Теперь робость охватила ее, она отвела взгляд:
– Ты мне нравишься. Я хотела бы, чтобы ты уехал вместе с нами.
– Вполне возможно, – ответил Ноэл, чувствуя, что не лжет, так как сам не знал своей судьбы.
– Меня попросили сказать тебе еще одно, – добавила она. – Присмотри, чтобы женщину-вампира и ее служанку накормили, но не оставляй их вдвоем. Мой хозяин не хочет, чтобы вампирша получила порцию крови. Принеси Селиму пищу тоже. Он стережет их.
Ноэл нахмурился и коротко ответил, что исполнит это. Потом опять сел, показывая, что ей пора идти. Она колебалась, но, когда после молитвы возвратился Мартин, окинув ее критическим взором, быстро удалилась. Монах искоса глянул и на Ноэла, но тот сделал вид, что не заметил неудовольствия Мартина, и взял один из рычагов, которыми снимали с огня котлы. Чуть позже Ноэл отнес в камеры два подноса. Третий принес турку слуга. Ноэл зашел сначала к Мэри Уайт, та подбежала и, несмотря на открытую дверь, обняла его за плечи.
– О Кордери! – воскликнула она. – Ты должен помочь нам, потому что они хотят сжечь мою госпожу, я боюсь даже думать, что случится со мной. – Она была напугана, и присутствие безносого усиливало эти страхи.
Он не мог успокоить Мэри ложью, даже если бы ей стало лучше, сказал только:
– Сначала я должен зайти к госпоже, Мэри. Вернусь через минуту.
Она отпустила его и заметила, что он закрыл дверь, не поставив засов на место. Турок, который уже набивал свой рот, молча смотрел на них. Ноэл не знал, говорит ли Селим по-английски или вообще не может говорить, поэтому промолчал. Открывая дверь и входя в камеру, он чувствовал на себе взгляд турка.
Войдя, поставил поднос на пол. Кристель посмотрела на мясо не только равнодушно, но даже с подозрением. Она сидела на скамье как и раньше. Шрам уже бледнел, скоро исчезнет совсем.
– Это только мясо, госпожа, – сказал Ноэл, чувствуя ее тревогу. – Оно не отравлено. Когда оно готовилось, его касался только я.
Женщина одарила его болезненной улыбкой.
– Значит, сейчас меня боятся меньше, – сказала она. – Они позволят мне прийти в себя, поскольку считают беспомощной в заточении. Наверное, я так и сделаю: усну глубоким сном.
– А вы сможете? – спросил он.
Ее лицо стало непроницаемым.
– Так они послали вас выведать это хитростью? Не стоит. Я не могу стремиться глубоко уснуть; крепкий сон должен сам прийти. Это не то, что мы делаем, но это то, что происходит с нами. Если мне откажут в крови, как того хочет пират, тогда я погружусь в глубокий сон, как было под воздействием яда. Мы все, каждый по-своему, пленники нашего бытия. Но не ждите здесь, Кордери, – вы нужны Мэри больше чем мне, и должны сделать все, чтобы помочь ей.
Он не поверил ее заботе, пытаясь понять, не играет ли она, чтобы произвести впечатление. Вампиры- женщины славятся хитроумием соблазнения и бессердечием измен, поэтому Ноэл не принял ее слова за чистую монету. Если все, что рассказывали о вампирах, было правдой, тогда безразлично, что случится с простой служанкой.
Он вышел из камеры, заперев за собой дверь, посмотрел на турка, резавшего кусок мяса с удивительной мягкостью и точностью. Затем вернулся в камеру Мэри Уайт.
Она все еще не прикоснулась к пище, нетерпеливо ожидая его.
– Что же они хотят делать? – спросила Мэри в приступе волнительного ожидания. Она не подошла как раньше, а стояла в пяти футах от него, обняв руками плечи.
– Не знаю. Но монахи не хотят, чтобы вам причинили вред, и даже у пиратов есть крупица уважения к Божьему дому. Лангуасс – нежестокий человек и не станет к своему греховному бремени прибавлять еще одно убийство.
– Но вы поможете мне? Вы не позволите обидеть меня?
«Что это? – думал Ноэл. – Она считает меня одним из них, бесправного среди бесправных!»
– Я сделаю все, чтобы обезопасить тебя, – успокоил он.
– И мою госпожу тоже? – В голосе Мэри послышалось сомнение, будто она не надеялась на подтверждение.
– Не хочу, чтобы кого-нибудь убили или ранили, сказал он, – даже вампира. Ты должна есть, если можешь. Пища согреет и придаст сил.
Она с готовностью кивнула и села на кровать, подняв поднос с пола. Он вышел, поднял засов, запер дверь и посмотрел на турка. Уходя по коридору, Ноэл чувствовал на себе взгляд его глубоко сидящих раскосых глаз. Парень, который ждал его, дрожал от страха перед стражником.
В трапезной Ноэла подозвал к себе аббат, справа от которого на привычном месте Квинтуса сидел Лангуасс, на месте Иннокентия Ноэл увидел подружку пирата.
– Я попрошу тебя сделать кое-что для аббатства, – сказал аббат, чей ровный голос не мог скрыть беспокойства. – Завтра ты должен пойти в город, чтобы устроить проезд в Ирландию нашим… гостям. Привлекать к этому королевского представителя или арендаторов, работающих на монастырских землях, нежелательно, и мы решили, что лучше всего поручить это тебе. Ты получишь соответствующие бумаги.
Ноэл бросил взгляд на Лангуасса, который внимательно наблюдал за ним. Вероятно, просьба исходила от пирата, хотя слова аббата о нежелательности обращения к королевскому служащему, посредничавшему в делах монастыря, были правдой. Участие аббата в этом деле должно остаться в тайне, а упоминание об арендаторах содержало замаскированный призыв к осмотрительности, скрытности, хотя Ноэл и сам был заинтересован в этом, выходя за пределы своего убежища. Приближалось новое испытание, за прохождением которого будут внимательно наблюдать все заинтересованные.
