Падение болида
Позднее Юрий часто задумывался над тем, почему Зоя Лапшина при первой встрече произвела на него такое сильное впечатление. Но и в тот памятный день, когда произошла эта встреча, он догадывался, что глубина этого впечатления была связана с его собственным состоянием.
Шли последние дни каникул. Приближались рабочие будни. Юрия и его товарищей томило тягостное чувство предстоящих трудных и ответственных решений. Они вступали в последний университетский год. Их ожидал выбор тем дипломных работ, а с ним и выбор своего дальнейшего пути по окончании университета. И что говорить! Каким ничтожным казался накопленный ими запас знаний, каким незначительным был приобретенный опыт, чтобы сейчас, не откладывая, решать эту задачу.
«Я хочу заниматься космической медициной», — сказала она. «...Если в числе действующих на земле сил причины этих болезней не обнаруживаются, значит, нужно их искать за ее пределами».
Кто знает, может быть, эти слова в других условиях показались бы Юрию смешными и претенциозными. Но произнесенные девушкой, которая перед его глазами с такой легкостью пронеслась в головокружительном полете над морем, они казались простыми и естественными.
Выражение «загадки непобежденных болезней» пустил в ход их руководитель профессор Брандт. Но кто бы мог подумать, что Зоя вложит такой глубокий смысл в эти в общем довольно пустые слова? Профессор Брандт действительно во многих статьях и выступлениях заявлял, что болезни, причины которых не обнаруживаются ни в болезнетворных микробах и вирусах, ни в нарушениях обмена веществ, ни в разрушающих воздействиях среды обитания, — словом, все непобежденные до сих пор болезни, принадлежащие к неразрешенным проблемам медицины, вызываются факторами космического характера.
Но как трактовал профессор Брандт эти факторы!
Вся кафедра космической биологии и лаборатория космической биологии работали над расшифровкой действия этих факторов. Брандт считал, что идущие из мирового пространства разрушительные силы, в первую очередь космические лучи, вызывают наследственные изменения организмов, в том числе наследственные болезни. «Непобежденные болезни» — рак, лейкемию, сердечно-сосудистые и нервные болезни — профессор Брандт считал наследственными. Добрая половина его сотрудников, аспирантов и студентов занималась семейной статистикой этих болезней, пытаясь определить законы их наследования. Самым выдающимся достижением профессора Брандта, доставившим ему мировую известность, было открытие наследственной лейкемии — рака крови — в потомстве мышей, подвергнувшихся космическому лучевому поражению в специальном контейнере космического корабля. Исследованием экспериментальной, «космической» лейкемии мышей занималась другая половина сотрудников, аспирантов и студентов профессора Брандта. Собственно, это и были те пути, которые предстояло выбирать Юрию и его товарищам, взяв темы дипломных работ у профессора Брандта. Значительная часть окончивших его кафедру должна была остаться в его лаборатории — работам профессора Брандта придавали большое значение, говорили, что лаборатория в ближайшем времени будет преобразована в институт. Словом, все устраивалось как нельзя лучше, если не считать того, что какой-то червячок точил Юрия и его товарищей. Какое-то неясное сомнение, какая-то тревожная неуверенность, еще неопределенные, но вытекающие из всего опыта работы на кафедре профессора Брандта мешали им отдаваться избранной специальности со всем жаром неистраченных юношеских сил. Вот почему предстоящий им выбор тем дипломных работ и окончательной специализации угнетал их, мешая наслаждаться последними днями отдыха.
Много позднее Юрий понял, что была и еще одна причина, усилившая впечатление, произведенное на него знакомством с Зоей. Эта причина заключалась в том, что Юрий был еще во власти настроения, вызванного в нем книгой «Происхождение организмов». Стремительному бегу мыслей, вызванному заключительными рассуждениями автора книги, так удивительно соответствовали и чудесное появление девушки в облаке пены на фоне моря, и простота, и убежденность ее слов.
