наладить нормальную жизнь. Концерты в условиях войны – это лучшее доказательство духовного настроя этих людей», – заметила в беседе с корреспондентом армянского агентства СНАРК баронесса Керолайн Кокс после возвращения в Ереван из своей четырнадцатой по счету поездки с гуманитарной помощью в Нагорный Карабах.
Начало июня было отмечено ужесточением карабахской позиции. Советник председателя ГКО НКР по внешнеполитическим вопросам Аркадий Гукасян по поручению своего правительства заявил, что Турция в переговорном процессе играет деструктивную роль, и зря правительство Армении дает свое согласие на так называемую «трехстороннюю инициативу». Главком армии обороны НКР Самвел Бабаян поддержал эту линию в интервью газете «Время». Армия Карабаха – самая боеспособная в кавказском регионе. Мы не уступим ни одной позиции. Кельбаджар не оставим, если не будет гарантий, чтобы он не превратился снова в азерскую военную базу. Мы не хотам быть разменной картой в руках политиков. Мы сядем за стол переговоров только в том случае, если будем иметь твердые гарантии безопасности нашего народа. Мы не уступим ни единой пяди земли, омытой его кровью. Таков был основной смысл этого интервью.
Опрос общественного мнения в Армении давал тогда следующие результаты: 62,5 процента требовали принять необходимые меры, чтобы добиться мирового признания независимости Арцаха, 21,2 процента – за объединение с Арменией, 3,8 процента не возражали против обмена территориями. Это, видимо, по плану Гобла или чему-то в таком же роде.
4 июня полковник азербайджанской армии Сурет Гусейнов поднимает мятеж против Эльчибея и начинает свое движение на паре бронетранспортеров из Гянджи (бывший Кировабад) к Баку. Азербайджан вползает в жесточайший кризис власти. И в это время синьор Рафаэлли как ни в чем не бывало выступает с новой инициативой, направив 7 июня сторонам конфликта, теперь уже от имени девяти стран-членов Минской группы (США, России, Франции, Германии, Италии, Швеции, Чехии, Турции и Белоруссии), «График срочных мер» по выполнению резолюции 822 с препроводительным письмом.
Из обоих документов явствовало, что критика, прозвучавшая из Степанакерта, была услышана. Поставлена цель выполнения резолюции Совета Безопасности во всех ее частях, включая прекращение всех враждебных актов и в том числе транспортной блокады. Расширены полномочия международных наблюдателей: они должны следить не только за выводом сил армии НКР из Кельбаджара, но и за тем, чтобы Азербайджан не ввел туда свои войска, кроме ограниченного числа легковооруженного персонала для обеспечения безопасности населения.
Вот только непонятно было, откуда взялся оптимизм Давида Шахназаряна, который в своем публичном комментарии по поводу новой инициативы утверждал, что «во всех консультациях» будут участвовать «и представители Нагорного Карабаха» и что «это определено довольно четко.» Ничего подобного в послании Рафаэлли я не обнаружил, как не обнаружили и сами карабахцы, если не считать просьбы Рафаэлли подписать его документ, обращенный не только к Армении и Азербайджану, но и к некоему «уважаемому господину», под которым надо было понимать кого-то из Степанакерта, куда послание дошло даже раньше, чем до Еревана. Но «уважаемый сэр» – это не прямо обозначенное должностное лицо, а опять все тот же «некто» или «никто» из предыдущих инициатив. Странные игры продолжались. Правда, на следующий день посол Италии в Москве направил «досточтимому мистеру Георгию Петросяну в Степанакерт» (во дела, прямо какой-то ХIХ-й или даже ХVIII-й век!) письмо, в которое было инкорпорировано дополнительное послание Марио Рафаэлли, адресованное теперь уже не просто неизвестному «уважаемому сэру», а все ж таки «уважаемому г-ну Петросяну». Это, видимо, объяснялось тем, что письмо содержало угрозы, а какой смысл в угрозах, если они обращены ни к кому? Рафаэлли грозился сурово: не примете мои предложения – понесете тяжкую ответственность перед общественностью СБСЕ и перед всем международным сообществом в целом. Так-то вот. И досточтимый, и уважаемый, а, если хотите, даже дорогой мистер Петросян, но – без указания, кто такой этот мистер, и тем не менее какую-то ответственность извольте нести.
На карабахцев было оказано мощное давление со всех сторон. Давид Шахназарян в упомянутом комментарии, появившемся в газете «Республика Армения» 9 июня, напомнил об ответственности, которую несут карабахские руководители и перед своим, и перед всем армянским народом, и выразил уверенность, что они продемонстрируют и на этот раз «свою политическую зрелость и дипломатическую гибкость.»
