— Благодарим за доверие, — равнодушно произнес Вольфганг. Он еще не забыл желание Броуди отправить его под трибунал. Советник сделал вид, что не заметил сарказма в тоне Шульца.
— Задание серьезное. Необходимо проникнуть в глубь территории противника и провести там несколько часов, не выдавая своего присутствия. Действовать придется по обстановке и, как я уже сказал, без поддержки. Мои парни не очень в этом сильны, инициатива не их конек. Вы же справитесь, я уверен.
— Советник, — вдруг меня осенило, — мы встречаемся в конференц-зале, а не в вашем кабинете, потому что Командор Волков не в курсе предстоящей операции?
— От вас ничего не скроешь, — грустно усмехнулся Броуди. — Да, Командор не в курсе. Мне не дали санкции на проведение операции, как я ни просил. Берегут «Хамелеоны», не хотят ими рисковать. Придется немного ослушаться высокое начальство. Но, думаю, если вы выполните задание, нас сильно ругать не будут.
Я не сдержался, съязвил:
— Интересно, с кого вы берете пример, Советник? Ведь приказ командира — святое, не так ли?
Броуди многозначительно промолчал, потом сказал спокойно:
— Ваш вылет в пять пятнадцать. Идите, готовьтесь.
Через два с половиной часа мы были на взлетной полосе у катера. «Хамелеон» готовили к старту. Погрузка оборудования закончилась, механики суетились, по несколько раз перепроверяя показания приборов.
— Ты что-нибудь понимаешь? — спросил я Вольфа.
— Нет. Но это неважно. Есть задание, надо выполнить.
К нам подошел высокий человек мощного телосложения, одетый в камуфлированный комбинезон.
— Командир группы Сергей Дронов, — представился он, протягивая руку.
Хватка у парня была та еще, у меня аж пальцы слиплись.
— Мои ребята на подходе, — сразу приступил он к делу. — Давайте пока взглянем на карту.
Выяснилось, что нам предстояло забраться очень глубоко в тыл противника. Для успешного выполнения этой задачи несколько других групп отвлекут чужаков на себя. Они создадут видимость прорыва на отдаленных участках фронта и оттянут основные силы врага, давая нам возможность тайно добраться до цели. Самым неожиданным для меня, да и для Вольфа тоже, оказалось то, что высадить диверсантов нам предстояло на окраине Москвы!
— Умеете обращаться с этой штуковиной? — Дронов указал на «Хамелеон».
— За это не беспокойтесь, — ответил я. — Нам взлетать через пять минут. Где ваши архаровцы?
— Меньше знаешь — крепче спишь, — полоснул меня холодным взглядом Дронов, отбив всякую охоту продолжать беседу.
Его ребята появились ровно за минуту до взлета. В группе было двадцать человек, включая командира Дронова. Одного взгляда на них было достаточно, чтобы понять, что эти суровые парни — настоящие профессионалы. Выглядели они впечатляюще. Все, как на подбор, высокие и крепкие, с суровыми, обветренными лицами и такими же ледяными пытливыми глазами, как у Дронова. Поверх камуфляжей их тела защищали бронежилеты, наколенники и налокотники. За спинами у бойцов находились заполненные до отказа рюкзаки, на поясных ремнях — патронташи. Каждый в левой руке держал защитный шлем, а в правой — личное оружие. Все парни были русскими, и все из прошлого. Они быстро погрузились на катер и молча расселись по своим местам.
Безошибочно отличить наших парней от людей будущего несложно. Они — другие. Взгляд, походка, движения, манера говорить. Наши выглядели ярче и контрастнее на фоне ребят двадцать второго века.
Странно, но «система Левина» не вытаскивала ни французов, ни англичан, ни американцев. Не знаю, с чем это было связано, а спросить профессора возможности не представлялось.
