— Не обедали? — медсестра ловко, профессиональными движениями обтерла Юрию палец ватой, смоченной в спирте.
— Нет.
— Вот и хорошо. Малярии нет? Гриппа нет?
Она нажала рычажок иглы. Юрий почувствовал легкую боль. Сестра выдавила из ранки каплю крови.
— Ну, теперь из вены. Шприц!
— А переливание?
— Начинаем. С донорами будет трудно.
— А разве это такая тяжелая операция? — спросил Юрий.
— Завтра убедитесь сами. Операция серьезная. Правда, совершенно безопасная. Но придется задержаться в нашей клинике.
Вернувшись на факультет, Юрий не пошел в лабораторию, а спустился в библиотеку. Ему хотелось как можно больше узнать о лучевой болезни. Там, зарывшись в журналы и руководства, он просидел до вечера.
Юрий хорошо знал, что наиболее интенсивному поражению проникающим излучением подвергаются молодые, энергично размножающиеся клетки. Эти клетки богаты нуклеопротеидами, в них много ДНК и РНК. Отсюда-то и возникла уверенность радиобиологов в том, что сущность лучевого поражения заключается в разрушении нуклеопротеидов, и в особенности ДНК. Молекулы ДНК — это главные мишени для разящих ударов ионизирующей радиации.
Действительно, при лучевом поражении страдают прежде всего клетки, ядра которых содержат много ДНК. За счет таких клеток происходит восстановление всех быстро изнашивающихся тканей организма — крови, слизистых оболочек кишечника, кожи. Клетки крови стареют, срабатываются, умирают, а пополнения их не происходит, так как кроветворные клетки разрушены радиацией. Обработка пищи в кишечнике сопровождается разрушением клеток слизистой, которые должны пополняться за счет размножения клеток в глубоких слоях, а размножения не происходит, так как клетки глубоких слоев разрушаются проникающей радиацией.
В этом и заключаются главные изменения в организме при лучевой болезни — нарушение кроветворения, нарушение пищеварения, поражение кожи, выпадение волос. В организме нарушены восстановительные силы. Вот почему он умирает. Если только организм не преодолеет упадка восстановительных сил и не найдет в себе средства для возобновления восстановительной деятельности клеток.
Первая мысль о возможности приживления кроветворных клеток в облученном организме возникла в результате опытов с лечением облученных животных эмульсиями из костного мозга и других кроветворных органов.
Мысль о целебном действии экстрактов или эмульсий из костного мозга на облученных животных возникала и экспериментально проверялась многими учеными, как только стало известно, что лучевое поражение приводит к разрушению кроветворных органов. Известно было, что, если защитить с — помощью свинцовых экранов от действия радиации костный мозг или селезенку, облученные животные выздоравливают. Значит, задача заключалась в том, чтобы стимулировать кроветворение в пораженных костном мозге и селезенке. Для этого и применяли вытяжки и эмульсии из костного мозга.
Догадка о возможности приживления, кроветворных клеток в кроветворных органах облученных животных появилась у экспериментаторов, когда выяснилось, что благоприятное действие на облученных животных оказывает не жидкая часть эмульсии, а взвешенное в ней плотное содержимое — клетки костного мозга или селезенки. Тогда-то и возникла мысль о том, что облученный организм, собственно, и не может препятствовать приживлению чужеродных клеток, так как в нем подавлены не только восстановительные, но и защитные силы.
Да, конечно, у облученного животного разрушена кроветворная ткань, поставляющая клетки, которые производят противомикробные тела, антитела. Облученный организм лишен возможности противодействовать развитию чужеродных белков, будь то микробы или клерки другого организма. Вот почему после поражения ионизирующей радиацией возникает единственно возможный случай прививки чужеродной ткани — и такой тканью может быть необходимая для облученного организма кроветворная ткань — костный мозг.
Чего только не делалось экспериментаторами, чтобы обосновать этот замечательный вывод, вошедший во все учебники и руководства по радиобиологии! Решающий аргумент был представлен знаменитым французским экспериментатором и клиницистом профессором Матэ. Его аргумент заключался в клиническом испытании метода — на людях, подвергшихся лучевому поражению. Стало ясно: лучевая болезнь — это прежде всего поражение кроветворных органов. И если окажется возможным заменить пораженные ткани здоровыми, лучевая болезнь побеждена.
До этого времени экспериментальная разработка проблемы производилась на мелких лабораторных животных-мышах, крысах, морских свинках. Но кто бы всерьез мог подумать, что эти опыты действительно заключают в себе метод терапевтического воздействия на организм, пораженный проникающим излучением, если бы случай не привел в клинику профессора Матэ пятерых больных, подвергнувшихся нейтронному облучению при катастрофе с реактором?
Матэ использовал этот случай с блеском. Больным был введен костный мозг здоровых людей. Больные выздоровели. У них восстановилась нормальная кровь, исправилось пищеварение, вновь выросли волосы.
Теперь этот метод стал основным приемом лечения лучевых поражений. Как бы к нему ни относиться, вся практика гематологических клиник свидетельствовала, что введением костного мозга здоровых людей удается если и не исцелять больных, то, во всяком случае, поддерживать их жизнь в течение некоторого времени. Иногда довольно длительного времени. Сердце Юрия сжималось, когда он думал о тех, чья жизнь будет продлена введением костного мозга. Андрей и Зоя живут десятый день после лучевого поражения. Надо надеяться, что их кроветворные ткани сохранили хотя бы несколько клеток, способных к кроветворению. Тогда введение костного мозга создаст главное условие, необходимое для восстановления кроветворения: время. Да, время — в этом все дело. Больной поправится, он выздоровеет, если только сможет как-то пережить период, когда остатки его кроветворной ткани оправятся от поражения и приступят снова к формированию кровяных клеток.
Юрий пришел в лабораторию только к вечеру в мрачном, подавленном настроении. Посидел за микроскопом, чтобы отвлечься от тоскливых мыслей, но просмотр препаратов его не успокоил. Опять на глаза попадались хромосомные аберрации — роковая печать, оставленная в клетке ударом космических лучей. Юрий убрал микроскоп и препараты и пошел в лабораторию Ярослава.
На столе, как всегда, горела лампа, освещая развернутые книги и журналы с заложенными страницами. Ярослав застыл за микроскопом, высоко подняв плечи. Юрий сел рядом с ним.
— Как дела? — машинально спросил Ярослав. Юрий не ответил.
Наконец Ярослав оторвался от микроскопа.
— Знаешь, — сказал он, глядя на Юрия невидящими близорукими глазами и шаря рукой по столу, чтобы взять лежащие около микроскопа очки, — кажется, привились.
— Да?
— Да. Позавчера вскрыл одну мышь — через две недели после пересадки под кожу культуры малигнизированных клеток. Выросла опухоль — с грецкий орех. И вот препарат. Несомненный злокачественный рост.
— Ну и что же? — спросил Юрий с досадой.
— Как что? — возмутился Ярослав, поправляя очки. — Вопрос теперь решен. Малигнизация, вызванная космическим поражением.
— Неужели ты и теперь, — сказал Юрий, чувствуя, что досада и раздражение подступают к самому его горлу, — все еще думаешь, что это имеет какое-то значение?
— Я тебя не понимаю, — нахмурился Ярослав.
— А я не понимаю, как ты можешь продолжать увлекаться такой темой, которая в тысячный раз подтверждает губительное действие на организм проникающей, в том числе космической, радиации. На мир