Следующий акт нажима был с российской стороны. В ночь с 9 на 10 июня в Ереван явилась большая российская делегация. На аэродроме Звартноц мы ждали ее вместе с Давидом Шахназаряном. Главную новизну наступившего этапа переговоров он видел, оказывается, совсем не в изменении отношения к участию в них НКР, а в том, что «инициатива» утратила турецкий налет, заменив формулу «3+1» на «проект девяти» и вообще «всех желающих». Георгий Петросян, с которым я увиделся на следующее утро, после отлета нашей делегации, сказал мне, что в действительности «все желающие» отнюдь не включают «избранных представителей Нагорного Карабаха», так как этот термин исчез из лексикона СБСЕ и заменен расплывчатым термином «заинтересованные стороны из Нагорного Карабаха», то есть все те же армянская и азербайджанская общины, а это – нонсенс, ибо армяне в Нагорном Карабахе – не община, а подавляющее большинство населения, считающее себя народом, азербайджанская же община оттуда ушла.
Личный советник президента по внешнеполитическим вопросам, мой сосед по дому Жирайр Липаритян, американец, прекрасно говорящий по-французски, что для меня было весьма существенно, так как по-русски он не говорил, тоже с нами в Звартноце встречал российскую делегацию. По его мнению, инициатива Рафаэлли – это плод российского диктата и понимания Европой и Турцией первенствующей роли России в Закавказье, с чем якобы пришлось смириться американцам.
Чуть позже, за ночной трапезой после переговоров в Доме приемов, Казимиров дал свою образную интерпретацию инициативы Рафаэлли: Европа помалкивала, Италия снюхалась с США, Турция притихла, один русский Дон Кихот сражался со всеми, американцы хлопнули дверью, но потом вернулись и приняли то, что требовалось.
Вот, оказывается, какая замечательная новая инициатива и замечательна она, конечно же, благодаря победе российской дипломатии. Одно плохо, самую заинтересованную сторону – сражающийся за свое выживание Карабах – она опять почему-то не удовлетворяет. Придется нажать.
В начале первого часа ночи, то есть уже 10 июня, самолет из Сухуми, где московские гости занимались абхазскими делами, приземлился в ереванском аэропорту, все поехали в Дом приемов, там господа Козырев, Баранников и Казимиров отделились и пошли на встречу с Левоном Тер-Петросяном, а потом с Георгием Петросяном и Робертом Кочаряном. Козырев уговаривал карабахцев сказать безоговорочное «да» господину Рафаэлли, а те возражали, требуя гарантий, которых российскому министру неоткуда было взять, да он об этом, по-моему, и не думал. В присущей ему наивной манере Козырев напирал на то, что карабахцы должны-де пойти навстречу России, усилиями которой улучшены предложения СБСЕ, и не дать ей потерять лицо перед Западом. Ничего себе аргумент вместо гарантий безопасности, которых требовали карабахцы!
Видимо, в этой связи за столом поздней ночью президент Армении призывал отнестись с пониманием к опасениям карабахцев, которые без гарантий не могут оставить Кельбаджар. Потом Левон Акопович предложил мне произнести тост. Я сказал, что надеюсь на положительные последствия состоявшихся переговоров для наших взаимных и общих интересов в Закавказье. И в мире, добавил кто-то из военных.
Проводили гостей в Москву, а тут уже и утро наступило, и ко мне пришли старые друзья – Георгий Петросян и Манвел Саркисян. Они разнесли в пух и прах инициативу Рафаэлли и возмущались давлением на них с разных сторон. На нас жмут, чтобы мы сказали «да», заметил Георгий, но ведь в условиях разгорающегося кризиса власти в Азербайджане это просто глупо, ибо любое нарушение со стороны азеров легко свалить на мятежников. То, что именно в таких условиях оказывается нажим – сначала Рафаэлли, потом русские братья минувшей ночью – это форменное бесстыдство.
Я посоветовал: главное сейчас – не давать сугубо отрицательного ответа, тем более, что многие соображения НКР фактически приняты. Но никто не мешает сформулировать и все необходимые оговорки.
Георгий попросил русский текст резолюции 822, а то вся переписка здесь идет на английском, да еще с дурным переводом. Я вызвал из Москвы нужный текст (кстати, и для себя тоже), и мы отвезли его Манвелу.
11 июня он направил г-ну Рафаэлли промежуточный ответ:
Ваша инициатива вызвала серьезные разногласия среди руководителей НКР и командного состава армии обороны, возражения основаны на опасении народа НКР в очередной раз оказаться обманутым, нужно время, чтобы убедить людей, окончательное решение не принято, рассчитываем на Ваше и представителей стран «девятки» понимание сложности внутриполитической ситуации в НКР, окончательное определение позиции НКР будет сделано в ближайшие дни.
В Ереване этот ответ вызвал нескрываемое раздражение, но Липаритян договорился с Марио де Сика, затем с самим Рафаэлли об отсрочке карабахского ответа.
Вечером 11 июня Левон Тер-Петросян, Бабкен Араркцян и Давид Шахназарян отправились в Горис, что рядом с Лачинским коридором, для встреч с Георгием Петросяном и Робертом Кочаряном, но