Вся компания разместилась на балконе. Было тесновато. Здесь можно было поставить только три кресла — в них сидели Майя, Тоня и Андрей. Ярослав, Виола и Юрий стояли в дверях. Барашки облаков на вечернем небе над морем светились розовыми отблесками заходящего солнца.
— «Утомленное солнце нежно с морем прощалось», — меланхолически произнес Ярослав.
— Нельзя ли без пошлостей? — скучающе заметил Андрей.
— «Глядя на луч пурпурного заката, сидели мы на берегу Невы», — продолжал тем же тоном Ярослав.
— Дальше, — безнадежно произнес Андрей.
— Ну что вы точно в воду опущенные? — возмутилась Тоня. — Давайте уж используем наше время до конца. Я предлагаю сегодня идти в кино. А потом на танцплощадку.
— Ну что же, — прокомментировал Андрей, — предложение не слишком оригинальное, но, во всяком случае, достойное обсуждения.
— А что, если сегодня посидеть дома? — нерешительно сказал Юрий.
— Что же дома делать? — удивилась Тоня.
— Ну, почитать, пораньше лечь спать... Где у тебя книга Панфилова, Слава?
— Ишь ты какой! — сказал Ярослав. — Эту книгу я изучаю сам.
— Но я впервые увидел ее у тебя в руках только сегодня на пляже.
— Мало ли что! Индивидуальная манера чтения.
— Ну, будет вам, — успокоительно сказала Майя. — А может быть, нам сегодня действительно почитать вместе эту книгу?
— Замечательно! — Тоня даже подскочила в кресле. — Что вы с ума сходите? Успеем начитаться в Москве.
— Дельное суждение, — сказал Андрей. — Что касается меня, то я его полностью разделяю.
— Что же будем делать? — спросила Майя.
— Не нужно торопиться с решением, — лениво ответил Андрей. — Мне, например, очень нравится это кресло. Посмотрим закат, зеленый луч. А потом будет видно.
— Ну, давайте загадаем, — решительно сказала Тоня. — Если будет зеленый луч, идем танцевать, если не будет...
— Если не будет, идем в кино, — закончил Ярослав.
Красный диск солнца уже наполовину скрылся за светло-зеленым краем моря на горизонте. Приближался момент, когда последний луч заходящего солнца должен был, пройдя через толщу морской воды, окраситься в зеленый цвет. Увлекался этими наблюдениями Ярослав. Он прочитал о зеленом луче у Жюля Верна и мечтал хоть раз увидеть его во всей красоте. Однако каждый раз, когда им доводилось смотреть на заходящее солнце, то, что делалось с последним его лучом, вызывало неизменные споры. Красный цвет солнца, исчезая за горизонтом, неизбежно возбуждал в сетчатке глаза ощущение дополнительного, зеленого цвета, который можно было принять за зеленый луч. Вот почему требовалось не глядеть на солнце до самого последнего момента, чтобы не раздражать глаза красным цветом.
— Внимание! — сказал Ярослав.
Солнце погружалось в море с неожиданной быстротой, словно монета, опускаемая в щель автомата. Вот остался только край ободка. Юрий смотрел на него прищурившись. Еще мгновение. Он открыл глаза. Красная искра померкла. И сейчас же светло-зеленый свет, ровный и ясный, как светофор, загорелся в синеве горизонта и погас.
— Явление, как всегда, сомнительное, — сказал Андрей.
— Никаких сомнений, — возразила Тоня. — Самый натуральный зеленый луч. Идем танцевать.
— А у меня еще до сих пор зеленая искра, — сказала, жмурясь, Майя. — Даже при закрытых глазах.
— Ну, на этот раз, пожалуй, в самом деле зрительный эффект, — заметил Ярослав. — Придется идти в кино.
— Или никуда не идти, — сказал Андрей.
— А может быть, действительно посидеть здесь? — нерешительно произнес Юрий.
— Ну, что вы мямлите? — возмутилась Тоня. — Скажите прямо, что вы ждете ее!
— Не совсем понимаю, что имеется в виду, — небрежно отозвался Андрей.
