чем. Профессор же явно динамил как всё её проблемы, так и собственно саму работодательницу. В какой-то момент раздражённой Светке показалось, что этот исследующий собственный нос бездельник уже доскрёбся до своих окаменевших на военной службе извилин. Ей даже послышался соответствующий моменту и воображаемой картинке скрип коротко стриженного профессорского ногтя по то ли каменной, то ли кожаной поверхности.
Углубившийся в правую ноздрю Профессор никакого внимания на свою родственницу не обращал. Это было обидно.
'У него там, в башке, от частого ковыряния в носу, наверное, все мозги в мозолях!' – подумала Светка и нахмурилась. – 'А если не в мозолях, то, как взбитый крем. Вон как наяривает! А скрипит у него там – крахмал! У военных он от старости. Вместо песка, как у обычных людей. Тоже мне, пижон с паяльником! Сейчас я его!'
– Дурака валяешь, Профессор?! Между прочим, ковыряться в носу – некультурно! – вмешалась она в процесс.
– А ты не подглядывай! – не оглядываясь, парировал Профессор. – Я, когда с техникой общаюсь, себя не контролирую. Могу в носу ковыряться, могу – в каком другом месте, а могу и зашибить. Ненароком. Причём совершенно невинного человека, – он, не глядя, подхватил 'Клинское', отхлебнул прямо из горлышка и ткнул зажатой в руке бутылкой в сторону телевизора: – Ты лучше порадуйся, как твой 'старичок' теперь показывает. 'Знову як нова копийка!' Картинка на экране – как в окошке! Не картинка, а песня!
– Песня!.. – не разделила его оптимизма Светка. – Ты, композитор, лучше скажи – зачем мне телевизор раскурочил? И, поймав изумлённый взгляд собеседника, пояснила, презрительно сощурив глаза: – Я просила его отремонтировать, а не на запчасти разбирать! Знаю я вашу ремонтную братию! Небось, присматриваешь, как что-нибудь половчее выпаять?
– Бестолочь ты, Светка! Нужны мне твои детали! У меня своих – завались! – обиделся Профессор и, не удержавшись, съязвил. – Не подскажешь, кстати, как бы я твой 'Шарп' отремонтировал, если бы его при этом не 'раскурочил'? Неисправность, Светуля, что у телевизора, что у человека, всегда внутри. Только иного человека, сколько не курочь, а всё без толку. С телевизором проще: его всегда можно отремонтировать.
О чем там язвит бездельник-Профессор, Светка так и не поняла, но, почувствовав в его голосе уверенность, сменила направленность разговора на ту, в которой чувствовала себя куда увереннее. Она решила дожать умничающего Профессора на ниве культуры поведения. Упустить столь шикарный повод пройтись на тему привычек своего собеседника она не могла.
– Ты мужлан и солдафон, Профессор! – обиженно заметила она. – И шутки у тебя казарменные, и поведение такое же. Тебе бы цены не было, если бы ты в носу не ковырялся! Это же некрасиво! Вот я, например – никогда не ковыряюсь!
– Врёшь! Ты, милая, хочешь, но не можешь! И только потому не ковыряешься, что у тебя проблемы с моторикой! Ты просто пальцем в ноздрю не попадаешь! – парировал Профессор.
– Я не попадаю? – обиделась Светка. – На! Смотри!
Она с размаху загнала в правую ноздрю указательный палец и, охнув, отдёрнула руку. Огромный и острый, как бритва, накладной ноготь распорол непривычную к такому обращению Светкину слизистую. Из ноздри хлынула кровь.
– Идиот ты, профессор! – сказала Светка в нос и отправилась в ванную – прикладывать к обильно кровоточащей ранке холодную мокрую тряпочку.
Ужин в этот раз был подан с полуторачасовым опозданием. И не Светкина травма была тому виной. Истинной причиной задержки трапезы Хозяйка квартиры была более чем довольна: непрерывно бурчащий Профессор всё же повесил на стену все шкафы её новенького кухонного гарнитура. Крепление пеналов оказалось типовым и совпало с аналогичным креплением уже подаренного соседям его «устаревшего» собрата.
Заканчивая регулирование последней дверцы, Профессор вдруг вспомнил отложившиеся в памяти Светкины слова:
– Светуль? А что это ты там говорила, что новая кухня с электроникой? Где электроника? Почему не вижу?
– Очки одень! Вон она! – возмутилась Светка и указала на кварцевые часы, врезанные в стеклянную дверцу самого широкого из пеналов.
– Сдурела? – опешил Профессор. – Тут всей 'электроники' – батареечный привод и таймер для приготовления пищи. Чего в этом сложного? Вставь батарейку и пользуйся!
– Ничего сложного?! – сверкнула глазами Светка. – Да я битых сорок минут продавца об этих часах пытала!
– И что?
– А ничего! Сказал, что у него квалификации не хватает, чтобы объяснить мне как этими прибамбасами пользоваться и зачем они здесь нужны! Что мне это должен объяснять совершенно особый специалист. А кто у нас особый специалист по электронике? Ты?.. Вот ты её и запускай, и объясняй потом тоже ты!
Возразить что-либо против такого аргумента Профессор не мог. Он вздохнул, мысленно посочувствовал незнакомому ему продавцу и уточнил главное:
– Часа два времени – так, чтобы только слушала – ну и парочка бутылочек пива и пальчиковая батарейка у тебя найдутся?
Как пользоваться кухонной «электроникой» Светка поняла за неполных десять минут.
– Вот! – радовалась она наступившему моменту истины. – Этот идиот из мебельного туда батарейку не вставил! А я из-за этого всё время думала: почему часы не идут? Даже не слышала, о чём там этот дурак болтает!
После ужина окончательно разомлевший Профессор уселся с неизменным «Клинским» подле телефона, открыл потрёпанную записную книжку, полистал её странички и, найдя нужную, бодро настучал на кнопочном номеронабирателе московский номер:
– Привет, Игорёк! Саня это. Узнал? Я сейчас тут, рядышком. В Подмосковье. Дело у меня к тебе. Ты подработать хочешь?
– Здравствуй, Саня! – ответил бывший сослуживец Профессора. – Когда это я от подработки отказывался? Опять на Светку работать?
– На неё.
– Что надо делать? И, кстати, чем в этот раз кормить будет? – поинтересовался слабый по части чревоугодия Игорь. – В прошлый раз такие шашлыки были!!! До сих пор, как вспомню – слюной исхожу!
– Пока дело не сделано, про слюноотделении забудь! Нам с тобой надо телевизор купить. А затем его сюда, за город, на электричке забросить. Всё вручную. Телевизор, предупреждаю, здоровенный и тяжёлый. Из новых, со всяческими наворотами: с плоским экраном и с PIP-ом (
– Круто… – отозвался Игорь. – Он же уйму денег стоит?
– Сколько бы ни стоил – нам Светка за все труды по двадцать долларов отстегивает.
– Половина моей получки! – восхитился военпредствовавший на московском 'Рубине' Игорь. – Да я за такие деньги его пешком приволоку! По шпалам!
– По шпалам не надо, – осадил его Профессор. – Надо в целости и сохранности. Тогда и баксы будут, и ужин – по полной гастрономической программе. И виски на обмывание покупки. Или ты теперь коньяк предпочитаешь?
– Скажешь тоже… Коньяк! Теперь, Саня, я пью палёную водку, – загрустил Игорь. – Усугубляю с риском для жизни. Как до сих пор жив, сам удивляюсь. Каждый раз чувствую себя, как белогвардейский офицер в период Гражданской войны, когда было модным играть в 'рулетку' посредством револьвера системы 'Наган'. Кстати, по массовости фатальных последствий, палёная водка покруче нагана будет. Так что, что нальют, то и выпью.
– Фаталист! – хмыкнул Саня.
– А то! От судьбы не уйдешь… – совсем опечалился его друг. – Вон, прямо напротив моей работы, террористы дом взорвали. А наши мужики, за день до этого, приглашали меня с ними через его двор в Банк спермы идти. Донорствовать… Чего смеёшься, гражданская морда? Небось, уже и забыл, как по полгода