Получив разрешение на старт, мы взлетели. Погода снаружи стояла отвратительнейшая: шквальный ветер гнул деревья, ломал ветви, а густой туман сводил видимость к нулю. Моросил мелкий противный дождь, но тяжелые свинцовые тучи готовы были обрушить на землю грозовой ливень. Нашему катеру такие мелочи были нипочем, однако настроение от погоды заметно подпортилось.
Но больше всего волновало, что летели мы прямо к столице моей Родины. В Москве мне случилось побывать разок в сороковом году, да и то проездом. Практически не успел увидеть ее во всей красе. У меня было всего несколько часов на обзор достопримечательностей, но и того хватило, чтобы полюбить великий город. Размах столицы ошеломлял. По тем временам все в ней казалось огромным: широченные проспекты, высоченные дома и удивительное, просто фантастическое метро. А уж про Красную площадь и говорить нечего! Стоял я тогда, завороженно разглядывая Кремль. Где-то там, за массивными стенами из красного кирпича, жил и работал товарищ Сталин. Величие момента заставило трепетать мое сердце. Как же я тогда завидовал москвичам, беспечным баловням судьбы, живущим в таком прекрасном городе рядом с нашими руководителями! Я завидовал им и злился на них. Ведь спокойные, степенные москвичи не понимали своего счастья. В Москве даже простые магазины походили на дворцы, а полки ломились от разнообразных товаров.
Это теперь я знал, как грузинский поганец строил свою империю, как он и его прихвостни жировали, когда народ голодал. Тогда же он и другие руководители коммунистической партии казались мне полубогами, заботящимися только о благе простых людей. Но Москва все равно оставалась для меня светлым священным городом, и сейчас, повидав множество разрушенных городов, я очень волновался, боясь увидеть на ее месте только развалины.
Диверсанты сидели на своих местах, словно окаменевшие. Никаких разговоров, никаких лишних движений.
— Командир! — позвал я Дронова. — Может, уточните наши дальнейшие действия?
— Узнаете об этом в свое время, — неохотно отозвался тот.
— Вот говнюк, — произнес я одними губами, повернувшись к Вольфгангу. Тот кивнул, соглашаясь.
Вольф выполнял обязанности второго пилота, подстраховывал меня. Через определенное время мы должны были поменяться. Пока все шло хорошо, приборы не обнаружили наличия чужаков в небе, и мы спокойно двигались к заданной цели.
Я начинал злиться. Получалось, что мы с Вольфом вроде как извозчики, а эти парни — царствующие особы. Не удивился бы, если Дронов по прилете заплатил бы нам по тарифу, набросив лишний пятак чаевых.
Мы шли на большой высоте. При попадании в воздушные ямы катер слегка потряхивало, но парням из диверсионной группы это было, похоже, по барабану. Некоторые из них умудрились уснуть.
— Что там у нас? — спросил я Вольфа.
— Расчетное время прибытия — тридцать семь минут. Через пятнадцать минут двадцать секунд отвлекающие группы начнут прорыв.
— Отлично. Меняемся.
Вольф переключил основное управление «Хамелеоном» на себя.
Я еще раз оглядел «пассажиров». Советник явно задумал что-то грандиозное. Стало любопытно: откуда набраны эти ребята? Войсковая разведка? СМЕРШ?
Прямо за мной с закрытыми глазами сидел парень, зажав коленями длинную винтовку с оптическим прицелом.
— Эй, приятель! — тихо позвал его я, обернувшись. — Как тебя звать?
— Алексей, — не открывая глаз, меланхолично произнес он.
— Ты снайпер, что ли?
Алексей слегка приоткрыл один глаз, смерил меня взглядом и лишь потом ответил:
— А ты наблюдательный, земеля.
— Да вроде того, — пробурчал я, чувствуя некоторую неловкость. Какие-то очень уж они неприветливые, будто мы не одно дело делаем. Ладно бы фрицы были, а то ведь братья-славяне.
— Не сердись, паря! — Алексей, видимо, заметил, что я напрягся, и решил смягчить тон: — Правило у
