она умрет.
— Боже мой! — простонал он, опуская пистолет и пряча лицо в ладонях. И тогда из темноты донесся разочарованный голос ПОПУТЧИКА:
— Да, ты так ничего и не понял. Совершенно ни на что не годен. И никому не нужен.
Холзи успел открыть глаза до того, как ЭТО произошло, и увидеть, как нога ПОПУТЧИКА легко соскользнула с педали сцепления и машина резко рванулась вперед. А еще он успел закричать, прежде чем опустился в кроваво-темную мглу.
— Нееееее…
Холзи не слышал страшного чавкающего звука и криков ужаса стоящих за ограждением людей. Он не увидел, как разлетелись кровавые брызги по темному, мерцающему отблесками огня асфальту, как суетились доктора, увозя то, что осталось от Нэш, как целая куча полицейских навалились на Джона Райдера. И как Райдер, прямой и застывший, надменно шел к полицейскому фургону, гордо неся голову и звеня цепочкой браслетов. Холзи потащил мутный поток небытия. И в этом небытии к нему в машину снова садился Попутчик, и Холзи не мог, как ни старался, увидеть его лица, закрытого черным капюшоном дождевого прорезиненного плаща. Он кричал и бился, пытаясь выбраться из машины, но что-то цепко держало его, а врачи, глядя на кричащее, бьющееся пристегнутое к носилкам тело, с сочувствием качали головой, тихо говоря:
— Бедный парень. Еще бы пережить ТАКОЕ!
И он не слышал, как один из патрульных, засовывая пистолет в кобуру, вдруг втянул носом воздух и пробормотал:
— Черт, кофе пахнет. Надо же, кто-то еще и жрать может после ЭТОГО.
Он не видел, что Эстридж просидел целую ночь возле его кровати в больнице, с состраданием глядя на мечущегося в бреду Холзи.
Он просто хотел убежать, скрыться от Попутчика, и не мог. Попутчик садился на переднее сиденье автомашины, и капли, падая с его капюшона, оставляли темные пятнышки на светлой обивке кресла.
— ТЫ ДУМАЕШЬ.
ЧТО ЗЛО — ЭТО Я? НЕТ, ХОЛЗИ, ЗЛО — ЭТО ВЫ.
ВЫ — ЛЮДИ.
ВЫ САМИ ДЕЛАЕТЕ ЗЛО, ПОРОЖДАЯ ЕГО, И ПРИПИСЫВАЕТЕ ЭТО КАКИМ-ТО ТЕМНЫМ СИЛАМ.
ЭТО ВЫ, ВМЕСТО ТОГО ЧТОБЫ НЕ СОВЕРШАТЬ ЗЛА, ТВОРИТЕ ЕГО, А ПОТОМ ПРИДУМЫВАЕТЕ СЕБЕ ЖАЛКИЕ ОПРАВДАНИЯ И МОЛИТЕ О ПРОЩЕНИИ.
КАЖДЫЙ ИЗ ВАС, ТВОРЯ ЗЛО, ПОЛУЧАЕТ УДОВОЛЬСТВИЕ, А ПОТОМ ОБВИНЯЕТ ДРУГИХ ЗА СОДЕЯННОЕ ИМИ.
РАСКАИВАЯСЬ.
ВЫ ИСКУПАЕТЕ ГРЕХИ, И ТУТ ЖЕ СОВЕРШАЕТЕ НОВЫЕ.
УКАЖИ МНЕ ХОТЯ БЫ НА ОДНОГО ИЗ ЛЮДЕЙ.
КОТОРЫЙ БЫ НИ РАЗУ В ЖИЗНИ НЕ СОЛГАЛ.
НЕ УКРАЛ, НЕ УБИЛ… А? ТЫ МОЛЧИШЬ.
ХОЛЗИ?
ЗЛО НЕ ВО МНЕ, А В ВАС САМИХ.
И СТРАШНЫЙ СУД ТОЖЕ БУДЕТ НЕ В НЕБЕСАХ.
А В ВАШИХ ДУШАХ.
— Ты лжец!
— ТЫ БУДЕШЬ ВСЕГДА ПОМНИТЬ МЕНЯ, ХОЛЗИ. И НАСТАНЕТ ДЕНЬ, КОГДА ТЫ ПОЙМЕШЬ.
ЧТО Я БЫЛ ПРАВ.
ПРОЩАЙ!
Темный человек пропал, растворясь во мраке ночи.
Эстридж подождал, пока полицейский врач закончит осмотр, и, поднимаясь с кресла, мягко сказал:
— Я даже не могу передать тебе, как мне жаль, сынок. Могу я что-то сделать для тебя?
Холзи лишь отрицательно мотнул головой.
Когда утром он вышел из больницы, Эстридж понял, что в парне что-то надломилось. Он выглядел бледным и осунувшимся. Под глазами темнели синеватые мешки.
«Надо бы его растормошить, — решил про себя Эстридж. — Того и гляди замкнется в себе и навсегда останется таким угрюмым и молчаливым.» Врач подписал бумажку и протянул ее Холзи.
— Когда ты тут освободишься, тебе, наверное, надо обратиться к хорошему врачу и пройти полное освидетельствование.
«Я ведь предлагал ему остаться в больнице еще на пару дней, так нет. На все один ответ. Куда ему в таком состоянии? Он ведь еле ноги таскает». — Глядя на Холзи думал Эстридж.
Холзи кивнул головой, показывая, что услышал сказанное и принял к сведению, молча взял рубашку, надел ее и так же молча застегнул все пуговицы. Со вчерашнего дня он еще не сказал ни слова.
Заправив подол рубашки в джинсы, Холзи повернулся к Эстриджу, как бы спрашивая, что делать дальше? И капитан заметил, как у него изменились глаза. За одну ночь они стали светлее и в них появился металлический блеск. Эстридж открыл дверь, и они с Холзи пошли по гулкому коридору департамента полиции Райли.
— Мы знаем, сынок, что ты ничего не мог сделать, — сказал он, придерживая Холзи за локоть.
МОГ!
Я МОГ УБИТЬ ЕГО!
Молодой сержант вытер пот со лба и, выпятив губу, выдохнул.
— Черт, ничего. К ответственности не привлекался, места рождения нет, водительские права не получал. Мы даже пропустили его отпечатки через компьютер. И НИ-ЧЕ-ГО.
Мы не знаем даже, как его зовут.
Он подвел Эстриджа, и Холзи к огромному окну на стене. Холзи увидел маленькую комнатку. Посередине стоял стол и два стула. На одном из них сидел человек в штатском, а на втором… На втором сидел Джон Райдер. Попутчик. Запястья его украшали хромированные браслеты.
ТЫ ДУМАЕШЬ.
ЧТО ЗЛО — ЭТО Я? НЕТ, ХОЛЗИ. ЗЛО — ЭТО ВЫ. ВЫ — ЛЮДИ!
Человек в штатском записал что-то в листочек и, повернувшись к Райдеру, спросил:
