знает меня в лицо, а то мог бы и пристрелить. Обстановка на нашем участке и так напряженная, а тут еще и смерть командира полка наверное всполошила всех.
Спрыгиваю в окопы и сажусь, прислонившись к деревянной стенке. Жутко болит зуб, адским пламенем горит ухо, а в голове полнейшая пустота и туман. Как же мне все осточертело! Кто–то сует мне сигарету, флягу, но я отмахиваюсь и пытаюсь подняться. Мне помогают.
— Где капитан Бауер? — спрашиваю я.
— В штабе. Майор фон Хельц убит русским снайпером.
— Да? — мутным взором обвожу солдат. — Когда это случилось?
— Только что.
Повернувшись, бреду вдоль траншей к штабу. У автомобиля фон Хельца невольно замедляю шаг. Труп уже убрали. Окидываю взглядом то место, где еще недавно находилось его тело. На песке темные пятна. За рулем «Мерседеса» сидит водитель, положив руки и голову на руль, и рыдает. Что ж, ему есть о чем горевать — он потерял теплое местечко.
Медленно, стуча каблуками по поскрипывающим доскам, поднимаюсь по крыльцу.
Заглядываю в дверной проем, в избе полно народу, стоит галдеж. Мне не хочется туда заходить, я возвращаюсь на крыльцо, присаживаюсь, и выуживаю из пачки сигарету. Она последняя. Закуриваю и механически сминаю пустую пачку в руках.
В дверях появляется Бауер.
— Что ты здесь делаешь, Курт? Почему покинул пост? — спрашивает он. В голосе слышится раздражение.
— Не видите, я ранен, — огрызаюсь я, не оглядываясь.
— Майор фон Хельц погиб, — произносит капитан.
— Как? — пытаюсь сделать удивленное лицо, хотя мимика моя со спины капитану не видна.
— Русский снайпер. Пуля вошла точно в лоб, — отчеканивает Бауер, спускаясь с крыльца, и пристально разглядывает меня.
— Значит, вас можно поздравить, герр капитан?
— С чем? — теперь удивляется Бауер. Вид у него несколько потерянный.
— С новой должностью. Вы как самый старший по званию офицер теперь примете должность командира полка, не так ли? Помните, что вы говорили о карьерной лестнице?
— Да–да… Я пока как–то об этом не думал, не до этого сейчас, — растерянно говорит капитан. — У тебя кровь, кто это тебя?
— Думаю, тот же русский снайпер.
— Давай быстро в лазарет, — приказывает Бауер.
— Разрешите доложить, герр капитан, — подбегает запыхавшийся Земмер. И где этого чертяку носило? Вспоминаю, что хотел устроить ему хорошую трепку, но сейчас нет сил. Обязательно сделаю это позже.
— Слушаю вас, рядовой, — оборачивается к нему Бауер.
— Я снял русского снайпера, герр капитан! — гордо произносит Земмер и весь светится от собственной значимости, разве что хвостом не виляет.
— Не понимаю, изъясняйтесь точнее, — хмурится капитан.
— Я следил за местностью на своем участке и тут увидел блики вон с того холма, — Земмер очень волнуется и постоянно глядит то на меня, то на Бауера. — Я тихо ушел с позиции и решил подловить русского стрелка. Выбрал место, как учил обер–ефрейтор Брюннер, залег, замаскировался и стал дожидаться момента, когда он себя проявит.
— И что? — спрашиваем мы с капитаном одновременно.
— Он проявил, я выстрелил на вспышку, и — хоп! — точно в цель, — щелкает пальцами Земмер.
— Та–ак. Где находился снайпер? — Бауер кряхтя, присаживается рядом со мной, достает из планшета карту и протягивает ее Земмеру. Тот некоторое время водит грязным пальцем по карте и, наконец, радостно тыкает в то место, где еще недавно располагался я на восточном участке.
«Вот тебе и щенок»!
— Вы отличный солдат, Земмер, — встает и хлопает его по плечу капитан. — Да, именно оттуда и был произведен выстрел в майора фон Хельца. Ну что ж, буду писать рапорт о вашем награждении! А теперь ступайте.
Довольный Земмер козыряет и удаляется. Бауер долго и внимательно смотрит мне в глаза. Я не отвожу взгляда.
— Я не хотел при нем говорить, — Бауер немного медлит, — но мне кажется, что вы плохо обучаете стрельбе своих подопечных. Должен вам сделать замечание, обер–ефрейтор Брюннер.
С этими словами он закладывает руки за спину и собирается войти в избу.
— А что будет с нашим полком, герр капитан? — говорю я ему вслед.
Он оборачивается, щурит свои близорукие глаза и произносит:
— Как командир полка, могу вас заверить, что завтра мы оставляем эти позиции.
Лезу в карман за сигаретами и с удивлением обнаруживаю в руке пустую мятую пачку. Бросаю ее в пыль. Зубная боль меня больше не беспокоит. Пусть болит. Черт с ним…
Юрий Стукалин, Михаил Парфенов. Оскал «Тигра»
ГЛАВА 1
— Левее! Угробить нас хочешь?! — заорал я, прижимая к горлу ларингофон и с трудом подавляя желание закрыться в башне.
— Делаю, что могу, — раздался в наушниках искаженный помехами и оттого казавшийся несколько нереальным глухой голос механика–водителя Карла Ланге. Он находился всего в метре от меня, но казалось, что вещал откуда–то издалека, из–под земли.
«Тигр» остановился, крутанулся и, сминая мотки колючей проволоки, так резко рванул влево, что я чуть не расшиб голову о край люка.
— Карл, полный газ!
Ланге переключился на восьмую передачу, и мы на полной скорости проскочили вдоль края глубокого противотанкового рва, в который едва не угодили из–за плохой видимости и обстрела замаскированной русской пушки, неожиданно ударившей из редкого пролеска.
Только теперь стала понятна хитрость Иванов, рискнувших бить по нам в лоб с двухсот метров. Причинить нам вреда они не могли, да и одного нашего выстрела было бы достаточно, чтобы разметать их в клочья. Даже промахнись наводчик Томас Зигель, Ланге менее чем через пару минут раздавил бы их вместе с пушкой, смешал с землей. Их поступок походил на акт отчаяния, на истерику, но на самом деле русские парни проявили холодный расчет и изрядную долю мужества. Они выманивали нас на себя, завлекали ко рву, чтобы таким варварским способом вывести из строя один из немногих, участвовавших в бою «тигров» — настоящую стальную крепость. Еще несколько метров, и мы в азарте могли рухнуть «мордой» танка с отвесного склона. Вытянуть назад тяжелую машину без тягачей невозможно, к тому же наверняка весь экипаж при таком падении переломает кости.
Видимость была отвратительной: дым от горящих машин, выхлопные газы, клубы поднятой пыли, и земля, дождем сыплющаяся вниз после разрывов снарядов и авиабомб. На зубах хрустел песок, а едкий дым просачивался сквозь неплотно прилегающие пылезащитные очки, разъедая глаза. Дышать в этом аду было просто невозможно.
